– Не заметили они нас?
– Я ничего такого не видел.
– Пока все как будто тихо, – сказал аббат. – Пожалуй, даже слишком тихо. Мы по очереди стояли на страже. И Децим, и горгульи. Никто ничего не видел.
Из-за огромного дуба появился Шишковатый и начал подниматься к пещере. Попугай, сидевший на плече у аббата, при виде его разразился пронзительными криками.
– Ты не можешь как-нибудь сделать, чтобы эта птица угомонилась? – спросил Харкорт аббата.
– С ней ничего не сделаешь, уж очень горласта. Есть она хочет, что ли?
– Сейчас принесу ей кусок хлеба, – вызвалась Иоланда. – Может быть, тогда замолчит.
– По крайней мере, на то время, пока его не склюет, – сказал Харкорт.
Шишковатый вошел в пещеру и тяжело уселся рядом с Нэн. Он взглянул на Харкорта:
– Рад, что ты вернулся.
– Я только что пришел.
– Там их видимо-невидимо, – сказал Шишковатый. – У тебя тоже?
– То же самое, – подтвердил Харкорт.
– Не вижу, как мы сможем прорваться, – сказал Шишковатый. – Или прокрасться. Я не смог обойти вокруг всей стены, времени не хватило. Но подозреваю, что стража стоит везде.
– Тролль тоже так говорит.
– Откуда он может знать?
– Он ходил на разведку. Ночью. И сейчас спускался вниз со мной. Пожалуй, можно сказать, что он спас мне жизнь. Там была волчья яма…
– Не нравится мне это, – вмешался аббат. – С какой стати он нам помогает?
– Ему нужен мост, – сказала Нэн.
– А, опять то же самое, – недовольно отозвался аббат.
– А где римлянин? – спросил Шишковатый.
– Стоит на страже, – ответил аббат. – Вместе с горгульями.
– Надо бы ему быть здесь, – сказал Шишковатый. – Нам пора решать, что делать. Он должен при этом присутствовать.
– Он не считает себя одним из нас, – сказал Харкорт. – Как будто ему просто с нами по пути.
– Это нелепо, – сказал Шишковатый. – Он нас выручил. Конечно, он один из нас. Он это вполне заслужил.
– На таком военном совете, какой будет у нас, от него мало толку, – сказал аббат. – Он привык воевать иначе. Плечом к плечу со своими, лицом к лицу с врагом. Так уж он приучен. А нас слишком мало, чтобы так действовать.
– У него есть боевой опыт, – возразил Харкорт. – Он предостерегал своего трибуна. Будь он командиром, когорта ушла бы с Брошенных Земель до того, как ее перебили, и мы не оказались бы в таком положении. Я не уверен, что нам следует идти в наступление, но и отступать мы не можем. Все Брошенные Земли, должно быть, полны отрядов Нечисти, которые ищут нас. Они нас непременно выследят.
– Не нравятся мне эти разговоры об отступлении, – сказал Шишковатый. – Мы слишком далеко зашли.
– Наверное, мы все-таки можем что-нибудь сделать, – сказал аббат. – Знать бы только – что.
– Рано или поздно Нечисть нас почует, – сказал Шишковатый. – Думаю, что скорее рано. Не надо их недооценивать. Нет ничего хуже, чем недооценивать противника. Нечисть хитра. Не будь она хитра, ее давно стерли бы с лица земли.
– Если мы пойдем прямо на юг, – сказал аббат, – нам, возможно, удастся добраться до реки. А переправившись через нее, мы окажемся за пределами Брошенных Земель.
– Нечисть может погнаться за нами и через реку, – заметил Харкорт. – Кроме того, река течет сначала на запад, а потом поворачивает на юг. Очень может быть, что отсюда до нее далеко.
– Я пока что не намерен удирать к реке, – сказал Шишковатый. – Слишком многое поставлено на карту. И слишком много сил мы потратили, чтобы добраться сюда.
Никто не ответил, все стояли молча. Иоланда подошла к аббату с кусочком хлеба в руке и протянула его попугаю. Тот схватил хлеб лапой и принялся жадно клевать.
– Ну вот, видите, – сказал аббат. – Я же говорил, что он голоден.
Нэн поднялась на ноги.
– По-моему, и мы все тоже проголодались. Но закусывать придется всухомятку. У нас есть хлеб, сыр и кость от окорока, на которой осталось немного мяса. Оно немного попахивает, но есть еще можно.
Из-за большого дуба выскочил Децим и начал бегом подниматься к пещере.
– Нечисть пошла в атаку! – крикнул он. – Они взбираются на холм!
– Похоже, все уже решено без нас, – сказал Харкорт. – Иоланда, не знаешь, где мой лук и стрелы?
