станем единственными представителями человечества, и нам надо держаться вместе.
Мы пожали руки и выпили за дружбу по стаканчику пива.
И все равно нам пришлось нелегко--осточертели отбивные и бесконечный припев из дурацкой песенки. Мы вырезали на палубе шахматную доску, а из старой газеты сделали шашки. Плавали вокруг шлюпа и играли в угадайку. Всячески изучали серую стенку пузыря и придумали тысячу способов работы коробочек, тысячу объяснений, для чего наверху нужно цветное пятно, и тысячу причин, по которым нас заключили в пузырь и отправили путешествовать в темной пустоте.
Нам уже оставалось последнее средство--пересчитывать звезды, когда красное пятнышко впереди начало расти и превращаться в планету.
--Марс,--пробормотал Пухляк.--Очень похоже на фотографии Марса из статьи профессора Фронака в воскресном приложении.
--Уж лучше бы он оказался здесь вместо нас. Он собирался на Марс, а мы--нет.
В небе Марса не было ни облачка, и мы спустились сквозь чистейший воздух. Пузырь пушинкой сел посреди плоской пустыни из красного песка, простиравшейся до самого горизонта.
И все.
--Не знаю, можно ли это назвать значительным улучшением ситуации,--ехидно заметил я.
Пухляк не слушал--он стоял на цыпочках и нетерпеливо озирался.
--Мы видим то, что до нас не видел ни один человек,--тихо произнес он.--Мы на Марсе. Понимаешь Пол, на Марсе! Смотри, насколько меньше выглядит здесь Солнце, чем на Земле. Да, что бы отдал профессор Фронак, лишь бы оказаться на нашем месте!
--Со мной он может поменяться хоть сейчас. И я ему за это еще и приплачу. Никогда не считал, будто любоваться красной пустыней значит здорово проводить время. Ничуть не вдохновляет. Кстати, а где же марсиане?
--Покажутся, Пол, покажутся. Нас сюда послали за сорок миллионов миль не пустыню украшать. Придержи лошадей, приятель.
Но мне не пришлось придерживать их долго. На краю горизонта показались две точки: одна в воздухе и быстро приближающаяся, а вторая--ползущая по земле.
Летящее пятнышко превратилось в зеленый пузырь размером с тот, что мы видели в бухте. У него не было ни крыльев, ни реактивных двигателей, ни других видимых приспособлений для полета. Он просто летел, и все.
Когда пузырь приблизился к нам, то, что двигалось по пустыне, было еще далеко.
У нашего нового приятеля имелись и глаза--если это и в самом деле были глаза,--но только не черные пятнышки, плавающие внутри, а торчащие наружу штуковины, напоминающие дверные ручки. Однако когда существо замерло над верхушкой серого пузыря, у нас возникло уже знакомое ощущение, словно эти глаза заглядывают нам в голову и читают мысли.
Ощущение это длилось около секунды. Затем существо коснулось коробочки, что-то с ней сделало, и музыка смолкла. Тишина показалась нам лучше всякой музыки.
Когда существо опустилось вниз и нырнуло под наш пузырь, пройдя сквозь песок с такой легкостью, словно пустыня была сделана из миража, Пухляк вручил мне парочку припасенных ножей и сам вооружился тремя.
--Будь наготове,--прошептал он.--Эта штука может вылезти в любой момент.
Я не стал ехидно шутить насчет пригодности нашего оружия, потому что стало трудновато дышать. К тому же ножи придали мне хоть какую-то уверенность. Я понятия не имел, куда мы пойдем, если нам придется сражаться с этими существами и мы сумеем их одолеть, но мне было приятно держать в руках нечто, хотя бы отдаленно напоминающее оружие.
К этому времени до нас добрался и марсианин, перемещавшийся по песку. Он приехал на одноколесной машине, полной проводов, всяких штучек и потрескивающих моторчиков. Мы не могли его как следует разглядеть, пока он не вылез и не встал напротив нас.
А когда он это сделал, увиденное нам не понравилось--уж больно странным оказалось развитие нашего сюжета.
Марсианин не был зеленым и пузырчатым. Он напоминал очень тонкий и гибкий цилиндр высотой примерно нам по пояс--синий с белыми полосками. Чуть ниже середины цилиндра свисало около дюжины щупалец, а в верхней его части виднелись отверстия и выступы--наверное, уши, носы и рты.
