отец приезжал в Россмори. Знаю, почему он вел свой дневник. Ты был прав, когда говорил, что он, видимо, что-то искал здесь. И не ошибался, полагая, что он не был единственным, кто ищет это. Я занималась теми же самыми поисками, — добавила она чуть решительнее.
Роберт вопросительно посмотрел на девушку.
— Продолжай, — коротко бросил он.
— Видишь ли, я не знала, каковы намерения твоего отца. Когда он бывал в Россмори, я старалась держаться от замка подальше. И возвращалась сюда лишь тогда, когда он уезжал. — Катриона покосилась на Роберта, пытаясь разглядеть его лицо в неровном свете свечей.
Герцог нахмурился. Девушка смутилась, но решила продолжать:
— Здесь, в Россмори, есть один полковник. Его зовут Макрейфорд. У него есть кое-какие сведения о сокровищах якобитов, точнее, о золоте, которое было отправлено в помощь принцу Чарлзу по прозвищу Красавчик еще в сорок пятом году прошлого века. Так вот. Согласно легенде, это золото спрятано где-то здесь, в Россмори.
— Ты говорила о каких-то сведениях, — заметил герцог. — Так какого рода сведения есть у полковника?
— У него есть карта с рисунками, при помощи которых можно определить, где спрятаны сокровища. Но вся беда в том, что с помощью одних рисунков сокровищ не найти. Существует еще одна часть карты, на которой написано, где они спрятаны. Но и та часть бесполезна без картинок. Лишь сложенные вместе, половинки карты могут привести к золоту якобитов.
Роберт внимательно слушал ее.
— А эта вторая часть, та самая, на которой написано, где спрятаны сокровища, — проговорил он, — где же она?
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Но полковнику было известно, что ее спрятали в какой-то книге, находящейся здесь, в библиотеке Россмори.
Герцог все больше хмурился. Раздумывая над ее словами, он сделал еще несколько глотков портера.
— Так ты для этого приходила в Россмори, да? — наконец спросил он. — Для того, чтобы найти эту книгу?
— Отчасти да, но не только поэтому, — отвечала ему девушка. — Я действительно рылась в книгах, но это дало мне возможность читать.
Роберт задумался.
— И давно ты узнала, что мой отец тоже искал сокровища? — поинтересовался он.
— Когда мы нашли его тетрадь, — пояснила Катриона. — Нет, точнее, когда мы оказались у разветвленного дуба.
— Но почему же ты сразу не сказала мне правду?
— Мне очень хотелось сделать это, Роберт, но я должна была сначала поговорить с полковником. Подозреваю, он знает о твоем отце больше, чем говорил мне. Я в тот же день направилась к нему домой, но полковник куда-то исчез. А вместе с ним и карта. Ах, Роберт, ну как ты не понимаешь? Что, если человек, устроивший пожар в твоем доме, решил уничтожить и полковника? Вдруг он решился на это?
Роберт одним глотком допил портер.
— Я непременно докопаюсь до правды, Катриона, как только мы приедем в Лондон, — заявил он.
Через неделю Катриона и Мерид сели на небольшое суденышко, специально нанятое Робертом, которое должно было доставить их сначала в Обан, а потом в Ливерпуль. Оттуда они смогут ехать до Лондона по суше, и всего через каких-нибудь две недели окажутся в столице. Так что Катриона едва успела подготовиться к отъезду, уносящему их в неопределенное будущее.
Роберт вел себя просто по-королевски. Он приказал похоронить Мэри на кладбище Россмори и, хоть тело Энгуса и не было найдено, велел поставить рядом с ее могилой большую надгробную плиту в память о гордом шотландце. Из домика Макбрайанов, тоже по приказанию герцога, вывезли все скудные пожитки девушек, дабы избавить их от тяжелых воспоминаний.
О сокровищах Роберт больше не вспоминал; казалось, все его помыслы были заняты одной Катрионой, ее безопасностью и спокойствием.
