блестящие идеи.
Хлопья снега таяли на стеклянном куполе оранжереи, но на промерзшей почве уже образовался белоснежный покров. Элизабет, уютно устроившись на деревянной скамье у окна, смотрела на призрачный ландшафт, залитый светом полной луны, превращавшей каждую снежинку в сноп искр. Казалось, что в этот морозный декабрьский вечер звезды спустились с небес на землю, чтобы накрыть ее сверкающим покрывалом.
Расправив на плечах шерстяную шаль, она затянула ее на груди свободным узлом. Рядом с ней на скамье лежали рисовальные принадлежности и стояла лампа, которую она погасила, чтобы ничто не мешало ей созерцать переменчивый лик природы.
Она даже не обернулась, когда кто-то вошел в оранжерею. Лорд Уорт часто приходил сюда, чтобы скоротать вечерок, прежде чем отойти ко сну. Но вместо ставшей привычной тяжелой поступи старого графа, перемежавшейся ударами трости о пол, она услышала очень знакомые шаги, ровные и уверенные. Спина Элизабет напряглась, по позвоночнику пробежал озноб.
Переведя взгляд с отдаленного пейзажа на отражение в стекле, она не различила ничего, кроме неясного контура, и почти поверила, что воображение сыграло с ней злую шутку. И уже не в первый раз.
Она встала и медленно повернулась, радуясь, что погасила лампу и ничто, кроме лунного света, не освещает ее лицо.
– Милорд, – тихо промолвила она.
– Миледи.
А потом наступила тишина, и ни один из них не пытался ее нарушить.
Наконец, когда молчание стало невыносимым, Элизабет, прерывисто вздохнув, забормотала:
– Значит, ты нашел вора?
Этого Норт вовсе не ожидал от нее услышать.
– Почему ты так решила?
– Потому что ты здесь.
– Черт побери! – приглушенно выругался он. – Я приехал из-за тебя. С тех пор как ты исчезла, я и думать забыл о воре.
Она недоверчиво улыбнулась:
– Правда?
– Правда. – Норт взъерошил густые волосы. – Я не желаю говорить о воре, Элизабет.
Так же как и она. Не сейчас, во всяком случае. Элизабет коротко кивнула.
– Твой дед знает, что ты здесь?
– Да. И уже успел назвать меня дураком за то, что я так долго тебя искал.
Элизабет сжала губы, сдерживая улыбку.
– И ослом – за то, что я позволил тебе уехать.
Рот Элизабет удивленно приоткрылся.
– Я сказал ему, что он совершенно прав. – Уголок его рта иронически приподнялся. – Я давно понял, что простейший способ помириться с моим дедом – это соглашаться с ним во всем. Но в данном случае мне не пришлось лукавить. За последние недели я называл себя куда более крепкими словечками. Так что дед отнесся ко мне, пожалуй, слишком снисходительно.
– Норт…
– Я не должен был настаивать на твоем отъезде, Элизабет.
– Она молчала, подбирая слова для ответа.
– Я сожалею о многом, – сказала она наконец. – Но не о том, что уехала, и не о том, как я это проделала. Это было необходимо. Ты сам этого хотел.
Норт подавил желание шагнуть к ней.
– • Да, но не оставить даже записки… – Он беспомощно развел руками, затем медленно опустил их. – И потом, ты ведь намеревалась поехать в Роузмонт.
– Да. – Она потупила взгляд. – Но я не смогла.
– Я был там, – сообщил Норт. – По тому, как ты скрылась, я догадывался, что не найду тебя в Роузмонте, но все равно съездил туда. Я побывал у полковника и моей матери. Даже в Хэмптон-Кроссе. Мне удалось проследить твой путь до гостиницы, где ты провела первую ночь, после того как покинула наш дом. Но никто не мог сказать, куда ты направилась после этого. Ты как в воду канула. – Горло Норта перехватило. С усилием сглотнув, он продолжил хриплым от волнения голосом: – Я решил, что ты уехала к нему. И проклинал себя за то, что оттолкнул тебя и вынудил к нему вернуться.
Элизабет медленно подняла голову.
– К нему?
– К тому мужчине, от которого у тебя ребенок.
Колени Элизабет подогнулись, и она рухнула на скамью как подкошенная.
– Извини, – еле слышно прошептала она. – Извини. Мне ужасно жаль.
Норт быстро шагнул к Элизабет и опустился перед ней на колени. Он сжал ее руки в своих ладонях, поглаживая побелевшие кулачки.
– Прости, дорогая. Я не хотел причинять тебе боль.
Только ощутив прикосновение его теплых рук, Элизабет поняла, как же она замерзла. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и прижал к себе, но она не осмеливалась попросить его об этом.
– Дело не в тебе, – пробормотала она, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. – Эта боль всегда со мной. Я живу с ней. И ты тоже жил с ней, потому что жил со мной. – Она судорожно вздохнула. – Вот почему я оставила тебя, Норт. Я не имела права втягивать тебя в то, чего ты даже не понимал. Ты был прав, когда захотел, чтобы я ушла из твоей жизни. – Она потянула его за руки, но не для того, чтобы освободиться от него, а понуждая встать на ноги. – Вставай. Прошу тебя. Ты не должен стоять на коленях.
