по словам Сьюзен, у него не фиксированный рабочий день?
— Сегодня он будет дома около одиннадцати Это не слишком поздно?
Лис тоской поглядел на тетради:
— Вообще-то у нас сегодня вечер для подготовки к зачетам, но я постараюсь закончить к половине одиннадцатого… Вы думаете, что это действительно так важно?
— Ничего важнее у меня в жизни не было, — ответил Рейд. — Надо как можно скорее положить конец этому бреду.
— Хорошо, сэр, — ответил Ли, — мне понятны ваши доводы. Если командир Лейн ответит на эти три вопроса утвердительно, то он таким образом сам вынесет себе приговор Это честно. Я посоветуюсь со своим другом Майком, и если он согласится, то так все и сделаем, не возражаете?
— Ты хочешь сказать — сегодня вечером?
— Да. Только, мистер Рейд… — запнулся Ли, — мне пришло в голову, что было бы неплохо, если при этом разговоре будут присутствовать два взрослых свидетеля, как вы считаете?
— Отличная мысль, — без колебаний ответил Рейд.
Поздно вечером, в начале двенадцатого, из “подземки” вышло пятеро: трое мужчин и две женщины. Среди них был и Джон Лейн, который с привычной галантностью пропустил вперед себя оживленно беседующих молодых людей. Целиком погруженный в собственные мысли, Лейн машинально свернул налево и зашагал к дому.
Он лишь мельком отметил, что недалеко от его дома стоят какие-то люди, но ему не пришло в голову, что они имеют к нему отношение: так, просто кучка прохожих… Пройдя с десяток шагов, он увидел, что среди них только двое взрослых, остальные — подростки. Когда он подошел к ним, светловолосый симпатичный юноша выступил вперед и торопливо проговорил:
— Мистер Лейн, у нас к вам небольшой разговор, вы не возражаете? — В его голосе не было враждебности, и Лейн, привыкший, что к нему зачастую обращаются совершенно незнакомые люди, добродушно ответил:
— Ну что вы, конечно. Какое же дело… — Он вдруг замолчал, потому что внезапно понял, что так много мальчиков здесь именно из-за него.
— Сэр, — воспользовался затянувшейся паузой Ли, — мы из группы “Красная Кошка”, в которую входит ваша дочь Сьюзен. Нам нужно задать вам три вопроса…
Юноша продолжал говорить, но Лейн видел только, как тот открывает и закрывает рот: слов он не слышал. Шок от услышанного парализовал его, а в голове сквозь сплошной звон мелькали обрывки воспоминаний. Сьюзен говорит что-то о суде группы… последние слова Рейда у кабинета… Наконец ярко вспыхнула мысль- они собрались здесь, чтобы судить его. Эта мысль словно пронзила его душу Замерев от стыда, он стоял перед Ли, его лицо потемнело от напряженной внутренней борьбы… Лишь через несколько секунд на смену стыду выплеснулась холодная ярость сильного человека, застигнутого врасплох. Мозг быстро заработал, выстраивая цепочку аргументов и выводов относительно детских групп. “Обойма” была полностью “заряжена”, и он мрачно произнес:
— Что за вопросы?
— Вы были против того, чтобы Сьюзен оставалась в группе?
Лейн умел мгновенно отличать главное, и он понял, что первый же вопрос — выстрел “в яблочко”. Но он не хотел увиливать и отступать: внутренне он всегда был готов к схватке с неизвестным исходом. Голосом, каким он подавал команды на корабле, Лейн ответил:
— Да!
Такие же ответы последовали на другие два вопроса. Предприняли ли вы какие-нибудь шаги, чтобы ваша дочь покинула группу? Намерены ли вы забрать дочь из детской группы?
Поставленные перед ним вопросы были настолько исчерпывающими, что не оставляли места для выбора: разве что вообще отказаться отвечать. Но это было несвойственно командиру Лейну, и он сказал правду, Когда Лейн произносил свое третье “да”, то краем глаза заметил, как один из взрослых мужчин, стоявших поодаль, приблизился к нему.
— Командир Лейн, — официально произнес он, — мой коллегам я являемся официальными свидетелями вашего заявления. Вы должны знать, что мы подтверждаем соблюдение всей процедуры суда, который провела группа “Красная Кошка”. Благодарю вас.
Лейн выслушал это заявление, что-то подтверждающее и о чем-то свидетельствующее, и из сумятицы мыслей вдруг выплыла четкая догадка, что все эти члены группы — не что иное, как просто юные гангстеры. Он еще примеривался к такой неожиданной идее, когда услышал, как к нему вновь обращается Ли:
— Мистер Лейн, вам даются сутки на размышление — вы можете передумать. Благодарю вас.
Это было уже слишком! Прорычав нечто нечленораздельное, Лейн двинулся вперед напролом, навстречу здоровому парню, стоявшему посредине узкого тротуара Едва-едва сдерживая себя, Лейн сквозь зубы процедил:
— Прочь с дороги!
Альберт Майо уже приготовился отразить удар…
— Альберт, пропусти мистера Лейна, — раздался сзади спокойный голос Ли.
Ни на кого не глядя, Лейн быстро миновал калитку и вошел в дом. Закрывая дверь, он почувствовал, что весь дрожит, и стиснул зубы и сжал кулаки, чтобы унять эту проклятую дрожь. Так он стоял какое-то время, прижавшись спиной к двери, с потемневшим от ярости лицом…
— Это ты, Джон? — послышался из глубины дома голос Эстелл. Лейн с усилием перевел дыхание и, оторвавшись от двери, подошел к зеркалу.
— Да, дорогая! — ответил он, судорожно растирая свое лицо и пытаясь расслабить мышцы. Когда — жена появилась в дверях, ему удалось изобразить даже легкую улыбку…
— Что случилось, Джон? — тотчас спросила она. — Ты выглядишь… ужасно! — Он колебался, не рассказать ли Эстелл о том, что произошло, но тут же подавил желание с кем-то поделиться. Лейн чувствовал себя бесконечно одиноким, голос его звучал тускло и безразлично:
— Стал уставать, наверное.
— Бедный мой, еще бы не уставать — работаешь день и ночь! — Эстелл взяла его за руку и повела в комнату. — Тогда я ни за что не буду тебя сегодня терзать разговорами о Сью, ты и так еле на ногах держишься. Обсудим все завтра утром. Согласен?
Лицо Лейна мгновенно переменилось, вымученная улыбка исчезла, и голос зазвучал почти официально:
— Я не вижу никакого смысла в том, чтобы продолжать вообще какие-либо дискуссии по поводу Сьюзен и ее группы. Что же касается меня, то чем скорее моя дочь расстанется с этой бандой молодых гангстеров, тем лучше.
— Твоя дочь? — переспросила Эстелл.
Не говоря ни слова, Джон бросился в комнату дочери, и Эстелл, еле поспевая за ним, бессильно молотила кулачками его широкую спину. Джон шумно вошел в спальню Сьюзен и, требовательно глядя в ее широко распахнутые от испуга глаза, заявил:
— Завтра утром я намерен сообщить в твою школу, что ты туда больше не вернешься. Как только я все организую, я перевожу тебя в частную школу, подальше от Спейспорта.
Дочь по-прежнему молчала, не сводя с отца глаз. Он круто развернулся, чтобы уйти, но в дверях стояла Эстелл…
— Ты сошел с ума? Что с тобой происходит? — Она уже кричала. Лейн вновь почувствовал себя ужасно усталым и спокойно сказал:
— Дай мне пройти, пожалуйста.
— Что ж, проходи. Из холла — налево, там спальня для гостей. И не вздумай входить в мою
