превратит корабль в молекулы раскаленного газа.
— Наша идея заключается в том, чтобы попытаться пролететь мимо Солнца по кометной траектории, — продолжал Макналти. — Эл, я и компьютерщики пришли к выводу, что хоть это и маловероятно, но теоретически все же возможно.
Идея в принципе была достаточно простой, и хотя еще ни разу не осуществлялась на практике, частенько обсуждалась математиками и астронавигаторами. Суть ее заключалась в том, чтобы развить максимально возможную скорость и в то же время перейти на вытянутую эллиптическую орбиту, похожую на траекторию движения комет. Теоретически корабль мог с огромной скоростью проскользнуть в непосредственной близи от Солнца и вырваться из оков солнечного притяжения. Заманчиво, но удастся ли нам исполнить такой трюк?
— Расчеты показывают, что в нынешнем положении у нас все же есть хоть и незначительный, но шанс на успех, — сказал Макналти. — У нас достаточно топлива, чтобы развить необходимую скорость, учитывая притяжение самого Солнца, и двигаться под нужным углом в течение необходимого времени. Единственное, по поводу чего у нас возникли серьезные сомнения, — это сумеем ли мы выжить, находясь в непосредственной близости от светила. — Он вытер пот, как бы подчеркивая последнюю свою фразу. — Поверьте, я слов на ветер не бросаю. Уверяю вас, что нам придется пройти через сущий ад.
— Прорвемся, капитан! — выкрикнул кто-то. Этот бодрый возглас был тут же поддержан прокатившимся по каюте одобрительным ропотом.
Кли Янг поднялся, взмахами одновременно четырех щупалец требуя внимания, и защебетал:
— Это идея. Она превосходна. Я, Кли Янг, одобряю ее, в том числе и от лица моих товарищей. Мы готовы забиться вместе с вами в морозильник и обещаем терпеть запах землян сколько потребуется.
Проигнорировав шутку по поводу запаха землян, Макналти кивнул и произнес:
— Боюсь, нам всем придется забиться в холодильную камеру и постараться не обращать внимания на неудобства.
— Совершенно согласен, — сказал Кли. — Целиком и полностью, — зачем-то добавил он. Затем, наставив кончик щупальца на Макналти, он продолжал: — Но ведь мы не сможем управлять кораблем, если набьемся в холодильник, подобно трем с половиной дюжинам порций клубничного мороженого. В рубке на носу должен оставаться пилот. Один человек вполне сможет удерживать корабль на нужной траектории. Следовательно, кому-то из нас предстоит превратиться в жаркое. — Он замахал щупальцами, в простоте душевной считая, что этим маханием просто-таки завораживает слушателей. — А поскольку никто не станет отрицать, что мы, марсиане, менее всего чувствительны к высоким температурам, предлагаю…
Тут на него довольно бесцеремонно цыкнул Макналти. Но его напускная грубость никого не обманула. Слов нет, марсиане, конечно, зануды, но товарищи они отличные.
— Ах вот как! — Щебет Кли превратился в пронзительный возмущенный визг. — Тогда, может быть, кто-нибудь желает поджариться заживо?
— Я, — вдруг послышался голос Эла Стора. Он произнес это довольно странным тоном, как бы не оставляющим сомнений в том, что он — единственный достойный кандидат и не видеть этого может только слепой.
В принципе, он был совершенно прав! Никто бы не справился с этим лучше Эла. Если кто-нибудь и мог перенести испытание, ждавшее человека, сидящего перед носовыми иллюминаторами, так это Эл Стор. Ведь он был таким большим и сильным, как будто специально родился для этого дела. Физически он намного превосходил всех нас и, кроме того, являлся вторым — аварийным — пилотом. А то, что грозило нам, было куда хуже любой аварии.
И тут же предательское воображение нарисовало перед моим мысленным взором такую картину: Эл в полном одиночестве сидит в рубке за пультом управления, кругом ни души, а безжалостное гигантское светило тянет к нему свои огненные когти…
— Что? — взвился Кли Янг, прервав полет моего воображения. Его выпученные от ярости глаза сверлили огромного невозмутимого человека на возвышении. — Вот, значит, как! А по-моему, вы сообразили, что не миновать вам от меня мата в четыре хода, — вот вы и норовите спрятаться в рубке!
