Комната, в которую ввели Хедрока, напоминала металлический бункер. Он помедлил в дверях, с усмешкой глядя на вошедшего следом Питера Кадрона. Пусть тому будет не по себе! Однажды они арестовали его, застигнув врасплох. На этот раз все по-иному. На этот раз он их ждал. Он без страха рассматривал двадцать девять человек, восседавших за V-образным столом, за которым члены Высшего Совета Торгового Дома всегда располагались на своих расширенных заседаниях. Подождал, пока Питер Кадрон, тридцатый на этом высоком собрании, прошел вперед и занял свое место. Начальник конвоя доложил, что у арестованного изъяли все кольца, поменяли одежду и просветили тело, — все в порядке, спрятанного оружия не обнаружено.
Отчитавшись, начальник и конвойные ушли, а Хедрок все еще стоял у двери. Он улыбался, когда Питер Кадрон объяснял, зачем нужны такие меры предосторожности. Потом медленно, без признаков малейшего волнения приблизился к столу. Все взгляды были устремлены на него. Одни смотрели с любопытством, другие в ожидании, а кое-кто с явной враждебностью. Казалось, все с нетерпением ждали, когда же он заговорит.
— Джентльмены, — начал Хедрок звенящим голосом, — хочу задать один вопрос: кто-нибудь из присутствующих представляет себе, где я был, когда прошел через тот щит? Если нет, то предлагаю немедленно отпустить меня, в противном случае могущественному Совету оружейников придется пережить, мягко выражаясь, весьма неприятные минуты.
Члены Совета долго молчали, поглядывая друг на друга.
— Я считаю, — наконец изрек молодой Ансил Неер, — чем скорее его казнят, тем лучше. Сейчас можно перерезать ему горло или задушить его, пуля может пробить ему голову, а энергетическое оружие и следа от него не оставит. Пока он беззащитен, мы можем хоть забить его до смерти. И это можно сделать сейчас. Но мы не знаем, судя по его заявлению, сможем ли это сделать через десять минут. — Подчиняясь искреннему порыву, молодой администратор встал. — Джентльмены, нужно действовать немедленно!
Хедрок громко захлопал в ладоши.
— Браво, — сказал он, — браво! Столь мудрый совет заслуживает столь же стремительного осуществления. Приступайте и, прошу вас, попытайтесь убить меня любым способом. Вытаскивайте револьверы и стреляйте, хватайте стулья и глушите, прикажите принести кинжалы и пригвоздите меня к стене. Что бы вы ни сделали, джентльмены, вас ждет расплата. К тому же вполне заслуженная.
Тут было хотел вставить свое слово член Совета Дим Лили, однако не успел.
— Прошу прощения, — опередил его Хедрок, — говорить буду я! Здесь судят вас, а не меня. Вы еще можете получить снисхождение за свои преступные действия — нападение на императорский дворец, — если искренне признаете, что нарушили собственные законы.
— Воистину это переходит всякие границы! — воскликнул один из членов Совета.
— Пусть говорит, — уступил Питер Кадрон. — Хотя бы узнаем о его мотивах.
Хедрок угрюмо поклонился.
— Конечно, узнаете, мистер Кадрон. Я возмущен решением Совета атаковать дворец.
— Могу понять вашу досаду, — с иронией заметил Кадрон, — поскольку Высший Совет не посчитался с законом трехсотлетней давности, в то время как вы, по-видимому, очень рассчитывали на него или на наши колебания и чувствовали себя в безопасности, добиваясь собственных целей, каковы бы те ни были.
— Я не рассчитывал ни на закон, ни на ваши колебания. Мои соратники и я, — Хедрок решил лишний раз подчеркнуть, что он не один, — давно наблюдаем за прогрессирующим высокомерием вашего Совета, за крепнущей уверенностью в неподотчетности своих действий и как следствие за безнаказанным попранием собственной же конституции.
— Наша конституция, — с достоинством сказал Бейд Робертс, старший член Совета, — требует, чтобы мы предпринимали любые действия ради поддержания нашего положения. Поправка, запрещающая нападение на главу правящего рода Айшеров, его резиденцию, его наследников или преемников, утрачивает смысл в экстремальной ситуации, особенно такой, как сейчас. К тому же мы учли, что во время штурма дворца там не было ее величества.
