– Здравствуй дружочек, – сотрясая несколькими подбородками, поздоровался старичок.
– А вы что здесь делаете?
Иван Иванович подозрительно огляделся.
– Сегодня утром, голубка принесла письмецо от твоего деда. Он рассказал, во что вы вляпались… не подробно в общих чертах. Просил помочь тебе.
Толстячок сдвинул шляпу на затылок, зашарил по карманам.
– Вот, вот, – вытащив смятое письмо, прокряхтел он и надел, висевшие на черном шнурке очки. Забегав глазами по строчкам, спросил:
– Часовщик отдал тебе твои часы?
– Дда, – удивилась Катя. – Иван Иванович, но причем здесь это? Что с дедом? Он не приедет?
Харвенкус и Нэльс вышли на шум.
– Опаньки! – воскликнул Улимор, удивленно покручивая черный ус.
Иван Иванович подозрительно насупился.
– А этот пройдоха, что здесь делает?
– План старейшины Горвина немного не удался, – вступился Нэльс.
Иван Иванович почесал подбородок и, не раздеваясь, прошел в небольшую гостиную.
– Фонарщик, ну–ка поди сюда.
Нэльс поклонившись, последовал за толстяком. Они зашептались.
Красноволосая девушка развела руками.
– Я не поняла, что за секреты?
Улимор Харвенкус подошел к Кате, оперся локтем о стену.
– Это он, мне не доверяет.
– А вы знакомы?
Харвенкус кивнул. – Как–то давно, я украл у него одну вещицу. Но! Мы иногда неплохо дружим против кого–нибудь. Старик Чернобород, совсем не такой кровожадный, как о нем говорят.
– Кто? – удивилась Катя и обратилась к толстячку. – Иван Иваныч, вы Чернобород?
Толстячок обернулся к девушке и зашевелил усами. – Теперь нет. Как видишь, я сбрил бороду.
– Зашибитлз… тогда может, хватит секретов? Нэльс, не хотите посвятить нас в ваши планы?
Фонарщик ответил:
— Что бы все исправить, нужно вернуть время. С того момента, когда все пошло не так, нужно начать сначала.
Старик снял шляпу, аккуратно положив ее на край стола. – Но дружочек, надо поспешить.
– Это дед придумал?
— Да, да, – согласился Иван Иванович. – Только так, можно все исправить.
Несмотря на то, что Катя, до сих пор страшилась ответственности, она очень обрадовалась возможности вернуть все на свои места.
– Это хорошо. А как? От меня что–нибудь нужно?
– Да, нужны часы, которые тебе передал часовщик Вира, – засуетился Иван Иванович. – Надеюсь, ты их не потеряла?
– Да нет же, – усмехнулась Катя и показала руку, на которой блеснули серебряные часики.
– Давай–ка их сюда, – оживился старичок. – Надо торопиться и успеть до двенадцати.
Катя сняла часы, передала их Иван Ивановичу и спросила:
– Хотите сказать, для того, чтобы вернуть время вспять, нужны лишь они?
Иван Иванович осторожно положил часы на стол.
– Не только, дружочек, не только. Но Вира искусный мастер в своем деле. Фонарщик мел подай.
Нэльс отыскал в кармане кусочек белого мела и передал его старику.
Иван Иванович огляделся.
– Так, теперь мне нужно немного времени и чистая стена. Вот эта, подойдет. Все, не мешайте мне.
Толстячок скинул плащ и подошел к стене над камином. Взгромоздившись, на пошатывающий от его веса стул, Иван Иванович принялся вырисовывать полукруг.
– А до какого момента вы собираетесь поворачивать время? – настороженно поинтересовался Улимор Харвенкус.
Нэльс пожал плечами. – Не знаю, господин Вира заводил часы. Но думаю, ему можно доверять.
– А почему именно двенадцать? – спросила Катя.
– Потому что, самое чудесное, дружочек мой, – прокряхтел Иван Иванович, – происходит именно в двенадцать часов.
– А мы, будем помнить все, что произошло?
– Думаю, что нет, – ответил фонарщик.
– А как тогда? – возмутилась девушка. – Тогда мы сделаем все, то же самое.
Иван Иванович оторвался от рисунка и озадаченно посмотрел на Катю. – Значит, снова вернемся к этому моменту. Снова и снова, пока не примем другое правильно решение.
– Блииин, какие сложности…
– Не отвлекайте меня, – проворчал Иван Иванович и вернулся к рисунку. Он был искусным чародеем и именитым чернокнижником в свое время. Поэтому волшебник Горвин, доверил ему переводить время. Да и другого верного чудодея, на примете не оказалось.
На некоторое время в гостиной воцарилась тишина.
Бросив взгляд на сверкающее на пальце кольцо, Катя замерла.
– «Какая бесполезная вещь» – убедилась она, сняла реликвию и пропихнула ее в узкий карман джинс. Но вдруг, неожиданно вспомнила, что она, так и не открыла тайну смерти короля, длинноносому лекарю.
– Черт! – воскликнула Катя и обернулась к Улимору Харвенкусу. – Я же вам так и не рассказала.
– Что именно? – как–то печально переспросил тот.
Девушка подошла ближе и продолжила:
– Король умер не потому что, вы, неправильно провели обряд. Дело в смертельном проклятье. Престол белой башни проклят Алдарином и любой восседавший на троне обречен. Наместник тоже умирает.
– Тоесть как? – удивился Харвенкус.
– А так, сказал сам наместник. И оснований солгать у него, думаю не было. Так что вы не причем.
– Но я все думал…
– Не правильно думали. Вы замечательный лекарь. Вы продлили жизнь королю… и спасли мою.
Харвенкус улыбнулся.
Как известно, благодарность – один из прекраснейших цветков души. И сейчас в груди Улимора расцветала весна.
Харвенкус бережно взял руку хранителя и благодарно поцеловал ее.
– Я рад, что познакомился с тобой… спасибо.
Катя кивнула.
– Так, все дружочек, – прокряхтел Иван Иванович и слез со стула. – Пора, иди–ка сюда.
Катя подошла к старику, посмотрела на стену над камином. В самом центре, над очагом были нарисованы часы, а вокруг какие–то формулы.
Иван Иванович надел на руку первого хранителя часы и предупредил:
– Тебе нужно завести свои часы в обратную сторону, против часовой стрелки. Смотри, остановись прежде, чем часы, нарисованные на стене, сделают три полных круга вперед. Понятно.
– Понятно, – согласилась Катя. – Мои назад, эти вперед.
– Это хорошо. Надеюсь, я ничего не перепутал.
– Иван Иваныч?!
Толстячок пошевелил усами. – Я давно не занимался деформированием континуума. Точнее сказать никогда.
