Ли Дэвид сухо изложил собравшимся подробности признания Сьюзен и, опустив глаза, стал молча рассматривать дорогой восточный ковер ручной работы, застилавший почти весь пол. Не отрывая взгляда от витиеватого узора, он будто ненароком спросил у Майка:
— Когда возвращается из экспедиции твой отец?
— Примерно через год. А что?
— Очень жаль, что он не пошел в семейный банковский бизнес, о чем так мечтали его родители.
— Ты хочешь сказать, — насмешливо поднял брови Майк, — что если бы он не сделал такой головокружительной карьеры в космосе, то я не наломал бы столько дров?
Ли чуть прищурил глаза и ничего не ответил. Ребята из его группы сидели вместе вдоль стены, чуть поодаль уселись лидеры других групп, в частности, негр Бен Кисмо и Мартин Тейт, невысокий плотный парень с непослушными светлыми волосами. В углу, отдельно от всех, устроились Долорес Манроу и почему-то Бад Джагер. Первым молчание нарушил Мартин Тейт:
— Ли, здесь собрались ваши друзья — твои и Сьюзен. Мы только что узнали, что видела Долорес, но ты не сказал, что не веришь ей?
— Почему, я верю ей, — не поднимая глаз ответил Ли, — хотя и не понимаю, что она там делала в такое время.
— Кроме того, Майк рассказал нам также, в чем призналась ему сама Сьюзен. Ты ведь не опровергаешь его слова?
— Нет, — все тем же ровным голосом подтвердил Ли, — я не думаю, что мистер Саттер стал бы нам лгать.
— Мистер Саттер? — непроизвольно повторил за ним Майк. Уклонившись от сочувственного взгляда Мериэнн, он сел на свободный стул. Он был совсем не похож на обычного — делового, быстрого на слова и поступки Майка.
— Затем, — невозмутимо продолжал Мартин, — ты изложил нам свои возражения, но мы все-таки решили, что Сьюзен виновата. И все же мы видим, что ты не собираешься присоединиться к нашему решению. Это очень серьезно, такого у нас еще не было!
— Ты не понял, — покачал головой Ли. — Я принимаю ваше решение, но с одной оговоркой.
— Выкладывай!
— Я больше не могу быть лидером. — Ли наконец поднял глаза. — И оставшееся до моего выхода из группы время я буду выполнять обычные обязанности рядового члена. Так что придется избрать кого-то другого на эту должность.
— Это все?
— Нет, не все, — чуть помедлив, ответил Ли.
— Ну так договаривай!
— Как выяснилось, я не согласен с разумностью решения, принятого моей собственной группой. Ребята проголосовали против Сьюзен, которая с самого первого дня была образцовым джэббером — ни одного замечания Я не могу понять, в чем причина такого жесткого решения, у меня есть только одно объяснение.
— Какое?
— Мне кажется, — раздумчиво продолжал Ли, — что все нарушилось, еще когда Долорес поссорилась с группой. Наверное, ребята в душе винили в этом меня, потому что все выглядело так, будто я без всяких причин перестал дружить с Долорес, и Сью стала моим мучером. Но никто из вас не знал, как часто я говорил Долорес, что она неправильно понимает нашу дружбу, а она всегда хотела только целоваться…
— Ты с кем-нибудь советовался тогда?
— Нет.
— Это ложь, — раздался громкий голос Долорес из дальнего угла комнаты, — он бросил меня из-за Сьюзен, а вся остальная болтовня…
— Заткнись, Долорес! — вскочив со стула, закричал Майк.
— Однажды, — продолжал Ли, — я сказал ей, что если она еще раз полезет ко мне с поцелуями, то между нами все будет кончено. Она тут же полезла целоваться… Я повернулся и ушел.
— Просто я повзрослела раньше других, некоторые девочки быстрее развиваются.
На этот раз Долорес оборвал Том Кэннон, лидер “Желтых Оленей”:
— Долорес, мозг человека окончательно развивается лишь к восемнадцати годам, поэтому мы и организовали эти детские группы, чтобы как-то защитить незрелый мозг и психику детей от всяческих отклонений и серьезных деформаций. Но в семье не без урода, вот и у тебя все перепуталось. Мы обязаны понять, почему это произошло. Сэк? — В ответ раздалось дружное “сэк”. К Мартину обратился Джонни Саммо, высокий подвижный юноша, лидер одной из групп:
— Можно сказать? У меня есть кое-какие соображения. — Дождавшись кивка Мартина, он продолжал, оглядывая всех живыми черными глазами: — Здесь мы только что услышали кое-что новое для себя, и, мне кажется, ребятам из “Красной Кошки” необходимо теперь хорошенько поразмышлять над тем, что произошло между Долорес и Ли. Что ты можешь сказать, Майк?
— На такой вопрос сразу не ответишь, — покачал Майк головой. — Нужно, чтобы в течение дня ребята обдумали все это, а потом высказали свое мнение. Все знают, — размышлял он вслух, — что я всегда строго придерживался правил и ни для кого не делал исключений — ни для Сьюзен, ни для Ли, ни для любого другого. Но только сейчас я понял, что сам был удивлен, когда вы проголосовали за мое предложение наказать Сьюзен за ее первый “проступок”. Сейчас я начинаю понимать, что подсознательно вы голосовали против Долорес, а Сьюзен оказалась жертвой. Видите, как все сложно, — нужно время, чтобы разобраться в самом себе.
При этих словах Ли встрепенулся и поднял голову:
— В таком случае можно было бы отменить решение о наказании Сьюзен?
— Ли, — терпеливо ответил Джонни Саммо, — второй проступок Сьюзен ни у кого не вызывает сомнений, так что ей не повредит недельку поразмышлять над ним.
— Это неправильно — наказывать невиновного!
— Похоже, Ли, что в таком случае неправильно будет наказывать и виновного тоже. Хоть ты и говоришь, что Долорес из-за тебя так себя вела в последние полгода, но я — то считаю, что она сама виновата. Так что ж нам делать с ней — наказывать или прощать?
Все выжидательно посмотрели на Долорес, но та ничего не слышала, так как Бад Джагер шептал ей в ухо:
— Я знаю, что ты была у Сенниза дома… Никто об этом не узнает, если ты дашь мне его адрес.
Пораженная, как громом среди ясного неба, Долорес несколько секунд сидела молча, дрожа всем телом от ужаса, что все открылось. Но постепенно до ее сознания дошел смысл последних слов Бада, и это немного приободрило ее, она даже не удержалась от вопроса:
— А зачем тебе его адрес?
— Я хочу, чтобы он взял меня с собой в полет, как Сьюзен. Собираюсь зайти к нему завтра с утра и договориться.
— Но я могу дать тебе номер его телефона.
— Нет-нет. По телефону ему легко отделаться от меня, потому я и хочу встретиться с ним лично Завтра утром я буду у него!
Бад стоял на своем, и, значит, над ее головой продолжала висеть угроза разоблачения… Она могла теперь думать только о себе, да Сенниз и не подумает даже взять его с собой, как же! Нужно было немедленно что-то делать, пока мальчишка не открыл рот:
— Минутку, — взволнованно шепнула Долорес и вытащила из сумки бумагу и карандаш. — Вот,