— В шесть ходов, — легко парировал Эл. — Никак не меньше чем за шесть.
— В четыре, — буквально взвыл Кли Янг. — Причем я готов прямо…
Тут Макналти решил, что это уж слишком. Он так побагровел, что казалось, его вот-вот хватит удар. Он повернулся к яростно размахивающему щупальцами Кли.
— Да забудешь ты когда-нибудь про свои проклятые шахматы или нет! — взревел он. — Довольно! Все по местам! Слышали, что я сказал! Приготовиться к максимальной перегрузке. Как только возникнет необходимость отправляться в холодильную камеру, я снова дам сигнал общего сбора. — Он обвел взглядом присутствующих. Его лицо, по мере того как спадало давление, постепенно приобретало нормальный цвет. — Все, разумеется, кроме Эла.
Теперь, как и в старые добрые времена, двигатели работали на всю катушку — ровно и без перебоев. Внутри корабля становилось все жарче и жарче, и мы начали прямо-таки истекать потом, а гладкие стены корабельных помещений покрылись каплями конденсата. Каково было в навигационной рубке, я просто даже представить себе не мог, да и не особенно хотел думать об этом.
За временем я, в принципе, не следил, но, помнится, до того как вновь прозвучал сигнал общего сбора, я успел отстоять две вахты, между которыми ухитрился поспать. К тому моменту дела наши обстояли совсем плохо. Теперь я не просто потел, а медленно таял, стекая в собственные ботинки.
Сэм, будучи негром, разумеется, переносил все это гораздо легче, чем остальные земляне, и продержался достаточно долго, чтобы успеть вытащить своего пациента из кризисного состояния. Инженер оказался просто везунчиком, если, конечно, можно считать везением то, что его спасли для того, чтобы вскоре предать сожжению. Как только он более или менее оправился, мы посадили его и Сэма в холодильную камеру.
Остальные же последовали за ними только после того, как прозвучал сигнал. Наше убежище было не просто холодильной камерой, а самым защищенным и холодным отсеком корабля, в котором имелись стойки для приборов, два медицинских бокса и нечто вроде комнаты отдыха для пассажиров, страдающих космической болезнью. Так что места там хватало с избытком, и разместились мы все, можно сказать, даже с удобствами.
Все, за исключением марсиан. Места им, конечно, хватило, но вот что касается удобств… Разве может им быть удобно при давлении в четырнадцать фунтов, когда воздух кажется им густым, как патока, да еще и воняющим старым козлом?
Прямо на наших глазах Кли Янг достал бутылку с ароматической жидкостью хулу и передал ее своему полуродителю Кли Моргу. Тот взял ее, с отвращением взглянул на нас и вызывающе начал нюхать. Это было едва ли не оскорблением, но никто ничего не сказал.
В отсеке сейчас находились все, за исключением Макналти и Эла Стора. Капитан появился часа два спустя. Судя по его ужасному виду, дела в носу были не ахти. Его изможденное лицо блестело от пота, а обычно пухлые щеки впали и покрылись волдырями. Форма сейчас висела на нем как на вешалке. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что в рубке он торчал до тех пор, пока жара не стала совсем уж невыносимой.
Пошатываясь, он пересек комнату, зашел в бокс и медленно, болезненно морщась, разделся. Сэм намазал его противоожоговой мазью. До нас то и дело доносились хриплые стоны капитана — очевидно, доктор очень старался.
Жара постепенно проникала и в наше убежище. Стены, пол, да и сам воздух, казалось, обжигали каждую клетку тела. Кое-кто из инженеров уже начал скидывать куртки и ботинки. Вскоре их примеру последовали пассажиры, снявшие с себя верхнюю одежду. Мой незадачливый фермер сидел неподалеку от меня в одном шелковом нижнем белье и, похоже, размышлял о своей неминуемой кончине.
Вышедший наконец из бокса капитан рухнул на койку и заявил:
— Если продержимся еще часа четыре, то худшее будет позади.
В этот момент двигатели сдохли. Мы тотчас догадались, что произошло: топливо в одном из баков кончилось, а реле отказало и не переключило двигатели на другой бак. Если бы в рубке находился инженер, то он тут же вручную переключил бы баки. От невыносимой жары и тревоги кому-то стало плохо.
Едва мы успели осознать, что произошло, как Кли Янг опрометью бросился в дверь. Он находился к
