спокойный экономящий движения, Слит позволил себе немыслимый прыжок, пока мягкий воздух Маджипура держал ножи наверху необходимую долю секунды.
Они обошли вокруг стадиона, держа ритм по скрипучему визгу флейт и труб идущего перед ними оркестра. Обширная толпа уже устала от чередования выступлений и едва реагировала, но это не имело значения: жонглеры были преданы своему искусству, а не потным лицам, едва видимым на далеких сидениях.
Валентин придумал номер вчера, практиковался сам и фантастически преуспел в этом деле. Об этом никто не знал, потому что это было рискованно, а королевское представление – не место для риска. Однако, думал он, королевское представление – самое подходящее место для того, чтобы человек сделал все, что может.
Итак, он взял две дубинки в правую руку и швырнул их вверх. Он тут же услышал удивленное ворчание Кавола: 'Эй! но думать над этим у Валентина не было времени, поскольку дубинки опускались, и он бросил дубинку из левой руки между ними на двойную высоту. Он ловко поймал падающие дубинки в каждую руку, бросил из правой вверх и поймал ту, что вернулась из двойного полета, а потом с полной уверенностью занялся знакомым каскадом дубинок, не глядя по сторонам и следуя за Карабеллой и Слитом по периметру громадного стадиона.
Оркестры, акробаты, танцоры, дрессированные животные, жонглеры впереди и позади, тысячи пустых лиц на сидениях, украшенные лентами аркады вельмож – ничего этого Валентин не видел, разве что подсознательно. Бросок, бросок и захват, вперед и вперед, пока не увидел краем глаза блестящие, зеленые с золотым флаги по бокам королевского павильона. Он повернул лицо к Короналю. Это был трудный момент, потому что пришлось делить внимание: следить за положением дубинок и искать Лорда Валентина. И он нашел его в середине павильона. Он жаждал второго толчка обмена энергией, второй искры контакта с ищущими глазами Короналя. Он бросал дубинки автоматически точно, каждая взлетала на определенную высоту и по дуге спускалась между большим пальцем и остальными, пока он искал лицо Короналя. Но в этот раз толчка энергии не было, потому что Корональ был рассеян и вообще не видел жонглера; он скучал смотрел через стадион на какое-то другое действие то ли на животных, то ли на голые зады танцоров, то ли вообще ни на что. Валентин настойчиво отсчитывал положенные ему шестьдесят секунд, и в конце этой минуты ему показалось, что Корональ действительно мельком взглянул на него, но и только.
Валентин двинулся дальше. Карабелла и Слит уже подходили к выходу. Валентин обернулся и сердечно улыбнулся скандарам, которые шли под танцующим балдахином из топоров, горящих факелов, серпов, молотков и фруктов, добавляя один предмет к тому множеству, что кружилось над ними.
Валентин шел вперед по своей одиночной орбите. Вперед и через ворота. Проходя во внешний мир, он держал свои дубинки в руках. И снова, отойдя от Короналя, он почувствовал упадок, усталость и пустоту, словно Лорд Валентин не излучал энергию, а вытягивал ее из других, создавая иллюзию яркой, блистающей ауры, а когда люди отходили от него, они ощущали только потерю. К тому же представление кончилось; момент славы Валентина пришел и ушел, и никто его, похоже, не заметил.
Кроме Залзана Кавола, который смотрел на него угрюмо и раздраженно.
– Кто научил тебя этому двойному броску? – спросил он, едва выйдя за ворота.
– Никто, ответил Валентин. – Я сам это придумал.
– А если бы ты уронил дубинки?
– Так ведь не уронил же.
– Нашел место придумывать трюки, – пробормотал скандар, но несколько смягчился. – Но я должен признать, что ты держался хорошо.
От другого распорядителя, он получил кошелек с деньгами, высыпал их в две внешние руки и быстро пересчитал. Большую часть сложил в карман, но по одной монете бросил братьям, потому – Слиту и Карабелле и, после некоторого раздумья, по меньшей монетке Валентину и Шанамиру.
