металл.
– В реликвиях, хранятся различные знания Алдарина. Его сила. Но самое главное, это негласное разрешение пользоваться магией.
Катя заинтересованно напряглась. – А как этой магией пользоваться?
– Катюш, сразу хочу предупредить тебя. Я не маг.
– Но судя по всему, кое–какой силой, вы обладаете.
Феарольф сел рядом.
– В нашем мире знание принято считать силой. И я осведомлен в некоторых вещах. Но не смогу научить тебя магии нападения. Потому что не должен. Но я расскажу кое–что о магии защиты.
– Уже что–то.
– То или иное действие, для обозначения в наше мире, имеет свою форму, вибрацию и слово его идентифицирующее. Любая защитная магия, начинается со слова «Эгида».
– Эгида?
– Да. Ангелы так называют свои щиты. У тебя есть сила. Твои мысли об использовании помогут ее направить, а произнесенное слово выпустить. Алхимики, например, используют форму. Для воплощения задуманного ими действия, они работают с пентаграммой. Маги же используют слово.
Катя развела руками. Все выше сказанное показалось ей слишком простым.
– И все? В случае чего, мне нужно просто сказать
Феарольф сел на мягкую тахту, обитую багровым бархатом.
– Не совсем. Эгида, это лишь основа вербальной конструкции. Для доступного использования магии, тебе нужны заклинания. Я знаю лишь два
– Понятен. – Кивнула Катя. – А почему ничего не произошло? Вы вроде как заклинание произнесли.
– Я просто произнес слово. Я не вложил в него силу.
– Значит не все так просто.
Феарольф жестом руки пригласил девушку присесть рядом, а сам продолжил:
– Все просто. Важно лишь понять действие механизма. Ну и хорошая память, присуща сильному магу. Так что, если хочешь развивать магические способности, зубри стихотворения.
Катя плюхнулась на тахту.
– Ну почему же. Я могу сочинить заклинание, чтобы все знать и все помнить и зазубрить только его. Тогда все что надо, само будет всплывать в моей голове. А?
Часовщик непроизвольно почесал за ухом и вспомнил:
– Был такой умник. Эван. Сочинил однажды что–то подобное. Через неделю его посадили в сумасбродню, а ещё через три дня у него взорвалась голова.
– Господи…
– Да. Так что не экспериментируй. Раньше у нас, конечно, существовали магические школы. Но магистериум закрыл все… кроме одной. Так что подпольное обучение магов ещё продолжается. Правда, не уверен, что после столь громогласного твоего появления ты сможешь в ней учиться. Все зависит от решения совета.
Катя скрестила руки на груди.
– Да если честно, мне вовсе не хочется учиться в этой школе. Я бы с удовольствием вообще, во всем это не принимала участия. Если бы мне кто дал, права такого выбора. Черт! Вот угораздило, а! Объясните, тогда, что это за совет то такой?
– Ооо, – протянул Феарольф. – Начнем с того, что великий совет могут созвать лишь члены королевской семьи, кто–либо из старейшин или инквизитор Адамаск. На нем обсуждаются любые проблемы, которые не решаются обычным законом. Или же, как в твоем случае, когда положенный порядок, категорически не устраивает одну из сторон. Грубо говоря, на великом совете обычный человек может оспорить законы даже создателя. Правда в его пользу должно проголосовать большинство. Чего в истории пока ещё не было.
– Короче, это последняя инстанция?
Часовщик кивнул.
Катя обреченно развела руками. – Надеюсь, все решится в мою пользу. Надеюсь, но сильно в этом сомневаюсь.
– А вот сомневаться не нужно! – Воскликнул Феарольф. – Твой дедушка великий волшебник. Твой дедушка старейшина! Опасная фигура для магистериума, ибо на многое способен. Он соберет нужное количество голосов, будь уверена. Не забывай, что и ты не последний персонаж в этой истории. Очень многие захотят тебя поддержать.
– А если я откажусь от звания Великий Хранитель, а смогу вернуться домой к прежней жизни?
Вира озадаченно посмотрел на девушку.
– Мой ответ – да, ты можешь отказаться. Но знай, тебе придется передать свою реликвию кому–либо из членов королевской семьи, а это чревато для нас. Да и твоя жизнь уже не будет прежней, это ты должна понимать.
Катя равнодушно отвернулась. – Тоесть, сделав, как лучше мне, станет хуже вам. Где уж тут свобода выбора. Потом, чтобы меня совесть мучила.
– Иногда в нашей жизни, большую роль играют не те поступки, которые мы сделали, а те от которых отказались.
– Ладно, хватит нравоучений, – вздохнула Катя. – По ходу разберемся. Как там Нэльс?
– Он в королевском лазарете. Все обошлось.
– Это хорошо, – обрадовалась девушка. – Я бы чувствовала себя виноватой.
Феарольф улыбнулся. – Чем взрослее становишься, тем больше находишь поводов чтобы обвинять себя. Поэтому времени с этим.
– Да я и сама решила, обдумывать проблемы, по мере их поступления. Иначе боюсь меня постигнет участь вашего Эвана. И не только голова взорвется но и сердце. Кто бы мог знать, что я однажды в такое вляпаюсь?
– Горвин, – тихо ответил часовщик. – Я не смею его осуждать. Но стоило рассказать тебе раньше.
В дверь трижды постучали. Катя встретилась взглядом с господином Вирой.
– Он всегда был слишком самонадеян, – согласилась девушка.
– Но и ты не лишена этого качества. Поэтому хватит притеснять друг друга очередными обвинениями. Точка отсчета здесь и сейчас.
Стук в дверь стал предупреждающим.
– Мне пора уходить. Уже поздно, да и времени на нашу встречу дали не более пятнадцати минут.
Часовщик встал и направился к двери. Катя поднялась следом, желая проводить гостя.
– Да и самое главное, – Феарольф обернулся. – Если хочешь использовать магию, доверься силе кольца. Лучшего учителя тебя пока не найти. Верь в кольцо. Доброй ночи.
– Доброй… Ой, подождите, – вспомнила Катя и расстегнула блестящий ремешок серебряных часов. – Может, посмотрите, что с ними. Они то внезапно идут, то внезапно останавливаются
Феарольф улыбнулся. – Вот, эта просьба точно по адресу. Я посмотрю, – заверил он и тихо вышел. Дверь хлопнула. Катя посмотрела на свою руку.
Кольцо заманчиво блеснуло.
Замок щелкнул, и дверь в королевский лазарет со скрипом отворилась. Первым показался длинный нос.
– Я думал, вы будите использовать отмычки, – зашептал кто–то сзади.
Оглядываясь по сторонам, из–за двери появился сам обладатель любопытного носа.
– Зачем? Я все–таки не один год здесь проработал, – усмехнулся Улимор Харвенкус, брякнув тяжелой связкой ключей. – Идемте, только тихо. Нам наверх.