Он написал в Лондон брату Ноа о своем скором прибытии в столицу. В письме Роберт попросил его связаться с их семейным адвокатом Куинби, который, возможно, сумеет им помочь найти родственников леди Кэтрин.
Сама Катриона все еще никак не могла привыкнуть к мысли о том, что ее матерью была другая женщина, а вовсе не Мэри, хотя медальон служил тому подтверждением. Ведь это Мэри вырастила ее, заботилась о ней, любила ее. Мэри привила ей любовь к чтению, поощряла ее мечты об интересных приключениях, словно знала, что главное приключение в жизни девушки еще впереди.
И кажется, оно уже началось.
Глава 20
Портьеры с легким шелестом раздвинулись, и, повернувшись, горничная вскрикнула, увидев сидящую на краю кровати Катриону, которая внимательно наблюдала за ней.
— Боже мой, мисс! — воскликнула она. — Вот уж никак не ожидала, что вы уже проснулись и сидите тут одна в темноте.
— Выпьете чаю здесь или предпочтете спуститься вниз, в столовую, чтобы составить компанию его светлости и другой мисс? — осведомилась горничная.
Катриона видела, с каким выражением горничная смотрела на платье, в котором она приехала прошлой ночью в Лондон: казалось, служанка опасается, что платье может внезапно зашевелиться.
— Благодарю вас, — отвечала Катриона, — я спущусь к остальным. — Она осторожно посмотрела туда, куда свешивались ее ноги. Кровать была непомерно высокой. Всю жизнь девушка спала на низких лежанках, прикрытых матрасами, набитыми соломой и вереском. И теперь Катриона спросила себя, сможет ли хоть когда-нибудь привыкнуть к такому мягкому и высокому ложу, с которого того и гляди ненароком ночью свалишься.
Вдруг Катриона почувствовала на себе взгляд горничной.
— Хотите, чтобы я помогла вам одеться, мисс? — предложила та.
— Нет, благодарю, — пролепетала девушка. — Я сама справлюсь.
Горничная удивленно посмотрела на нее и, положив платье на кровать, направилась к двери. Катриона терпеливо дождалась, пока та выйдет из комнаты, и лишь потом решилась соскользнуть с кровати.
Служанка не разбудила ее. Катриона проснулась на рассвете, точнее, когда городской шум оповестил девушку о начале нового дня и она смогла наконец пробудиться от того то ли сна, то ли полузабытья, в котором пребывала всю ночь. Катриона совсем не отдохнула в ту первую для нее после приезда ночь в городе. Конечно, она и не ждала, что сможет с легкостью привыкнуть к новой обстановке, но все оказалось уж слишком отличным от размеренной жизни в Шотландии. Там, в их уютном домике, она обычно просыпалась под пение птиц, полной грудью вдыхая свежий морской ветерок, врывающийся в комнату сквозь распахнутое окно. С окутанных туманом гор эхом доносились крики глухарей.
А что в Лондоне? Здесь все иначе. Ее разбудил цокот копыт по мостовой, скрип колес, смех и разговоры прислуги, приступившей спозаранку к своим хлопотливым обязанностям. Ко всему прочему, со всех сторон лаяли собаки, и раздавались крики с крыш.
Натянув платье, Катриона босиком прошла по узенькому коридорчику, заканчивающемуся у ведущей вниз лестницы. Она почти не помнила, как они приехали сюда — ночью было так темно, и девушка очень устала с дороги. И теперь, ступая по толстому ковру, она восторженно взирала на многочисленные картины в сверкающих золоченых рамах, на изящные столики, блестящую поверхность которых украшали мраморные бюсты каких-то людей и масса всяких безделушек. Катриона видела, что за широко распахнутыми дверьми, то и дело попадавшимися ей на пути, находятся роскошные покои.
Этот замок был гораздо больше Россмори, и еще никогда в жизни Катриона не ощущала себя такой
