зависеть от ее милости и благорасположения.
Его остановили еще до того, как он дошел до внешнего края террас.
Пять служителей в одежде внутренней иерархии, золотой с красной отделкой, вышли из леса и холодно преградили путь Валентину. Трое мужчин и две женщины, все уже немолодые.
Седая женщина с тонкими губами и темными внимательными глазами сказала:
– Я Лоривейд с Террасы Теней и от имени Леди спрашиваю тебя, как ты сюда попал.
– Я Валентин из Алханрола, – спокойно отметил он. Я плоть от плоти Леди и вы должны отвести меня к ней.
Это наглое утверждение не вызвало даже улыбки на лицах иерархов. Лоривейд сказала:
– Ты верен, что ты родственник Леди.
– Я ее сын.
– Ее сына зовут Валентин, и он Корональ на Замковой Горе. Ты в своем уме?
– Передайте Леди, что ее сын Валентин пришел к ней через Внутреннее Море, через весь Зимрол, и что у него золотистые волосы. Больше я ничего не скажу.
Мужчина рядом с Лоривейд сказал:
– На тебе одежда Второго Утеса. Тебе не позволено подниматься сюда.
Валентин со вздохом ответил:
– Я это знаю. Я поднялся без разрешения, незаконно и нахально. Но у меня важнейшие официальные причины. Если мое сообщение не сразу дойдет до Леди, вы за это ответите.
– Мы здесь не привыкли к угрозам, – сказала Лоривейд.
– А я и не угрожаю. Я только говорю о неизбежных последствиях.
Женщина справа от Лоривейд сказала:
– Он сумасшедший. Нам придется запереть его и заботиться о нем.
– И высказать осуждение бригаде внизу, – сказал второй мужчина.
– Узнать с какой он террасы и как ему позволили уйти от туда, – сказал третий.
– Я прошу только, чтобы вы передали мое сообщение Леди, – спокойно сказал Валентин.
Они окружили его и быстро повели по лесной тропе к тому месту, где были припаркованы плавучие сани и ожидало множество более молодых служителей. Видимо они готовились к серьезным неприятностям. Лоривейд махнула одному служителю и отдала короткий приказ. Затем пять иерархов сели в сани и уплыли.
Служители окружили Валентина и не слишком вежливо стали толкать к саням. Он улыбнулся и показал, что не собирается сопротивляться, но его крепко держали и грубо втолкнули в сани. Те поднялись, и животные, запряженные в них, по сигналу побежали к ближайшей террасе.
Это было место широких низких зданий и больших каменных площадок – Терраса Теней, и тени, давшие ей название, были здесь черными, как чернила, таинственные, все поглощающие озера мрака, тянущиеся в странно значимом рисунке над абстрактными каменными изваяниями.
Но шествие Валентина по террасе было непродолжительным: его стражники остановились у приземистого здания без окон. Искусно сделанная дверь беззвучно открылась от легкого прикосновения, Валентина втолкнули внутрь. Дверь закрылась, не оставив в стене никакого следа.
Он был в тюрьме.
Квадратная комната с низким потолком почти пустая. Единственный тусклый светильник бросал зеленовато-желтый свет. Очиститель, раковина, комод, матрац. Больше ничего.
Доставят ли они Леди его сообщение? Может, оставят его здесь, пока не проверят, как он попал на Третий Утес, и островная бюрократия затянет дело на несколько недель?
Прошел час, другой, третий. Пусть его отведут на допрос, только бы не эта тишина, скука, одиночество. Он считал шаги. Нет, комната не точно квадратная: две стены на полтора шага длиннее другой пары. Он искал очертания двери, но так и не нашел. Подгонка была изумительная, просто чудо – Валентин не мог не восхититься. Он придумывал диалоги то с Делиамбером, то с Леди, то с Карабеллой, то с Лордом Валентином, но и это развлечение скоро надоело.
Он услышал слабый звук, повернулся и увидел отверстие в стене, в которое скользнул поднос. Ему дали печеной рыбы, горсть ягод цвета слоновой кости, чашу холодного красного сока.
