Собственный просчет вдохновил Лайминга на длинный поток витиеватых ругательств, после чего он пошарил вокруг и наткнулся на палку с заостренным концом. Пилот-разведчик космического истребителя принялся энергично и с усердием вращать палку в трещине сухого бревна, как делали его предки десятки тысяч лет назад. Понемногу в трещине собирался древесный порошок. Ему пришлось двадцать семь минут подряд заниматься работой троглодита, налегая на палку всем своим весом, пока древесная пыль не затеплилась, и от нее пошел тонкий дымок. Лайминг поспешно сунул в тлеющий огонек щепку, смоченную вертолетным топливом, и мгновенно вспыхнуло пламя. Он так обрадовался, как будто в одиночку выиграл сражение.
Наконец он получил настоящий костер. Потрескивание пламени и вьющиеся над костром искры придали одиночеству Лайминга некоторый уют. Вывалив смесь говядины и водорослей на глянцевитый лист размером с половину одеяла, он на три четверти наполнил жестянку водой и поставил ее на огонь. В воду он бросил часть смеси с листа и овощной кубик, надеясь, что из этого выйдет горячий сытный суп.
Ожидая, пока сварится еда, он собрал еще дров, сложил их под рукой, подсел поближе к костру и съел бутерброд с жиром.
После того как суп прошипел на медленном огне, Лайминг снял его, чтобы потом, когда тот остынет, можно было отхлебывать прямо из банки. Едва дождавшись приемлемой температуры, он попробовал варево. Вкус превзошел все ожидания. Суп был густой, крепкий и слегка попахивал грибами. Лайминг съел все до дна, вымыл банку в ближнем ручье, высушил ее рядом с костром и вновь наполнил смесью с листа. Выбрав из своих запасов самые крупные сучья, он положил их в костер, чтобы тот горел как можно дольше, и прилег неподалеку.
Он хотел пару часиков спокойно поразмышлять над своим положением и прикинуть возможные варианты действий на будущее, но уже через пять минут убаюкивающее тепло и сытость в желудке совсем разморили его. Лайминг лежал, растянувшись, посреди чужого леса. Над его головой нависало огромное дерево, вокруг громоздились его могучие корни, рядом потрескивал костер. А сам он, слегка похрапывая, спал самым глубоким и долгим сном в своей жизни.
Он проспал десять часов и проснулся как раз посреди ночи. Первое, что он увидел открыв глаза, – мерцающие звезды сквозь кроны деревьев. На какой-то унылый миг они показались ему невероятно далекими. Отдохнувший, но озябший, он сел и посмотрел себе под ноги. От костра ничего не осталось. Все сгорело дотла.
Лайминг горько пожалел, что спал без просыпу и ни разу не проснулся, чтобы подкинуть дров. Но сон был таким крепким, словно он принял снотворное. Должно быть, что-то из местной пищи воздействовало на земной организм успокаивающе.
Подвинувшись к кострищу, он ощутил, что земля еще совсем теплая.
Поворошив рукой горячий пепел, он обжег палец. Вспыхнули три или четыре искорки. Схватив ветку, Лайминг макнул ее в банку с горючим, а потом пошуровал в тлеющей золе.
Она вспыхнула, как факел.
Лайминг снова наслаждался теплом полыхающего костра. Пережевывая бутерброд, он вернулся к делам насущным.
Следовало признать, что он опять крепко просчитался, когда грабил вертолет. Снять всего одну обшивку с кресла! Будь у него хоть капля здравого смысла, так содрал бы все – и спальные принадлежности готовы. А теперь по ночам придется туго без одеял, если только не удастся все время поддерживать огонь. А как было бы хорошо и просто завернуться в чехлы и дремать себе в тепле.
Удивляясь собственной глупости, Лайминг прикидывал, не вернуться ли вертолету, чтобы исправить ошибку. Но все же решил, что риск неоправданно велик. Один раз он уже попался, вернувшись на место преступления. Нужно быть махровым идиотом, чтобы снова повторить ту же ошибку.
Придется на первое время обойтись без одеял или их замены.
А будет дрожать от холода – сам виноват. На то мудрое, дальновидное Провидение и создало глупцов, чтобы переносить тяготы. Так что поделом ему. Свалял дурака – сам и расплачивайся.
Конечно, даже самый дальновидный человек может по невезению угодить в ловушку или стать жертвой непредвиденных обстоятельств. Случай всегда действует непредсказуемо: то играет на твоей стороне, то – против. Но чем сильнее тебя бьет, тем живее нужно шевелить мозгами, чтобы выпутаться из беды. Преграды для того и существуют, чтобы их преодолевать, а не орошать слезами.
Сделав некоторые мысленные усилия, Лайминг пришел сразу к нескольким выводам. Во-первых, остаться на свободе – это еще далеко не все. У него не было ни малейшего желания провести остаток дней в бегах, да еще на чужбине.
Нужно как-то выбираться с этой планеты, как говорится, послав ей прощальный поцелуй.
Во-вторых, вернуться на Землю можно только на звездолете. Так что перед ним стоит элементарная задача: всего-навсего умыкнуть подходящий звездолет. Причем для этой цели подойдет далеко не каждый корабль. С управлением военного корабля, торгового или пассажирского лайнера в одиночку не справиться. Тут необходим целый экипаж. Ему необходимо найти одно: двухместный разведчик, к тому же под завязку заправленный и полностью готовый к длительному полету. Таких кораблей полно на любом космодроме.
Однако одно дело – отыскать, а совсем другое – угнать.
В-третьих, даже если каким-то чудом удастся захватить корабль и затеряться в космосе, то он, решив одну большую проблему, тут же вляпается в еще большую. Кораблю не добраться прямиком до Ригеля, а тем более до Земли, без ремонта и дозаправки. Ни одна из планет Сообщества не станет оказывать ему такие услуги, разве что ему повезет и он наткнется на каких-нибудь наивных идиотов. Единственный выход из ситуации – сесть на планету тайком, бросить отслуживший корабль и угнать новый. А если и этот корабль не сможет выдержать полет до конца, придется опять садиться и захватывать третий.
Умыкнуть один корабль – один шанс из миллиона, а тут процесс должен повторяться. Да, перспектива, прямо скажем, не радовала.
Но бывали же случаи, когда выпадал именно этот миллионный шанс. Почему бы ему не выпасть и на этот раз? Тем более, что выбора у него не было.
Правда, существовала, еще одна возможность, но ее он не стал рассматривать. И действительно, затаиться в надежде, что война вскоре закончится и его с миром отпустят домой, было бы верхом глупости даже по сравнению с его совершенными промахами. Только кто знает, когда это случится. Лайминг понимал,