Вся эта конструкция стояла на пьедестале совсем маленького цилиндра, снабженного, как мне показалось, дном-присоской для лучшего контакта с песком.
Когда наш зеленый друг закончил свои дела под доставившим нас пузырем, он вылез из песка неподалеку от Йо-Йо и его машины. Йо-Йо на секунду застыл, затем словно раскис, стал совсем гибким и низко согнулся, раскидав щупальца по песку.
То был не поклон. Такое поведение напомнило мне виляющую хвостом собаку.
--А ведь они могут оказаться двумя разумными расами Марса,--тихонько предположил Пухляк.
Парень с щупальцами еще обнимал песочек, а зеленый пузырь уже поднялся в воздух и улетел в том направлении, откуда явился. Это весьма напоминало поведение такого же пузыря в бухте, только сейчас он улетел, а на Земле скользнул над водой и погрузился. Но в обоих случаях все было проделано столь быстро и небрежно, что выглядело откровенно оскорбительно. В конце концов, в нашем штате я не какая-нибудь там голь перекатная: один из моих предков мог приплыть в Америку на первом корабле с колонистами, если бы не сидел в это время в тюрьме.
Цилиндр повернулся и смотрел вслед медузе, пока та не скрылась. Затем очень медленно развернулся обратно и взглянул на нас. А мы нервно переступали с ноги на ногу.
Наш гость принялся выгружать из машины на песок какое-то оборудование. Потом стал вставлять одну детальку в другую, соединять одну хреновину с другой фиговиной, и вскоре на свет появилась дикая на вид угловатая блестящая машина. Цилиндр переместил ее вплотную к серому пузырю, доставившему нас на Марс, забрался в машину и поковырялся внутри щупальцами.
Вокруг машины появился маленький пузырь, соприкасающейся с серой дымкой нашего.
--Шлюз,--догадался Пухляк.--Он делает шлюз, чтобы войти, но не выпустить при этом наш воздух. На Марсе-то атмосферы, считай, практически нет.
Пухляк оказался прав. В серой стенке пузыря чуть выше уровня воды появилось отверстие, куда протиснулся парень с щупальцами и на некоторое время завис в воздухе, разглядывая нас.
Внезапно цилиндр с плеском плюхнулся в воду и скрылся с глаз. Мы подбежали к борту и посмотрели вниз.
Цилиндр сидел на дне, протянув все щупальца к макрели, которая отчаянно работала хвостом, уткнувшись носом в серую стенку. Из отверстия на поясе цилиндра поднималась цепочка пузырьков.
--Хотел бы я знать, чего он хочет от бедной макрели?--удивился я.--Он ее до смерти напугает.
Не успел я договорить, как сине-белый марсианин стал всплывать, поднялся над бортом и опустился на палубу, мокро чмокнув присоской.
В нашу сторону развернулись два щупальца. Мы попятились. Одно из отверстий выше пояса цилиндра растянулось и изогнулось, словно рот заики.
--Вы... э-э... разумная форма жизни с Земли?--услышали мы рокочущий и поразительно низкий бас.--Я... э-э... не ожидал сразу двоих.
--Английский!--одновременно завопили мы.
--Правильный язык? Э-э... кажется, да. Вы... э-э... из Новой Англии, но английский--правильный язык. Этот язык в меня дрифанули, чтобы я смог правильно подстроиться. Извините меня. Я... э-э... ожидал только одного и не знал, какая вы форма жизни--морская или сухопутная. И я... э-э... сперва подумал, что... Разрешите представиться: мое имя Близел-Ри-Ри-Бел.
--А мое Майерс.--Пухляк шагнул вперед и пожал щупальце, привычно беря ситуацию в свои руки.--А это мой друг Пол Гэрланд. Полагаю, вы явились предъявить нам счет за обед?
--Предъявить счет,--отозвался Близел.--Настроить. Сделать выбор. Объяснить. И еще...
Пухляк поднял руку-окорок и помахал перед Близелом. Тот смолк.
--А куда подевался второй марсианин?
Близел сплел два щупальца косичкой.
