больше первого. В напольных и настенных витринах красовались образцы оружия, а в углу сидел человек и распечатывал письмо. Хедрок уже пережил нечто подобное, поэтому увиденное не потрясло его так сильно. Перед ним был линвудский оружейный магазин, а человек в углу — Даниэл Нилан. Очевидно, сейчас проигрывают сцену их встречи и разговора.
Он прошел вперед, чувствуя какое-то несоответствие, какое-то отличие от запечатлевшегося в памяти. И вдруг понял, в чем дело. При их настоящем свидании Нилан еще не читал письмо.
Неужели ему продемонстрируют то, что случилось позже?
Когда Хедрок остановился позади сидящего Нилана и взглянул на письмо в его руках, то оценил подлинность сцены. На конверте была марсианская почтовая марка. Значит, это та самая корреспонденция, которая поступила на имя Нилана в Торговый Дом оружейников и за которой Нилан вернулся после их совместного визита в Треллис Майнор Билдинг.
Но как все это делается? Одно — воспроизвести сцену, которую они извлекли из его памяти, совсем другое — реконструировать то, в чем он не принимал участия и что совершалось на расстоянии бесчисленных миллиардов километров около месяца назад. Должна же быть причина, ради которой они демонстрируют столь сложное искусство. И решил, что «хозяева» хотят, чтобы он прочел письмо, полученное Ниланом.
Он наклонился вперед в намерении разглядеть строчки, но перед глазами все тут же поплыло. Вскоре это прошло, и он обнаружил, что не стоит, а сидит и даже сам держит письмо. Такое перераспределение ролей было настолько неожиданно, что Хедрок невольно повернулся на стуле и посмотрел назад.
Время тянулось бесконечно, а он смотрел и смотрел на собственное тело, застывшее поодаль в напряженной позе, чуть подавшись вперед, и на прищуренные глаза, пытающиеся что-то разглядеть. Затем принял прежнее положение и оглядел одежду Нилана, руки Нилана, тело Нилана. И почувствовал себя совсем по-иному — в него переселились мысли Нилана, возник эмоциональный интерес к письму.
Прежде чем Хедрок смог себе объяснить, каким это образом — совершенно непонятно каким! —
«Дорогой Дэн!
Теперь я могу рассказать тебе о величайшем открытии за всю историю существования человечества.
Через несколько часов мы отбываем. Мне пришлось ждать этой минуты, ибо мы опасались, что письмо перехватят, и не могли рисковать. Мы хотим поставить мир перед фактом. Когда вернемся, будем кричать о нашем свершении на каждом углу, представим бесконечные фильмы и записи, подтверждающие наш рассказ. А сейчас о самой экспедиции.
Нас семеро во главе с известным ученым Дердом Кершоу. Шесть специалистов в различных областях науки. Седьмой — парень по имени Гриер — вроде подручного для ведения книг учета, протоколов, отчетов и так далее. Он отвечает также за работу автоматических кухонных плит. Кершоу обучает его работе с приборами управления, чтобы освобождать нас, остальных, от будничных дел».
Здесь Хедрок-Нилан прервал чтение, на сердце у него кошки скребли.
— Дети! — пробормотал он севшим голосом. — Великовозрастные дети, черт бы их побрал.
И тут же подумал:
Хедрок принялся было читать дальше, как вдруг вычленил собственное «я» из совокупного сознания и в изумлении подумал: «Дэн Нилан ничего не знал о подлеце Гриере. Как же он мог испытывать к тому неприязнь?» Однако здесь его собственное «я» вновь растворилось — сильное желание Нилана продолжить чтение победило волевой импульс Хедрока. Они совместно двинулись дальше:
«Меня пригласили заниматься этим делом после того, как Кершоу заметил мою статью в журнале по атомной энергетике, статья была посвящена исследованию вращения небесных тел в сторону, противоположную вращению Земли. Это исследование перекликалось с идеей изобретения Кершоу.