Валентин заметил, что он и Шанамир получили по полукроне, а остальные по кроне. Но какая важность? В его кошельке еще звенело несколько крон, а премия, пусть и небольшая, была неожиданной. Он истратит ее сегодня на крепкое вино и пряную рыбу.
Долгий день почти кончился. С поря поднялся туман и принес в Пидруд ранние сумерки. На стадионе все еще шло представление. Бедный Корональ, подумал Валентин, ему придется сидеть там до ночи.
Карабелла стиснула его запястье.
– Пошли, – шепнула она весьма повелительно. – Наша работа кончена, теперь мы будем праздновать!
9
Она выскочила из толпы, и Валентин после некоторого замешательства последовал за ней. Его три дубинки, подвешенные к поясу, колотили его по бедрам. Он подумал было, что потерял Карабеллу, но она снова появилась на виду. Она бежала широкими прыжками, время от времени оборачиваясь и маня его за собой. Валентин догнал ее на спуске к бухте. Буксиры привели в гавань баржи с тонкими бревнами, уложенными замысловатыми кострами. Хотя ночь еще не наступила, некоторые костры были уже подожжены и горели холодным зеленым огнем, почти не давая дыма.
В течение дня весь город обратился в игровую площадку. Карнавальные ларьки выросли, как поганки после дождя; гуляки в странных костюмах мотались по набережным. Со всех сторон музыка, смех, лихорадочное возбуждение. По мере усиления темноты зажигались все новые огни, и бухта стала морем разноцветного света. С востока появилось нечто вроде фейерверка: высоко вверх взлетела сверкающая ракета и рассыпалась с слепящими потоками над крышами самых высоких зданий Пидруда.
Ажиотаж Карабеллы захватила и Валентина. Взявшись за руки, они без устали шли через город, от ларька к ларьку, разбрасывая монеты, как камешки, на игру. Много было игорных ларьков, где сбивали шарами кукол или нарушали какую-нибудь тщательно сбалансированную конструкцию. Карабелла, с ее глазом и рукой жонглера почти в каждой такой игре, а Валентин, хотя и менее ловкий, тоже брал свою долю призов.
В некоторых ларьках призами были кружки вина и куски мяса; в других они получали ненужных животных или знамена с эмблемой Короналя; это они тут же оставляли. Но мясо они ели, глотали вино и по мере приближения ночи становились все более возбужденными и дикими.
– Сюда! – Крикнула Карабелла, и они присоединились к танцу вруонов, гейрогов и пьяных хьортов – скачущий хоровой танец, в котором, казалось, нет никаких правил. Они прыгали с чужаками довольно долго. Когда хьорт обнял Карабеллу, она в ответ обняла его так крепко, что ее маленькие сильные пальцы глубоко вошли в его жирную кожу, а когда женщина-гейрог, вся в змеиных локонах и с множеством болтающихся грудей, прижалась к Валентину, он принял ее поцелуй и вернул его ей с большим энтузиазмом, чем сам предполагал.
Затем они пошли дальше, в открытый театр, где угловатые куклы в стилизованно резких движениях разыгрывали драму, потом на арену, где за несколько весовых единиц посмотрели на морских драконов, плавающих кругами в сияющей цистерне, а оттуда в сад одушевленных растений с южного побережья Алханрола, существ со щупальцами и высоких дрожащих резиноподобных колонн с удивительными глазами на вершине.
– Время кормления через полчаса, – сказал сторож, но Карабелла не захотела остаться и с Валентином на буксире нырнула в сгущающуюся темноту.
Снова взрывались фейерверки, теперь уже куда более эффектные на фоне ночи. Это была тройная горящая звезда, а за ней – изображение Лорда Валентина на половину неба, а потом ослепительный блеск зеленого, красного и голубого, рисующий форму Лабиринта, заслоненного лицом старого Понтификса Тивераса, а через минуту цвета пропали, новый взрыв бросил простыню огня через все небо, и из нее проступили любимые всеми черты великой королевской матери, Леди Острова Снов, с любовью глядящей на Пидруд. Вид ее так глубоко подействовал на Валентина, что он готов был преклонить колени и заплакать. Но в толпе не было для этого места. Леди растаяла в темноте. Валентин взял руку Карабеллы и
