Он вытащил мобильник, помедлил. Сигнал “Оса летит в улей”, поданный утром, к немедленным действиям никого не обязывал. Значил: есть зацепка, реальная возможность выйти на объект. Группа поддержки должна быть наготове. Небольшая, человека два, много — три, больше людей нет. Дать сигнал на выезд? Но никто не сказал, что искомая дичь наверняка тут. А пока доберутся, стемнеет. Тропить в темноте вставшего с лежки, отдохнувшего и оголодавшего за день мутанта безнадежное занятие. Да и делить премиальные на одного проще, чем на троих.
Попробовать взять в одиночку?
Оса замер в раздумье. Страха он не испытывал, вполне уверенный в парализаторе, сам видел, как корчился в клетке зверь — близнец здешнего. И в быстроте своей реакции сомнений не было. Дома у него лежал большой серебряный крест — таким награждали казаки-добровольцы в Сербской Крайне своих отличившихся товарищей. Оса заслужил его, нырнув в неосмотрительно открытый люк хорватского бэтээра. Один. Вооруженный единственно ножом. БТР захватили целым и невредимым, и новенькая немецкая машина им бы не помешала, но… Бронетранспортер сожгли, никто не захотел отчищать то, что осталось от сидевших внутри шестерых усташей.
Он убрал телефон, одним движением сбросил лыжи. Аккуратно воткнул в снег палки. Снял с груди парализатор, сжал в левой руке — палец на кнопке. В правую взял снятый с предохранителя пистолет. И шагнул вперед.
Скопившийся на склоне снег скатился мини-лавиной. Оса скатился вместе с ним. Пробежал несколько шагов по инерции, остановился. Снизу овраг казался еще мрачнее — прямо декорация киноужастика. Добро пожаловать во владения мутанта-хищника…
След исчезал в кустарнике. Оса медленно, очень медленно зашагал туда. Негромкий звук слева — резко обернулся, чуть не всадив серебряную пулю в деревце, сбросившее снежную шапку. Ноздри раздувались. Кровь вскипала адреналином. Рот приоткрылся не то в усмешке, не то в оскале. К черту премию! К черту опять обгадившуюся науку с ее интересами! Сейчас два хищника выяснят, кто сильнее.
Пистолет на уровне плеча, дуло приподнято. Зверь прыгнет, зверь обязательно прыгнет высоким многометровым прыжком — он всегда нападает так. И Оса встретит его пулей и нажатием кнопки.
Зверь не прыгнул. Сугроб в трех шагах от Осы разлетелся во все стороны снежными комьями. Косматая туша присела на задние лапы совсем рядом. Неподвижно. Не атаковала. Сидела и смотрела поблескивающими сквозь густую шерсть глазами.
Оса замер в секундном оцепенении. Он был готов среагировать на стремительный волчий бросок и… Это не волк! И не собака, пусть хоть трижды мутировавшая. Это ведь…
Трудно сказать, что случилось раньше: нажал ли палец на спуск, или распрямились задние лапы твари. Оса промахнулся. Зверь — нет.
Стелющийся прыжок — выстрел — Оса опрокинут — пуля выхватывает клок шерсти с холки зверя. Излучение добирается до мутировавших протофибрилл[6] и скручивает Их в тугие спирали боли. Но чуть раньше клыки оборотня добираются до горла Осы.
Человек умирает.
Медленно.
Видит, как рядом корчится зверь.
Лапы разбрасывают снег.
Пальцы тянутся к отлетевшему пистолету.
И не достают.
Реакция не подвела Осу — парализатор он включил раньше прыжка зверя. Подвело незнание некоторых особенностей конструкции прибора. Тот включался через трехсекундную цепь задержки. Самый вероятный результат такой паузы — убитый охотник и парализованный зверь. Просто и экономно. Информация о странной дичи никуда не просочится, и премиальные деньги останутся в кассе.
Кроме того, одновременно включался вмонтированный в корпус радиомаяк. На тот случай, если неожиданно уцелевший охотник затеет сыграть какую-то свою игру…
РЭБовцы,[7] как и многие другие, использовались в этой операции втемную. Но исправно выдали треугольник ошибок. Джип с тонированными стеклами, стоявший у обочины Киевского шоссе, рванул с места.