Должен заметить, что возможность дублирования этого открытия другими исследователями практически равна нулю. В своей концепции оно охватывает слишком много отраслей науки. Как ты помнишь, во время учебы нам говорили, что существует почти пятьсот тысяч отраслей науки и что умелая координация усилий будет порождать бесконечное количество новых изобретений. Впрочем, никого нельзя научить устанавливать продуктивное соотношение отдельных элементов на стыках наук, не говоря уж об их выборе.
Я упоминаю об этом, чтобы еще раз подчеркнуть необходимость полной секретности. Однажды ночью мы долго говорили с Кершоу и мне предложили участвовать в этом предприятии исключительно на конфиденциальной основе.
Послушай, Дэн, это новость огромной важности. Мы изобрели корабль, обладающий такой скоростью, о которой можно только мечтать. Мы победили звезды. И когда я закончу это письмо, мы отправимся в созвездие Центавр. При одной мысли об этом меня бросает в жар и холод. Все проблемы человечества разрешены. Вся Вселенная открывается для людей. Только подумай о тех, кого насильно выбрасывают на Марс, Венеру и всякие луны, — конечно, это была вынужденная мера, ведь кто-то должен находиться там и разрабатывать природные богатства, — а теперь появилась надежда, новый шанс обосноваться в прекрасных цветущих мирах Дальнего Космоса.
Отныне и навек мы обретем неограниченные жизненные пространства, и люди перестанут грызться из-за права владения земельной собственностью. Теперь у всех ее будет более чем достаточно.
Причина нашей осторожности состоит в том, что империя Айшеров будет потрясена до основания беспрецедентной эмиграцией, которая тут же начнется, и императрица Иннельда поймет это и постарается уничтожить нас. Мы даже не уверены в том, что Торговый Дом оружейников поддержит такие перемены. Он ведь является неотъемлемой частью айшеровской системы, финансировал ее и таким образом приложил руку к созданию самой стабильной государственной машины в истории человечества для подавления нестабильного общества. Так что пока мы бы не хотели, чтобы кто-либо узнал о нашем предприятии.
И еще. Мы с Кершоу обсуждали влияние сверхдальних расстояний на нашу с тобой сенсорную связь. Он полагает, что скорость движения при нашем удалении от Солнечной системы сразу разрушит эту связь, не говоря уже о тяжких перегрузках, которые нам предстоит испытать. Мы…»
Здесь Нилан остановился. Выходит, и он все это испытал, а потом наступила пустота. Джил
Здесь Хедрок усилием воли вырвал собственное сознание из двойственного союза. «Господи, — подумал он, содрогнувшись, — мы — части друг друга. Наши эмоции взаимно переплелись, мои знания и ощущения перешли к нему, а его — ко мне. Все было бы приятно, если бы он был моим братом, с которым у нас давным-давно установилась сенсорная взаимосвязь. Но это не так. Мы совсем чужие люди, встретившиеся однажды по воле случая».
Вполне возможно, его «хозяевам», этим таинственным экспериментаторам, манипулирующим чужими телами и разумом, все равно, с кем иметь дело — с ним самим, с Ниланом или с его идентичным братом. В конце концов нервная система у большинства людей структурно одна и та же. Если двух Ниланов можно «настроить» друг на друга, почему бы не сделать то же самое с любыми другими человеческими существами.
На этот раз, разложив все по полочкам, Хедрок не сопротивлялся слиянию своей индивидуальности с личностью Нилана. Он хотел дочитать письмо Джила. Но перед глазами поплыло.
Хедрок — Нилан заморгал и резко вздрогнул, когда в лицо хлестнуло раскаленным песком. По телу пробежала судорога. Это уже был не оружейный магазин и не призрачный город. Он лежал под огромным выпуклым солнцем посреди плоской пустыни красного цвета. Невысоко слева сквозь плотную пелену пыли проглядывало еще одно солнце. В этом мире мелкого песка оно казалось далеким и небольшим, а цвет его смахивал на кровь. Рядом на песке лежали люди. Один из них из последних сил повернулся; это был большой красивый человек, губы его беззвучно шевелились. Каким-то неведомым образом то, как человек повернулся, заставило Нилана — Хедрока увидеть коробки, тару, металлические конструкции. Хедрок узнал
