не привезли, а к одной из стен был прислонен шит с надписью:
Вот в чем дело! “Требуются”. Это еще одна ловушка. Ненасытной войне требовалось все больше и больше пушечного мяса.
Пока она смотрела в окно, поглощенная своими горькими мыслями, из задней двери вышел доктор Лелл. Он направился к передней двери, открыл ее, заглянул внутрь, снова закрыл дверь и подошел к Норме, которая беспомощно стояла, затаив дыхание. Заглянув в окно, он помолчал минуту и сказал:
— Я вижу, вы любуетесь нашим новым интерьером! — Го юс его звучал спокойно, и она не услышала в нем никаких угрожающих ноток. Норма промолчала. Он, видимо, и не ожидал ответа, так как продолжал почти без паузы: — Все к лучшему, знаете ли. То, что я вам говорил, остается в силе, во всяком случае обратного не доказано. Я говорил, что, по нашим данным, машина находилась здесь в течение нескольких лет в будущем. Естественно, мы не исследовали каждый день и каждую неделю за все это время. Следовательно, этот небольшой эпизод ускользнул от нашего внимания, но это не изменило положения в целом. А что касается того факта, что с этого момента это будет не призывной пункт, а бюро по найму, тоже естественно, так как в то время, когда проводилось наше исследование, калонийская война уже закончилась.
Он остановился, и опять она не нашлась, что ответить. Он пристально взглянул на нее и сказал:
— Я рассказываю вам все это потому, что очень утомительно будет искать и готовить еще кого- нибудь, чтобы выполнять вашу работу, и потому, что вы теперь наверняка отдаете себе отчет в бессмысленности дальнейшего сопротивления. Вы должны смириться со своим положением. У нас тысячи машин, подобных этой, и те миллионы людей, которых мы с их помощью получаем, постепенно меняют ситуацию в нашу пользу. Мы должны победить, наше дело правое. Мы представляем интересы Земли против всех планет, Земли, которая защищается от агрессии со стороны врагов, вооруженных так, как никто и никогда не был вооружен за все прошедшее время. Поэтому мы имеем моральное право, больше чем кто- либо другой, призывать людей Земли, живших во все времена, защищать свою планету.
И он добавил более холодно:
— Однако, если эти соображения вас не волнуют, мы можем вам предложить награду за хорошую работу, которую вы примете с энтузиазмом. Профессор Гарсен у нас. К сожалению, мне не удалось сохранить его личность. Тесты показали, что его непокорность неисправима. Но в вашем случае мы можем использовать вашу молодость. Она будет возвращена вам в виде платы за работу. Каждые три недели вы будете становиться на год моложе. Короче говоря, чтобы вернуться к двадцатилетнему возрасту, вам нужно будет отработать на нас два года.
Закончил он уже приказом:
— Через неделю бюро откроется. Вы явитесь на работу в девять утра. Это ваш последний шанс. До свидания.
В наступившей темноте она следила за ним взглядом, пока могла разглядеть его быстро удаляющуюся фигуру.
Теперь у нее была цель Сначала она отбрасывала эти мысли, но постепенно не думать об этом становилось все труднее, и наконец она поняла, что должна на что-то решиться.
Началось все с осознания того факта, что сопротивление бесполезно. Дело было не в том, что она верила в правоту дела этих людей, которые называли себя Славными, хотя его рассказ о борьбе Земли против других планет заронил в ее душу первые сомнения, как доктор Лелл и рассчитывал. На самом деле все было проще. Одна женщина против людей будущего, вооруженных всей премудростью, накопленной человечеством за прошедшие века! Как это глупо с ее стороны!
Но оставался же Джек Гарсен!
Если бы ей только удалось вернуть его — бедного, несчастного человека, который даже не способен осознать глубину своего несчастья теперь, когда личность его разрушена. Она нашла бы возможность хоть что-нибудь сделать для него, чтобы снять с себя чувство вины, ведь все это произошло из-за нее. Она подумала, что с ее стороны просто безумие надеяться, что они когда-нибудь вернут его ей. Она всего- навсего крошечный винтик в их огромной военной машине. Тем не менее, факт остается фактом. Она должна вернуть его, чего бы это ни стоило!
Она сама себе удивлялась. В такой ситуации все ее мысли занимала такая элементарная цель: женщина сосредоточила все свои силы и способности на том, чтобы вернуть себе одного-единственного мужчину, а все остальное имело уже второстепенное значение.
Медленно тянулись месяцы, а когда месяц заканчивался, казалось, что он пролетел незаметно. Однажды Норма оказалась на улице, на которой она некоторое время не бывала. Она резко остановилась, и тело ее напряглось. На улице было полно народу, но присутствие всех этих людей не доходило до ее сознания.
Ее сознание сконцентрировалось на одном тихом, едва уловимом звуке, который она расслышала, несмотря на шум уличного движения, какофонию дневной жизни города. Это был шепот машины времени. Норма сейчас была на расстоянии нескольких миль от бюро по найму, где эта машина находилась, но ощущение вибрации, которое сопровождало работу машины, нельзя было спутать ни с чем.
Не глядя по сторонам, она шла вперед, на этот звук, по направлению к ярко освещенному зданию, к которому со всех сторон шли люди, одни мужчины. Кто-то из них попытался взять ее под руку. Она машинально отстранилась. Другой просто-напросто обхватил ее сильными руками, крепко обнял и поцеловал. Цель, к которой она стремилась, дала ей силы. Почти без усилия она высвободила руку и ударила его по щеке. Он добродушно рассмеялся, отпустил ее, но продолжал идти с ней рядом.
— Дайте дорогу даме! — кричал он.
Как по волшебству, все расступились, и она оказалась у окна. Там было вывешено объявление:
Она поняла, что это еще одна ловушка, но это не вызвало у нее никаких эмоций. Ее мозг только регистрировал впечатления. Она увидела большую квадратную комнату, в которой было человек двенадцать мужчин. Только трое из них были добровольцами. Из остальных девяти один был американский солдат в форме времен первой мировой войны. Он сидел за письменным столом, стуча на машинке. Над ним наклонился римский легионер эпохи Юлия Цезаря в тоге и с коротким мечом. Около двери, сдерживая напиравших добровольцев, стояли два греческих солдата времен Перикла.
Принадлежность этих людей своему времени она могла определить безошибочно, так как в университете она четыре года изучала латинский и греческий языки и играла в пьесах из жизни Древней Греции и Древнего Рима на языках оригинала. В комнате был еще один человек в одежде какой-то древней эпохи, но какой именно, она не могла определить. В этот момент он находился за короткой стойкой, беседуя с одним из трех добровольцев. Из остальных четырех человек двое были одеты в форму, которая могла появиться в конце двадцатого века. Ткань, из которой была сделала их одежда, была светло-желтого цвета, и на плечах у обоих она увидела офицерские нашивки. Чин лейтенанта еще сохранялся в армии в то время, когда они служили.
Оставшиеся двое выглядели странно, но это касалось в основном ткани, из которой была сделана их форма. Лица их были вполне обычными и по чертам и по выражению. Форма их состояла из брюк и плотно облегающих тело кителей голубого цвета. Ткань отражала свет, как будто она состояла из миллионов бриллиантов величиной с булавочную головку. Эти двое, можно было сказать, сверкали голубым светом.
Пока она стояла и наблюдала, одного из добровольцев повели к задней двери, которую она только тогда и заметила, Когда дверь отворилась, она мельком увидела огромную машину и высокого темнокожего человека, который был похож на доктора Лелла. Но это был не он, хотя ясно было, что этот человек принадлежит к той же расе, что и доктор.