– Сердечно благодарю за еду, – сказал он громко. Пальцы его ощупывали стену, ища то место, откуда появился поднос. Следа не было.
Он ел. Снова придумывал диалоги, мысленно разговаривал со Слитом, с толковательницей снов Тизаной, с Залзаном Каволом, с капитаном Гарцвелом. Он расспрашивал об их детских годах, о их мечтах и надеждах, политических мнениях, о вкусах в пище, напитках, одежде. Через какое-то время он устал от этой игры и лег спать.
Спал он тоже плохо, часто просыпаясь. Сны были отрывочные. Через них проходили Леди, Король Снов, вождь метаморфов, иерарх Лоривейд, но они только произносили непонятные, неразборчивые слова. Когда он окончательно проснулся, появился поднос с завтраком.
Прошел долгий день. Валентин никогда не знал такого бесконечного дня. Делать было абсолютно нечего. Он мог бы жонглировать тарелками, но они были настолько тонки и легки, что это было все равно, что жонглировать перьями. Он пытался жонглировать ботинками, но их было только два, так, что это было просто глупо. Он стал жонглировать воспоминаниями, оживляя в памяти все, что произошло с ним, начиная с Пидруда, но перспектива делать это часами ужасала его.
Во вторую ночь Валентин сделал попытку связаться с Леди. Он подготовил себя ко сну, но когда его мозг начал освобождаться от сознания, но постарался проскользнуть в промежуток между сном и бодрствованием, в род транса. Это было тонким делом, потому что если он слишком сильно сосредоточился, то полностью проснется, а если слишком расслабится, то уснет. Он долгое время балансировал на плавучей точке, жалея, что во время путешествия по Зимролу, не выбрал случая поучиться этому у Делиамбера.
Наконец он послал свой дух вдаль.
– Мать!
Он представил себе, как его дух парит высоко над Террасой Теней и тянется от террасы к террасе, внутрь, к сердцу Третьего Утеса, к Внутреннему Храму, к комнате, где отдыхает Леди Острова.
– Мать, это Валентин, твой сын. Мне многое нужно сказать тебе, и о многом спросить. Помоги мне добраться до тебя.
Валентин лежал неподвижно. Он был совершенно спокоен. В его мозгу, казалось, сиял чистый белый луч.
– Мать, я на Третьем Утесе, в тюремной камере Террасы Теней. Я шел так долго, но теперь остановлен. Пошли за мной, мать. Мать… Леди… Мать…
Он заснул.
Луч все еще сверкал. Валентин увидел первый звон музыки сна, увертюры, первое ощущение контакта. Пришли видения. Он больше не был взаперти. Он лежал под холодными белыми звездами на громадной круглой платформе полированного камня, как бы на алтаре. К нему подошла женщина в белом платье, с блестящими черными волосами. Встала рядом с ним на колени, слегка коснулась его и сказала нежным голосом:
– Ты мой сын Валентин, и я призываю тебя ко мне и признаю своим сыном перед всем Маджипуром.
И все. Проснувшись, он помнил из сна только это.
В это утро подноса с завтраком не было. Но, может, еще не утро, и он проснулся среди ночи? Проходили часы. Поднос не появлялся. Не забыли ли о пленнике? Может, хотят уморить его голодом. Он почувствовал приступ ужаса. Он позвал, но сам понимал, что это бесполезно. Это место запечатано, как могила. Он угрюмо посмотрел на старые подносы и швырнул их к дальней стене. Он вспомнил радости пищи, сосиски лимена, рыбу, которую Кон и Слит жарили на берегу Стейча, вкус плодов двика, пальмовое вино в Пидруде. Голос становился все сильнее. И Валентин был испуган. Он уже не скучал, а боялся. Может они там держали совет и осудили его на смерть за его чрезмерное безумие.
Минуты. Часы. Прошло уже полдня.
Безумием было думать, что он прикоснется во сне к мозгу Леди. Безумием было думать, что он беспрепятственно войдет во Внутренний Храм и добьется ее помощи. Безумием было думать, что он