Темнота. Отблеск далеких фонарей едва освещает лед, покрытый ровным белым снегом. Настоящей, первозданной тьмы здесь, в окрестностях огромного города, не найти. По снегу скользит тень. Зверь уходит. Зверь, когда-то бывший человеком. Забывший все. Уходит по льду реки от лощины, чуть не ставшей смертельной ловушкой. Сегодня ему не до охоты. Сегодня не его ночь.
Мышцы не отошли от убийственного излучения. От загривка, оттуда, где шкуры коснулась серебряная пуля, расходится волнами болезненное жжение. Зверь не боится боли. Но сейчас ему нужно одно — найти берлогу, нору, укрытие. Отлежаться, прийти в себя. А еще ему нужно мясо, живое мясо, много мяса — чудовищные мышцы пожирают чудовищное количество энергии. Но это не сейчас. Это следующей ночью.
Тень замедляет бег. Впереди, достаточно далеко — освещенные улицы городка, шум машин. Зверь останавливается, открывает и закрывает огромную. Туда он не пойдет. Слева — тишина и темнота. Зверь поворачивает и взбирается по высокому крутому склону тяжелыми прыжками. Тяжелыми — для него. Любой сторонний наблюдатель был бы поражен быстротой и легкостью. Но сторонних наблюдателей, на их счастье, нет.
Нападения они не боялись. Миопарализатор на груди Руслана излучал постоянно. В корпусе этого прибора радиомаяка не было — Седой работал с портативным пеленгатором без помех.
Шли молча, проваливаясь в свежий рыхлый снег. Стемнело, и Руслан подсвечивал дорогу фонарем, укрепленным над стволом укороченного дробовика-автомата.
От машины пришлось пройти метров пятьсот, не больше. Пеленг был все сильнее, и на краю крутого склона Седой уверенно показал вниз: здесь. Руслан посветил. Пятно света судорожно металось среди сплетения кустов и деревьев. Ничего. Ничего и никого не видно. Надо спускаться…
Руслан зябко поежился, морозец после тепла машины начал чувствительно пощипывать сквозь тонкий камуфляж. Ему не верилось, что все закончилось. Что им предстоит самое простое и легкое — спуститься вниз и добить парализованную тварь. Слишком много трупов осталось на этом пути, чтобы все завершилось так буднично. У страшных сказок не бывает хороших концов, и Руслан не расслаблялся, готовый к любому повороту событий.
— Спускайся, — скомандовал он Седому. — Я подсвечу и прикрою.
Седой с сомнением глянул вниз. Достал пистолет. Стал спускаться.
…Окровавленный снег. Окровавленное тело в окровавленном комбинезоне. Оса. Впервые они видят последствия незаконченной атаки оборотня. Единственный укус, вскрывший яремную вену. Красный светодиод на панели парализатора издевательски подмигивает. Чуть поодаль торчит из снега пистолет — мертвая рука тянется к нему. И не дотягивается.
Нет самого главного. Нет неподвижной, судорожно подергивающейся косматой туши. Неподалеку от трупа снег разрыт до земли, разбросан в стороны. Словно тут кабаны пытались добыть желуди из-под сугробов. Эта взрытая полоса тянется в сторону по дну лощины. Подсвечивая двумя фонарями, они идут по странному следу — готовые ко всему. Десять шагов, двадцать — здесь зверь недавно попытался встать на лапы, упал и забился — но все равно, ползя и перекатываясь, неуклонно удалялся от источника излучения.
Им уже все понятно, и когда еще дальше отпечатки неуверенных шагов сменяются широкими прыжками, уходящими вверх по склону, они не удивляются. Молча поворачивают обратно. Новогоднего подарка Генералу не будет. Казавшаяся беспроигрышной игра не удалась. Живец мертв, а хищник ушел невредимым — пятен крови на следе нет.
Первый блин комом, думает Руслан, придется увеличивать мощность парализатора — тварь куда устойчивее к излучению, чем ее живущие в клетках собратья. Но это уже забота Деточкина. Руслана волнует другое — кто будет работать с новой моделью аппарата. Оса хоть нажал кнопку… Два дня назад