— Я должен вмешаться! — веско вставил председатель Совета. — Невероятное дело, но мы пошли на поводу ловкого арестанта. Я допускаю, что все ощущают некоторую неловкость из-за штурма дворца, но не отчитываться же в наших действиях перед этим человеком! — И отдал приказ в свой телестат: — Командир, наденьте на голову арестованного мешок!
Хедрок добродушно улыбался, когда вошли десять конвойных.
— Итак, настало время испытания, — молвил он, стоя совершенно спокойно.
Мешок завис над его головой и тут…
Тут произошло нечто из ряда вон выходящее…
Когда Хедрок полчаса назад прошел во дворец через секцию стены, которую принес из склепов, то оказался в сумеречном мире. Он стоял, давая телу адаптироваться, и надеялся, что никто больше не последует за ним через электронно-силовое поле. Он беспокоился не о себе. Вибрационный щит был настроен на его тело, только на его тело, и в течение всех лет, пока щит находился в подземных склепах, Хедрок очень опасался — вдруг кто-нибудь обопрется о него и получит серьезные повреждения. Да мало ли что может случиться с таким незадачливым простофилей!.. Как-то раз Хедрок пропустил через экспериментальную модель несколько животных, снабдив ярлыками с адресом владельца, и — о ужас! — их разбросало в разные стороны на десятки тысяч миль. Некоторые так и не были возвращены, хотя сумма вознаграждения, объявленная на ярлыках, была весьма солидной.
В сумеречном мире торопиться было некуда. Реальное время и земные законы здесь не работали. Здесь — то есть везде и нигде. Правда, здесь можно быстро сойти с ума, так как ты оказывался вне времени. Опыты показали, что шестичасовое пребывание в этом мире уже серьезно воздействует на психику.
Кстати, прежде чем отправиться во дворец по зову императрицы, Хедрок в своей тайной квартире прошел через первую модель щита и оставался за ним в течение двух часов реального времени. Тогда же ему стало ясно, что императрица хочет выйти за него замуж. Женитьба на какой-то период гарантировала его безопасность и, более того, обеспечивала свободный доступ к щиту во дворце. Осознав это, он сразу же вернулся обратно, в свою квартиру, и таким образом сэкономил четыре часа из шести, которые являлись пределом человеческих возможностей.
На этот раз, во дворце, пребывание за щитом не должно длиться более четырех часов, но лучше — трех, а еще лучше — двух. Причем в ближайшем будущем, вернее в течение нескольких месяцев, ему даже близко к этому щиту подходить не следует.
Идею изобретения подали, еще когда Хедрок занимал пост председателя Высшего Совета Торгового Дома. Руководящее положение позволило ему создать целую лабораторию физиков в помощь молодому талантливому человеку, в чьем мозгу родился проект. Ученый исходил из следующей предпосылки: существующий вибрационный трансмиттер Торгового Дома словно мостом соединял пространственную пропасть между двумя точками в межзвездных далях, механистически допуская, что космос нематериальная субстанция. Тогда почему бы, рассуждал изобретатель, не пойти от противного и не организовать материализованную иллюзию космоса там, где его вообще нет?
Исследования закончились успешно. Изобретатель в деталях доложил об этом Хедроку, а тот, тщательно все обдумав, сообщил ученому и его коллегам, будто Совет решил засекретить открытие. Между тем самому Совету Хедрок представил отрицательный отзыв. Готовая тема была признана неперспективной и как таковая занесена в картотеку Информационного центра для ориентации, что исключало в будущем подобные исследования в лабораториях Торгового Дома.
Не в первый раз Хедрок скрыл от окружающих великое открытие. Много веков утаивал и собственное изобретение — вибрационное приумножение, прежде чем применил его при создании Торгового Дома оружейников. Было в резерве и кое-что еще. Основное правило, которым руководствовался Хедрок, определяя дальнейшую судьбу новинки, — послужит она совершенствованию людей или поможет сильным мира сего ужесточить и без того жестокую тиранию. При каждом крупном всплеске творческой мысли, случавшемся раз в несколько столетий, было бездумно реализовано достаточно много опасных
