людьми и создана для людей.
— И кроме всего прочего, ваша корпорация занимается книгоиздательством, не так ли?
Тревор быстро глянул на Саттона.
— Кто вам сказал?
— Некто по имени Кейз или Прингл, — ответил Саттон. — Они пытались заполучить мою книгу для вашего издательства.
— Кейз и Прингл на задании, — несколько озадаченно пробормотал Тревор. — Должны со дня на день вернуться.
— Они не вернутся, — резко сказал Саттон.
— Вы убили их, — без особого удивления выговорил Тревор.
— Ну, если быть до конца точным, то сначала они пытались убить меня. Но это не так просто.
— Поверьте, Саттон, я такого приказа не давал. Это не входило в мои планы.
— Зато в их планы входило. Они были не прочь продать мой труп Моргану.
Наблюдая за физиономией Тревора, Саттон подумал, что его невозможно ничем удивить. Адамс номер два. Даже в лице не изменился.
— Ну, убили-так убили, — спокойно сказал Тревор. — Меньше хлопот.
Он-запустил шарик в чернильницу.
— Вернемся к нашим баранам, — предложил он, как ни в чем ни бывало. — Итак, нет ничего нелогичного в том, что корпорация может планировать на миллионы лет вперед. Существует определенная система, в рамках которой может непрерывно осуществляться некий проект, хотя персонал, ответственный за его выполнение, будет периодически меняться.
— Подождите минуточку, — прервал его Саттон. — Корпорация действительно существует или вы мне здесь, извините, сказки рассказываете?
— Существует, существует. И я ее возглавляю. Она движима различными интересами, и престиж наш со временем будет еще выше.
— Надо понимать, что идея исключительной судьбы немало добавила бы к вашей популярности?
Тревор кивнул.
— Вот это уже разговор! Эта идея — товар. А у товара, как известно, есть цена.
Саттон покачал головой.
— Непонятно, что из этого можно выторговать!
— Три вещи, как минимум, — без запинки отчеканил Тревор. — Власть, во-первых; могущество, во- вторых; знание — в-третьих. Власть, могущество и знание Вселенной. И только для человека, как вы понимаете. Исключительно. Для таких людей, как вы и я. Главное, безусловно, знание. Знание, умножаемое, управляемое и координируемое, оно укрепит и власть, и могущество и даст нам новые знания!
— Это сумасшествие какое-то! — воскликнул Саттон. — Послушайте, Тревор. Вы и я — мы превратимся в прах, да что там мы — не только мы, вся наша эпоха будет забыта еще до того, как ваша задача будет выполнена!
— Позволю себе напомнить вам о существовании корпорации, — невозмутимо парировал Тревор.
— Да помню и про корпорацию, — не в силах сдержать раздражение, повысил голос Саттон. — Но я рассуждаю, как человек, как любой нормальный человек.
— Ну, хорошо, давайте все рассмотрим, как нормальные люди, — согласился Тревор. — Настанет день и человек покорит Вселенную, и тогда миллиарды миллиардов других существ, других форм жизни будут служить ему, человек станет обладателем бессчетных богатств, удивительных знаний, о которых ни вы, ни я не можем даже мечтать!
Саттон молча слушал.
— И вы, Саттон единственный человек, который стоит у нас на пути. Вы один мешаете осуществлению планов, рассчитанных на миллион лет!
— Вам нужна судьба, — пожал плечами Саттон. — А судьба не принадлежит лично мне.
— Вы человек, Саттон, — доверительно сказал Тревор. — Вы же человек! И я говорю с вами от имени людей.
— Судьба, — ответил Саттон, — принадлежит всему живому. Не только людям, но любым формам жизни.
— Не обязательно, — сказал Тревор. — Вы — единственный, кто знает об этом. Вы единственный, у кого есть факты. Вы можете все обернуть так, что обладателями исключительной судьбы станут люди, вместо того, чтобы одарить ею ползучую, летучую, квакающую тварь только потому, что она живая!
Саттон молчал.
— Одно только ваше слово, — тихо сказал Тревор, — и дело сделано.
— Она не сработает, — так же тихо ответил Саттон, — эта ваша система. Подумайте только о бесконечности времени, пространства, о тысячелетиях, которые, несмотря на бешеные скорости современных звездолетов, потребуются, чтобы преодолеть просторы Вселенной. Даже до ближайшей Галактики безумно далеко, не говоря уже об остальных!
— Вы все время забываете о том, — вздохнул Тревор, — что я вам говорил насчет умножения знаний. Дважды два — четыре, друг мой. А будет гораздо больше, чем четыре. При нормальной работе будет в тысячи раз больше, чем четыре.
Саттон медленно покачал головой. Он понимал — Тревор прав. Знания и техника развиваются именно так.
— Одно ваше слово, — уговаривал Тревор, — и война во времени закончится. Только одно слово и безопасность человечеству будет гарантирована навечно. Человечеству не нужно ничего, кроме знаний, которые вы можете ему дать.
— Это будет неправда, — ответил Саттон.
— Это будет ложь во спасение!
— А мне кажется, что для осуществления ваших планов вовсе не нужна идея исключительности судьбы.
— Нам нужна идея, способная увлечь. Нечто, что может захватить воображение. Нечто важное, на что люди обратили бы внимание. Исключительность судьбы человека — как раз то, что нужно!
— Двадцать лет назад, — сказал Саттон, — я был бы с вами.
— А теперь что вам мешает?
Саттон повел плечами.
— Теперь — нет. Теперь я знаю больше, чем знал двадцать лет назад. Двадцать лет назад, Тревор, я был человеком. Теперь я в этом не уверен.
— Но мы еще не говорили о такой малости, как вознаграждение. Это само собой разумеется.
— О, нет, благодарю вас. Как только речь заходит о вознаграждении, тут же следом, откуда ни возьмись, появляется пистолет. А я хочу пожить еще, уж вы меня простите.
Тревор скатал шарик и запустил в чернильницу. Промахнулся.
— Ну, вот видите, и вы не застрахованы от промашек, — улыбнулся Саттон.
Тревор скатал еще один шарик.
— Ладно-ладно, — процедил он сквозь зубы. — Продолжайте забавляться. Идет война. И мы ее выиграем. Чертовски трудно, но мы уж постараемся, будьте уверены. Это невидимая война, поскольку, как вы, надеюсь понимаете, с виду в Галактике царит мир и спокойствие под управлением справедливого человечества. Мы и без вас справимся, Саттон, но с вашей помощью было бы, конечно, быстрее.
— Вы не намерены меня задерживать? — удивленно спросил Саттон.
— Да сдались вы мне! Можете проваливать на все четыре стороны. Идите, бейтесь головой об стенку, пока не устанете. Уверяю вас, вам это очень скоро надоест. А когда надоест, придете к нам, как миленький, сами попроситесь.
Саттон встал. Но что-то мешало ему уйти сразу.
— Чего вы ждете? — сердито буркнул Тревор.
