– Тот мужчина, который недавно был у отца? Это его рук дело? Он приходил еще раз, не так ли?
Мать не ответила.
– Ради Бога, мама! Я нахожу, что это действительно далеко зашло. Разве этому человеку платят за то, чтобы он нагонял страх на других людей?
– Он убедил твоего отца в необходимости этого. И для меня этого достаточно.
– Но меня он не убедил, и мной он не будет командовать, когда мне приходить и уходить!
– Садись. Мне надо серьезно с тобой поговорить, Мад.
Она отодвинула в сторону стопку белья.
– В конце концов, я твоя мать. И мы теперь одни...
– Да, ты моя мать и мы теперь одни, – сухо повторила Маделина. – Ну и что?
– Познакомилась ли ты с кем-нибудь в последнее время? Я имею в виду, конечно, не твоих друзей по учебе.
– Теперь еще ты начала об этом спрашивать! Это еще на днях вы хотели узнать у меня.
– С кем ты была сегодня вечером, Маделина?
– Разве это не запоздалый вопрос? Этак лет на десять?
– Маделина, с кем ты провела сегодняшний вечер?
– С Биллом Моррисеем.
Она посмотрела матери прямо в глаза.
– Что, будете меня упрекать? – холодно спросила она.
– Дитя, я спросила не ради любопытства. Я спросила тебя, ибо речь идет о твоей безопасности.
– Это он заставил тебя выпытывать у меня? Только он способен на это.
– Маделина, скажи мне, с кем ты была сегодня вечером?
– Ты спрашиваешь у меня уже в третий раз, и я отвечу тебе вторично: с Биллом Моррисеем.
– Маделина, Билл звонил сегодня около десяти и хотел с тобой поговорить.
Она не замешкалась ни на секунду.
– Естественно. В театре мы поссорились, я встала и ушла, а он остался. Вероятно, он предположил, что я поехала домой, поэтому и позвонил сюда. А я просидела два акта в фойе и вернулась в зал в конце спектакля.
– Ах, так, – проговорила мать с видимым облегчением. – Ну, это другое дело.
Она спокойно погладила дочери руку.
– Разве я когда-нибудь тебе лгала? – спросила Маделина, а про себя добавила: 'Разве я когда-нибудь так влюблялась?'
Мать нежно поцеловала ее в лоб.
– Спокойной ночи, дитя мое! Ты поедешь с нами на берег моря, не так ли? Ты не доставишь нам никаких неприятностей?
– Нет, я не доставлю вам неприятностей, – послушно ответила она.
На следующее утро, как только на город упали первые лучи солнца, они отправились в путь. Словно боялись, что в этот злополучный день 31 мая дневной свет будет для них роковым. Энергично были погружены чемоданы. Прислуга была отправлена накануне, чтобы сделать необходимые приготовления.
Маделина села на заднее сиденье машины, держа сигарету в руке. Она изучающе смотрела в окно, как безучастный наблюдатель, которого вся эта суета совершенно не касается.
Только когда в последний момент откуда-то появился Камерон, она выразила свое неудовольствие.
– Разве он обязательно должен ехать с нами? – спросила она резким тоном. – Это уже похоже на ссылку.
– Тс-с-с, – остановила ее мать.
Когда они прибыли в свой дом на берегу моря, то Камерон исчез так же внезапно, как и появился. Он вышел из машины и никто не видел, куда он направился.
На лице Маделины играла лукавая улыбка. Может быть потому, что Камерон бесследно исчез, а может быть, она думала о чем-то совсем другом.
Незадолго до обеда, когда она с книгой в руках отдыхала в саду, возле нее снова появился Камерон. Она сделала вид, что не замечает его, хотя должна была увидеть длинную тень, упавшую от его фигуры на нее.
Он стоял и смотрел на нее, скромно, неназойливо.
Резким движением она подняла голову и бросила на него уничтожающий взгляд.
– Я читаю, – буркнула она, затем со злостью сунула ее ему под нос. – Вот книга, вы видите ее?
– Мне очень жаль, мисс Дрю, – тихо сказал он. – Вы, кажется, обижаетесь на то, что мы вас сюда привезли.
– Я предпочла бы находиться там... – начала она осторожно, но спохватилась и замолчала.
– Может быть, вы назначили свидание, на которое теперь не сможете попасть?
Она посмотрела на него проницательным взглядом. Ничего не ответив, она отвернулась от него и снова уставилась в книгу. Она осознала, что допустила сейчас тактическую ошибку.
За обедом ее поведение вдруг совершенно изменилось. Ее плохое настроение куда-то улетучилось. Она стала веселой, разговорчивой и даже немного шаловливой. Казалось, что на нее повлияла перемена места. Даже с Камероном, который сидел напротив нее за столом, она стала дружелюбна, хотя избегала к нему обращаться. Но время от времени она благосклонно улыбалась ему, словно хотела дать понять, что в новом месте она чувствует себя хорошо и больше не возражает против своего пребывания здесь.
Взгляд Камерона все еще оставался испытующим и проницательным.
После обеда все отправились на берег моря. Камерон держался немного в стороне и делал вид, что не обращает на девушку внимания. В свою очередь и она старалась не делать замечаний в его адрес. Но она опять была разговорчива, вела себя шаловливо и неестественно, будто актер, играющий на сцене.
Двое юношей и девушка, ее здешние знакомые, присоединились к ней. Она пригласила их к себе домой на выпивку, а так же выразила желание вместе с ними поужинать и провести вечер в их компании.
– Я нахожусь в своем роде на карантине, – сказала она, улыбаясь. – Будет очень мило с вашей стороны провести со мной время.
Они поехали все вместе в той машине, на которой прибыли.
Дома она, не переодеваясь, тотчас приготовила им коктейли. Она предложила бокал даже Камерону, хотя он отказался. Вела она себя задорно, шаловливо и преувеличенно весело. Приглашала обоих юношей танцевать, громко включала музыку. Она шутила, болтала, рассказывала смешные истории. Можно было подумать, что на нее сильно подействовал мартини или просто она слишком много выпила.
Веселью, казалось, не будет конца, пока вдруг ее мать, уже переодевшаяся к ужину, не спустилась по лестнице.
– Маделина, ты что, намерена весь вечер быть в своем пляжном костюме? Ужин через пару минут будет готов.
Та взглянула на свое короткое мохнатое платье, как будто только сейчас заметила, что оно все еще на ней. Она ударила себя ладонью по лбу:
– Боже, я совсем об этом забыла! А я еще подумала, что наша выпивка затянулась.
И под смех своих друзей она быстро поднялась наверх.
Вскоре даже внизу было слышно, как заурчала вода в ванной. Должно быть, она оставила открытыми двери своей комнаты и примыкающей к ней ванной.
– Совсем, как ребенок, – пробормотала мать и беспомощно покачала головой.
В столовую вошла девушка-служанка и вопросительно взглянула.
– Да, мы готовы, – сказала миссис Дрю, затем встала и подошла к лестнице.
– Маделина! – крикнула она, подняв голову.
Вода продолжала все также журчать.
– Ты тянешь до последней минуты, – вздохнула миссис Дрю. – Причем, ты отлично знаешь, как не люблю я задерживаться с едой. Ты и без того весь день все время была в воде...
Миссис Дрю стала подниматься по лестнице.
Камерон, которому лестница помешала увидеть уход Маделины, вдруг встал и последовал за ней.
