– Я так и понимал. И очень за вас радовался. Элиот, конечно, не помнил, чтобы какая-то женщина от него отворачивалась на улице, да и выходил он из дому так редко, что у этой бедной Стеллы вряд ли была возможность проявлять свои чувства по отношению к нему. Он правильно догадывался, что живет она в горькой нужде где-то на окраине, редко показывается на людях в своем отрепье и только воображает, что и она как-то причастна к жизни города, и что все ее знают, вполне возможно, она как-то раз и прошла по улице мимо Элиота, но этот единственный раз превратился в ее воображении в тысячу небывших встреч, и, как игра светотеней, перед ней возникали самые разнообразные драматические ситуации.
– Нынче ночью мне никак не спалось, вот и вышла побродить…
– Видно, вы часто так прогуливаетесь.
– Господи, мистер Розуотер, я и в полнолуние брожу, и когда месяц молодой, да и темной ночью расхаживаю.
– А сегодня еще и дождь идет.
– Дождь люблю.
– И я тоже.
– Нынче вышла, смотрю – у соседей свет горит.
– Слава богу, что соседи близко.
– Постучала я к ним, они меня впустили. И я им говорю: «Мне помочь надо, мне без помощи никак нельзя, не знаю, куда мне деваться, так дальше жить нельзя, да и неохота мне жить, если сейчас меня не выручат. Не могу я больше стоять за сенатора Розуотера, больше мне невмоготу…»
– Полно, полно, не плачьте!
– Вот они и посадили меня в машину, повезли к телефонной будке и говорят: «Ты позвони Элиоту, он тебе поможет». Вот я и
– Хотите сейчас ко мне зайти, голубушка, или подождем до завтра?
– До завтра… – неуверенно повторил голос.
– Вот и чудесно. В любое удобное для вас время, дорогая моя.
– Значит, до завтра.
– До завтра, голубушка. И день, наверное, будет славный.
– Слава
– Что вы, что вы!
– Ох, мистер Розуотер, спасибо Господу, что
Элиот повесил трубку. Тут раздался телефонный звонок.
– Фонд Розуотера. Чем могу помочь?
– Во-первых, пойди к парикмахеру. Во-вторых, купи себе новый костюм.
– Что, что?
– Элиот!
– Я.
– Ты даже не узнал мой голос.
– Я… я… виноват…
– Да это же твой
–
– Но ты меня даже не узнал!
– Прости… Тут мне звонят без конца, сам знаешь.
– Ах, звонят, и даже без конца?
– Ну ты же знаешь…
– Да, к сожалению, знаю.
– Ну, а
– Блестяще! – Голос сенатора был полон сарказма. – Лучше некуда!
– Как я рад за тебя.
Сенатор послал его подальше.
– Что с тобой, отец?
– Не смей со мной разговаривать как с пьяным дураком. Я тебе не сутенер какой-то! Я тебе не идиотка-прачка!
– Но что я такого
– Тон у тебя противный!
– Прости.
– Чувствую, сейчас начнешь советовать: «Примите таблетку аспирина, запейте глотком вина». Не смей со мной разговаривать
– Прости.
– Мне не нужно, чтоб за меня вносили деньги на покупку мотоцикла.
Элиот действительно сделал последний взнос за одного клиента в уплату за мотоцикл. Через два дня клиент разбился насмерть вместе со своей подружкой около Блумингтона.
– Конечно, знаю.
– Конечно, он все знает! – сказал сенатор кому-то в сторону.
– Отец… Голос у тебя такой
– Пройдет.
– Тебя что-то беспокоит?
– Пустяки, Элиот, мелочи. Мелочи, например, то, что семейство Розуотеров вымирает.
– Почему ты так
– Только не говори мне, что ты забеременел.
– Но ведь есть еще наши родственники с Род-Айленда.
– Спасибо, утешил. А я совсем было запамятовал, что они существуют.
– Сколько иронии у тебя в голосе.
– Видно, телефон испорчен. А ты расскажи мне, что там у вас хорошего? Подбодри старого пердуна.
– Мэри Моди родила близнецов.
– Отлично! Отлично! Превосходно! Лишь бы хоть кто-то служил продолжению рода человеческого. Лишь бы хоть у кого-то появлялось потомство. Лишь бы хоть
– Фокскрофт и Мелоди.
– Элиот…
– Да, сэр?
– Пожалуйста, посмотри хорошенько на самого себя.
Элиот послушно оглядел себя со всех сторон. Насколько можно было видеть себя без зеркала.
– Посмотрел.
– А теперь спроси себя: «Может быть, это сон? Неужели я мог дойти до такого жуткого состояния?»
И Элиот послушно и без всякой иронии громко повторил:
– Может быть, это сон? Неужели я мог дойти до такого жуткого состояния?
– Что же ты ответишь?
– Что это не сон, – сказал Элиот.
– Разве тебе не хочется, чтобы все
