— Ты уверен?
— Абсолютно, капитан. Я так же ясно слышал шаги, как сейчас слышу вас.
— Что ж, достаточно убедительно, — сказал Макналти. — А это точно не Эмброуз и не Макфарлейн?
Стив заколебался, потом сказал:
— Если это и был один из них, то он совершенно оглох, поскольку не отозвался даже на звонки вызова. А как только я крикнул: «Эй!» — он тут же смылся.
— Это подозрительно, — наконец решил Макналти. — Думаю, не стоит терять времени и… — Он вдруг замолчал, поскольку громкоговоритель у нас в радиорубке квакнул: «Эй!» После этого капитан изумленно воскликнул: — Это еще что такое?
— Шлюпка. — Совершая ушами не менее четырнадцати совсем невозможных движений одновременно, Стив принялся орудовать переключателями. — Сейчас я переключу ее на вас.
— Послушайте, Эмброуз, — величественным тоном начал Макналти. — Что за шутки?
— Послушайте, Эмброуз, — передразнила шлюпка каким-то странно искаженным голосом. — Что за шутки?
— Говорит капитан Макналти! — взревел этот достойный джентльмен, у которого явно стало подниматься давление.
— Говорит капитан Макналти, — возмутительно передразнивая, проскрипела шлюпка.
Макналти несколько мгновений тяжело дышал, затем спросил тихим и почти ласковым голосом:
— Стив, небось это твои шуточки?
— Никак нет, сэр, — ответил Стив, явно шокированный таким предположением.
Его собеседник взревел с новой силой:
— Эмброуз, приказываю вам немедленно вернуться и клянусь… — Он чуть не задохнулся от душившей его ярости. Наступила пауза, во время которой шлюпка повторяла все то же самое, но только писклявым голосом и совершенно издевательским тоном. Затем послышался другой голос.
— Кто это? — спокойно спросил всегда держащий себя в руках Эл Стор.
— Кто это? — переспросила шлюпка.
— Ииммиш ванк воззенек, — отправил Эл Стор в эфир сущую абракадабру.
— Ииммиш ванк воззенек, — эхом отозвалась шлюпка, будто ей было совершенно все равно, что один язык, что другой.
Эл уверенно произнес:
— Можешь выключать, Стив. Придется посылать катер и разбираться на месте.
Стив выключил передатчик и сказал мне:
— Такое впечатление, что Эмброуз приобрел себе попугая.
— Или говорил с перерезанной глоткой. — Я чиркнул пальцем по горлу и издал булькающий звук.
Стиву моя шутка явно пришлась не по душе. На катере отправились восемь человек, все земляне. Правда, парочка марсиан крайне неохотно согласилась бы оторваться от своих шахматных досок, но у нас не было оснований считать, что нам понадобится их помощь, а места в катере они заняли бы довольно много. Не полетел с нами и Эл Стор. Об этом нам в свете дальнейших событий пришлось еще не раз пожалеть.
Пилотировал Бэнистер. Катер с грохотом оторвался от «Марафона» и поднялся сразу на десять тысяч футов. Облака на этой планете были очень тонкими и висели на большой высоте, так что видимость оставалась вполне приличной.
Глядя в иллюминатор, находившийся сбоку от моего кресла, я видел все тот же покрытый деревьями, простирающийся на десятки миль ландшафт, однообразие которого изредка нарушалось только реками и ручьями да еще длинными цепочками пологих холмов почти на горизонте. Никаких явных признаков разумной жизни заметно не было — во всяком случае, в этих краях.
Сидящий рядом со мной Уилсон баюкал свою камеру, на которую было навинчено множество всяких штучек-дрючек, а на объективе красовался зеленоватый фильтр. Уилсон то и дело выглядывал в иллюминатор со своей стороны, посматривал на солнце и нервно облизывал губы. Впереди, рядом с Бэнистером, сидел детина по имени Вейч, который постоянно поддерживал связь со Стивом по ларингофону.
Катер довольно долго летел вперед, затем резко повернул направо и начал снижаться. Бэнистер и Вейч наклонились вперед, изучая лежащую впереди местность через лобовое стекло. Вскоре и нам стала видна поляна на берегу реки, расположенные на ней концентрическими кругами хижины и невдалеке от них — шлюпка. Мы спустились еще ниже, продолжая разворачиваться. Через некоторое время стало ясно, что сесть, не причинив никаких разрушений, нам не удастся: шлюпка занимала практически единственное свободное место на окраине деревушки. Поэтому мы волей-неволей были вынуждены пролететь над деревней, поскольку не могли сделать круг настолько маленький, чтобы облететь ее по периметру. Мы снизились еще, развернулись и пролетели над шлюпкой на высоте уже никак не более пятисот футов. Тут мы увидели Эмброуза и Макфарлейна, преспокойно стоящих у шлюпки и смотрящих на нас. Они выглядели настолько привычно, что я просто глазам своим не поверил. Мы Пронеслись над ними за каких-то две секунды, и я услышал, как несколько раз щелкнула камера снимавшего их Уилсона.
Я не смог разглядеть стоящую на земле парочку как следует, поскольку Уилсон почти целиком заслонял иллюминатор, но у меня сложилось впечатление, что оба целы, невредимы и ведут себя как ни в чем не бывало. Кроме того, я заметил, что Эмброуз держит в руках что-то вроде корзинки с фруктами. Вот это-то и разозлило меня больше всего. Мне показалось, что эти двое прогуливались тут в свое удовольствие да набивали брюхо, в то время как на «Марафоне» разразилась паника и пришлось посылать на выручку катер. А им ни до чего и дела не было, они знай наслаждались как могли. Ну ничего: Макналти с них за это семь шкур спустит.
Мы сделали еще один разворот и пошли на новый заход. Бэнистер яростно грозил кулаком через стекло. Макфарлейн тоже приветливо помахал ему, как будто был на пикнике, устроенном воскресной школой. Уилсон успел его при этом щелкнуть.
Вейч тем временем говорил в микрофон:
— Они в порядке. А та чепуха, которую вы слышали, скорее всего, связана с какой-то поломкой оборудования шлюпки.
Не знаю уж, что ему ответили на это с «Марафона», но Вейч тут же отозвался:
— Вас понял. Мы сбросим им записку — и сразу назад.
Он нацарапал что-то на клочке бумаги, сунул его в специальную капсулу и во время следующего захода сбросил ее над деревней. Я видел, как ее длинный яркий хвост-лента опустился на землю ярдах в двадцати от нашей сладкой парочки. Затем деревня скрылась из виду, и мы легли на обратный курс, к кораблю.
Я как раз шел к себе в оружейную, когда меня перехватил Стив, высунувшийся из своей радиокаморки. Он окинул меня пристальным взглядом, как будто хотел понять, пьян я или трезв, потом сказал:
— А ты уверен, что у этих двоих все в порядке?
— Конечно, ведь я видел их своими глазами. А что?
— Ну… ну… — Он нерешительно почесал в затылке, оглянулся на свои шкалы и циферблаты и снова повернулся ко мне: — Аппаратура шлюпки, конечно, может дать сбой. В мире нет ничего совершенного, это относится и к любой радиоаппаратуре.
— Ты о чем?
— Понимаешь, мне еще никогда в жизни не приходилось слышать о поломках, в результате которых передачи возвращаются обратно, причем слово в слово.
— Ну вот видишь! — сказал я. — Это и есть твой первый раз.
— Но это теоретически невозможно, — настаивал он.
— То же самое можно сказать и о моей тетушке Марте. У нее на ногах десять пальцев.
— Как у всех, — сказал он.