Каменный пол был холодным и твердым, и Норт подозревал, что если простоит в таком положении еще немного, то не сможет подняться без посторонней помощи, однако не сдвинулся с места.
– Расскажи мне о нем, Элизабет. Только один раз. Позволь мне разделить твою боль, и может, тогда твои раны затянутся. Нельзя превращать твою жизнь в непрерывную пытку.
Элизабет молчала, вглядываясь в его лицо. В лунном свете, хотя и бледном, она явственно видела черты Норта и не могла ошибиться в его искренности. Он ждал. Словно армия, осадившая крепость, он не собирался брать штурмом ворота или карабкаться на стены – он надеялся сломить ее сопротивление бесконечным терпением и любовью.
Неужели он прав? Неужели она сможет избавиться от боли?
– Ты не встанешь? – тихо спросила она.
Он покачал головой, ласково улыбнувшись.
– Я не назову тебе его имя, – начала она после долгой паузы.
– И не нужно. Это не имеет значения. Расскажи мне о нем.
Элизабет прерывисто вздохнула:
– Боюсь, ты будешь разочарован. В сущности, мне нечего рассказывать. Я знала его совсем не так хорошо, как мне казалось. – Она невесело рассмеялась. – Представление отца о моем детстве во многом отличается от моего собственного. Я была не столько избалованна, как он утверждает, сколько ограждена от реальной жизни. Даже после смерти моей матери в этом плане мало что изменилось. Кстати, полковник даже тогда был моим другом, но он постоянно отсутствовал по долгу службы, да и отец не желал видеть его в Роузмонте. Тем не менее его письма переносили меня в другой мир. Ты даже не представляешь, как мало я знала о том, что происходит за пределами моего дома. О, я была прилежной ученицей и много читала. Но в письмах полковника все казалось таким реальным. Еще бы! Человек, которого я хорошо знала, испытал на себе все то, о чем я только читала в книгах.
Она порывисто сжала его руки.
– Ты понимаешь?
Он кивнул, ответив ей легким пожатием.
– Продолжай.
Элизабет прикусила губу, задумавшись о чем-то, затем заговорила:
– Ты, наверное, уже догадался, что он был военным. Офицером, как и ты. Я встретила его во время своего первого сезона. То, что мне позволили дебютировать в свете, было заслугой Изабел. Она приложила немало усилий, чтобы уговорить отца, и мне хотелось бы думать, что она не слишком сожалеет о том, что добилась своего. В конце концов все обернулось не так уж плохо для нее… как, впрочем, и для него.
– Ты имеешь в виду Селдена? – уточнил Норт.
Элизабет невольно вздрогнула и вырвала бы руки из его ладоней, если бы Нортхэм позволил.
– Как ты… – Она осеклась. – Они сказали тебе?
Норт покачал головой:
– Нет. Не думаю, что твой отец и Изабел открыли бы правду кому бы то ни было. Они не меньше тебя заинтересованы в сохранении этой тайны. Юный Селден, вот кто выдал ваш секрет.
Брови Элизабет изумленно поднялись.
– Но каким образом? Он не знает… – Она умолкла, когда Норт заговорил.
– Конечно, – подтвердил он. – Извини, что встревожил тебя. Разумеется, Селден не знает, что он твой сын. И никогда не узнает, если только кто-нибудь из вас не просветит его на этот счет.
– Тогда как же ты догадался?
– Он бросился за мной, когда я покидал Роузмонт. Должно быть, он слышал, как твой отец спускал с меня шкуру или голос Изабел, умолявшей тебя разыскать. – Он пожал плечами. – Не важно, как он узнал, что ты уехала из Лондона, но он бежал за мной, пока я не остановился. Он потребовал, чтобы я нашел тебя. Просто стоял на мосту, едва доставая до носа моей кобылы, и приказывал вернуть тебя домой в целости и сохранности.
Элизабет, которая слушала его, затаив дыхание, медленно выдохнула.
– Вот так? – Она показала как, вздернув подбородок.
– Именно, – кивнул Норт. – Задрав подбородок, сверкая глазами и подбоченившись. На секунду мне показалось, что я вижу тебя. Тот же наклон головы, те же нотки в голосе. Все совпало. Даже напряжение в фигуре. И вдруг я все понял. Это было похоже на озарение. Виконт Селден – твой сын.
– Виконт Селден – сын моего отца, – мягко поправила она. Слезы полились из ее глаз. – А я родила Адама.
– О, Элизабет. – Он погладил ее по щеке. – Ну конечно, Адама. Твоего очаровательного малыша.
Элизабет кивнула, прерывисто всхлипнув. Норт протянул ей носовой платок, и она вытерла глаза.
– Отец Адама… мой возлюбленный… не знал, что я беременна. К тому времени, когда я поняла, что жду ребенка, он уже уехал. Я сама отослала его прочь. Видишь ли, он был женат.
Норт приглушенно охнул.
С губ Элизабет сорвался презрительный смешок.
– Я обзывала себя по-всякому, – процедила она, вспоминая свое унижение. – Я не знала, что у него есть жена. Мне даже в голову не приходило, что такое возможно! Не то,
