— Девон! — Его мать должна была отступить на шаг, чтобы освободить путь дочери, которая бросилась в объятия брата. — Наконец-то! Ты здесь!
— Да, Шарлотта, — ответил он. — Ему было приятно видеть, что прошедший год, со всеми болезненными переживаниями по поводу жениха, не сломил ее дух. Она оставалась такой же шумной и восторженной. — Дай-ка мне взглянуть на тебя. — У Шарлотты были такие же золотистые волосы, как у их матери, точно такие же яркие голубые глаза с длинными ресницами и безупречный цвет лица. — Ты превратилась в настоящую красавицу.
Девушка улыбнулась:
— А ты все такой же неотразимый сердцеед, каким и был до отъезда. Однако должна признаться, я удивлена, что ты вернулся домой без богатой жены-американки.
С женой? Он?
— В последнее время во всех газетах, — объяснила Шарлотта, — сообщалось, что лорд Рэндольф Черчилл на прошлой неделе женился на девушке из Нью-Йорка. Ты что-нибудь слышал об этом?
— Ну конечно. Нью-йоркские газеты были полны подробнейшими деталями помолвки.
— Говорят, она очень красива.
— Уверен, что так оно и есть, и надеюсь как-нибудь встретить ее. — Он полез в карман и достал маленький бархатный мешочек: — А теперь мое единственное желание — вручить тебе, дорогая сестричка, скромный подарок.
— О, Девон. — Она взяла мешочек. — Что это такое?
— Открой и узнаешь.
Шарлотта раздвинула шнурок мешочка, достала из него жемчужный браслет и подняла его к свету.
— Потрясающе. Поможешь мне надеть его? — Она протянула подарок брату, тот надел его ей на запястье и застегнул серебряный замочек. — Он великолепен.
— У меня есть кое-что и для вас, мама, — сказал он, — но это в одном из моих сундуков.
— Ну, это ни к чему, Девон. Твое присутствие здесь в доме — единственный подарок, о котором я мечтала.
Он услышал легкую меланхолию в голосе матери, заметил, усталость в ее глазах и вспомнил похожее выражение на ее лице в день его отъезда, когда семья, казалось, распалась, что закончилось и разбитыми сердцами, и какой-то общей враждебностью.
— Винсент здесь? — осторожно спросил он.
Мать опустила глаза и покачала головой:
— Нет. Он в Лондоне. Мне очень жаль.
Девон взглянул на нее:
— Не стоит извиняться, мама. Я и не ожидал увидеть его в замке.
Из гостиной раздался голос Блейка:
— Девон, ты вернулся!
Он почувствовал искреннее удовольствие, услышав его, затем пошел вперед, чтобы пожать брату руку, заметив, что юноша, с которым он расстался три года назад, сильно возмужал. Сейчас ему было двадцать шесть, он по-прежнему был высоким, смуглым и широкоплечим — но что-то в том, как он держал себя, изменилось. Блейк всегда успокаивающе действовал на членов семьи, и теперь, похоже, он знал это. Он казался спокойным и уравновешенным, и Девон почувствовал уверенность в том, что какие бы проблемы ни возникали во время его отсутствия, брат держал их под контролем.
— Боже, парень, — воскликнул Блейк, крепко пожимая руку брату и беря его под локоть, — ты явно жарился на солнце. Выглядишь как пират.
Девон засмеялся.
— Во время плавания я проводил каждую свободную минуту на палубе. Уверен, ты поступил бы так же, будь ты там. Этот дождь… — его замечание адресовалось Шарлотте и их матери. — Он когда-нибудь прекратится?
— Мы все тоже задаемся этим вопросом, — ответил Блейк, затем в его голосе послышалась нотка сдержанности. — Но погода — запрещенная здесь тема. Не правда ли, мама?
— Да-да, это так. — Она кивнула.
Девон прищурился, по очереди глядя на них, затем остановился на лице брата.
— Вы все здорово поработали, чтобы вытащить меня из Америки, и вижу, вам не терпится рассказать мне что-то. Может быть, пойдем в библиотеку, Блейк? Ты же знаешь, я терпеть не могу оставаться в неведении.
На лице брата появилось выражение неловкости. Он глубоко вздохнул:
— Ты прав, нам есть что обсудить, и нет смысла откладывать этот разговор. Что же, пойдем в библиотеку. Для бренди еще рано?
— Не по моим часам, — ответил Девон. — Но по выражению твоего лица оно мне понадобится.
Вскоре они уединились в библиотеке.
— Если сказать в двух словах, — начал Блейк мрачным голосом, протягивая бокал Девону, — это отец. Мне грустно, что именно я говорю тебе это, но он, кажется… Не знаю, как выразить это корректно. Мы все считаем, что он… — Он замолчал на минуту и сделал глоток бренди. — Словом, отец сходит с ума.
Девон, не отрывая глаз от лица брата, взял бокал.
— Ты говоришь, сходит с ума?
— Да. Повредился умом, спятил, сбрендил, стал ку-ку.
Девон поднял руку:
— Да, ситуация… Вы приглашали врача?
— Приглашали, и не раз, в последние несколько месяцев, но тот уверяет, что отец совершенно здоров.
— А ты считаешь иначе, — сказал Девон, внимательно наблюдая за братом, пока тот потягивал бренди. — Ты говорил об этом врачу?
— Конечно. Оба — я и мама, но когда бы он ни приходил, чтобы осмотреть отца, тот ведет себя весьма разумно и рассуждает очень здраво, так что доктор думает — мы все слишком преувеличиваем и просто не понимаем его эксцентричности. — Блейк поднялся и подошел к письменному столу, стоящему перед окном, облокотился на него. — Если тебя интересует мое мнение, то доктор Ламберт — чертов подлиза и подхалим. Он семейный врач вот уже тридцать лет и, несомненно, ожидает, что отец упомянет его в своем завещании. Потому и не собирается признавать его невменяемым. — Голос брата стал более сдержанным. — Отцу уже шестьдесят девять, Девон. Он не вечен.
Девон задумчиво посмотрел на бренди в своем бокале.
— Я понимаю. — Он медленно сделал глоток. — Но все же расскажи о нем. Что тебя беспокоит в его поведении?
Темные брови Блейка поднялись.
— Примерно полгода назад у него начались проблемы со сном. Теперь каждую ночь он встает и часами бродит по темным коридорам в ночной рубашке и домашних туфлях. Часто разговаривает сам с собой, рассказывает о своих предках и обо всем, что знает об их жизни.
Девон подошел к кушетке и сел. Некоторое время он раздумывал над тем, что услышал от брата.
— Да, — сказал он, — тревожно слышать все это, но, возможно, доктор по-своему прав. Ты сам напомнил, что отцу шестьдесят девять. Может, это всего лишь старческие странности? Он просто вспоминает прошлое. Возможно, именно поэтому доктор и не выражает озабоченности.
Его брат сделал еще один глоток бренди. Он покачал толовой, и вдруг показался Девону очень усталым.
— Ты как будто разочарован, — сказал Девон, испытывая легкий приступ недовольства. — Ты ожидал, что я вернусь домой и одним взмахом руки разрешу все проблемы?
Брат промолчал. Девон осторожно взглянул на выражение его лица и откинулся на подушки софы.
— Или, возможно, ты вспомнил, что я не герой, за которого все меня всегда принимали?
Именно поэтому он и покинул дом три года назад — потому что крайне разочаровал всех. Особенно
