– Что ты имеешь в виду?
– Сейчас объясню. – Она одарила его улыбкой, потянувшись за тостом. – Ты не передашь мне джем?
Он пододвинул к ней серебряную вазочку, потом с явным отвращением уставился на собственную тарелку, где остывала яичница.
– Ты должен ее съесть, – сурово произнесла Честити. – Мы не можем позволить себе больше дюжины яиц в неделю. А здесь целых два.
Отец вскинул на нее изумленный взгляд, но, увидев на губах дочери поддразнивающую усмешку, покачал головой.
– Нашла предмет для шуток! – проворчал он, снова принимаясь за вилку, однако Честити успела заметить в его глазах веселые искорки. – Если бы вы с сестрами не скрывали от меня истинное положение вещей, мы бы не оказались сейчас в такой нелепой ситуации.
Отец так часто повторял эту фразу, что она превратилась в своего рода заклинание.
– Не вижу ничего нелепого, – возразила Честити, щедро намазывая тост маслом. – У нас достаточно денег, чтобы безбедно жить, особенно теперь, когда не приходится содержать Кон и Пру. – Она тяжело вздохнула. – Ты не представляешь, во сколько они обходились.
– Я бы предпочел, чтобы ты не болтала всякий вздор за завтраком, – демонстративно уткнулся в газету лорд Дункан.
Улыбнувшись про себя, Честити откусила кусочек тоста и принялась с видимым удовольствием жевать. Ей не пришлось долго ждать. Отец внезапно поднял голову:
– Так что там насчет одолжения?
– Ах да, – кивнула она. – Дело в том, что сегодня среда. Отец бросил взгляд на титульную страницу газеты, словно хотел удостовериться в услышанном факте.
– И что с того?
– Если помнишь, по средам я устраиваю приемы, – пояснила Честити, – как и мама в свое время.
В его глазах отразилось недоумение.
– Я тебе мешаю?
– Нет, вовсе нет. Просто я бы попросила тебя уделить внимание моим гостям. Кон и Пру, разумеется, тоже будут.
Отец покачал головой:
– Ты же знаешь, что подобные вещи не для меня.
– Я же говорю, что прошу тебя об очень большом одолжении. – Честити налила ему кофе. – Мне нужно, чтобы ты помог мне с одной дамой. Вдовой из Италии. В Лондоне она никого не знает. И потом... я бы сказала, что она относится скорее к твоей возрастной категории, чем к нашей. От тебя требуется всего лишь провести с ней минут десять, чтобы выпить чашку чая.
– Чая! – возмутился отец. – Ты хочешь, чтобы я потратил такой прекрасный день, распивая чаи с иностранкой?
– Ну, начнем с того, что она не иностранка, – примирительно поведала Честити. – Она такая же англичанка, как мы с тобой, просто вышла замуж за итальянца. И если ты не хочешь чай, всегда найдется виски или херес. И наконец, чем таким уж важным ты собирался заняться в столь прекрасный день?
– Светские беседы с целым выводком праздных дамочек не соответствуют моим представлениям о приятном времяпрепровождении, – воспротивился лорд Дункан, решительно перевернув страницу газеты и с громким шелестом сложив ее вдвое.
Честити терпеливо ждала. Спустя минуту он выглянул из-за газеты и покорно вздохнул:
– Только десять минут?
– Спасибо, папа, ты просто прелесть, – обрадовалась она. – Все будет хорошо, обещаю. Да и что плохого может случиться за десять минут? Уверяю тебя, она приятная женщина, просто давно не была в Лондоне. Если бы ты помог ей освоиться...
– Позаботься, чтобы Дженкинс не забыл про виски. – Лорд Дункан снова уткнулся в газету.
– Непременно, – поднялась Честити. – Ты закончил? Сказать Мэдж, чтобы убирала со стола?
– Кто такая Мэдж? Новая горничная? – поинтересовался он. – То-то она показалась мне незнакомой.
– Одна из племянниц миссис Хадсон. Она поедет с нами в Ромзи на Рождество. – Честити направилась к двери.
– Ах да, Рождество. Надеюсь, вы устроите скромную вечеринку.
– Не совсем, – ответила Честити. – Пока приглашены только члены семьи. Но не исключено, что мы прихватим кого-нибудь еще.
– Рождественские приемы в загородном доме стоят недешево, – заметил лорд Дункан.
– Я подумывала о том, чтобы заложить Стаббса, – ввернула Честити, имея в виду картину Джорджа Стаббса, висевшую над стенным сейфом в кабинете.
Подавив смешок, она выскочила из комнаты, прежде чем отец успел отреагировать на ее шутку.
Посреди холла стоял Дженкинс с пачкой писем в руках.
