увидела смеющихся воинов. Господи, она совершенно забыла об их присутствии!
Лицо Мадлен залилось краской, но она сказала себе, что это пустяки. Похоже, и Векстон не обратил на веселье воинов никакого внимания; впрочем, он так густо зарос бородой и покрылся грязью, что трудно было сказать что-то с уверенностью.
Дункан еще раз крепко поцеловал жену и шепнул, чтобы она не смущалась. Мадлен теснее прижалась к мужу.
Она пришла в себя, лишь услышав за спиной деликатный кашель. Дядя! Но от волнения она не могла открыть рта, заливаясь слезами.
Барон сделал воинам знак спешиться, а затем увидел пожилого, седого человека. Не желая отпускать от себя жену ни на миг, Дункан чуть отодвинул ее в сторону и просто сказал:
— Я барон Векстон.
— Я так и подумал, — вымолвил священник. Бертон хотел было поклониться, но барон остановил его.
— Это я должен пасть перед вами на колени, святой отец, — заявил Дункан. — Для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами, отец Бертон. — Священник был тронут.
— Ведь она самое дорогое ваше сокровище, не так ли? — спросил Бертон, глядя на племянницу.
— Так и есть, — признался Векстон. — Я навсегда в долгу перед вами, — добавил он. — Вы так долго заботились о ней.
— Но она еще не принадлежит вам, — заявил священник, довольный тем, что барон удивился его заявлению. — Я еще только должен отдать ее вам. Я говорю о венчании, барон, о настоящем венчании. И чем скорее оно состоится, тем лучше. Во всяком случае, так мне, старику, кажется.
— Что ж, тогда обвенчайте нас завтра утром, — согласился Векстон.
Священник, видевший, каким страстным поцелуем обменялись барон и его племянница, решил, что утро — это слишком поздно.
— В таком случае вы не ляжете спать с ней этой ночью, — предупредил Бертон Дункана. — Я буду по-прежнему беречь ее, барон.
Оба обменялись долгими, многозначительными взглядами. Потом Дункан улыбнулся. Впервые за много времени он понял, что не в силах противостоять кому-то. К тому же, кажется, святой отец не собирался идти на уступки.
Барон кивнул:
— Хорошо. Тогда сегодня вечером.
Мадлен внимательно слушала их, прекрасно понимая, о чем идет речь. Вероятно, от стыда она покраснела как рак. Выходит, отцу Бертону известно, что она спала с Дунканом!
— Я бы тоже хотела обвенчаться с бароном этим вечером, — заговорила женщина, — но… — Мадлен умолкла, увидев приближающегося Энтони. — Отец Бертон, это тот самый человек, о котором я говорила вам, — улыбнулась она.
— Так это вы встали между Луддоном и моей племянницей, когда тот пытался вновь ударить ее? — спросил Бертон, протягивая Энтони руку.
— Да, — признался Энтони.
— Что, опять?! — загремел Векстон. — Разве моя жена не находилась под защитой короля?
— Это все пустяки, Дункан, — вмешалась Мадлен.
— Луддон хотел убить ее, — вставил священник.
— Да, — подтвердил Энтони.
Мадлен почувствовала, как сжалась на ее талии рука барона.
— Все это пустяки, — повторила она. — Просто Луддон ударил меня по лицу.
— Да она вся до сих пор в синяках, — громко проговорил отец Бертон, — приглядитесь получше.
Мадлен недовольно посмотрела на дядю. Зачем он расстраивает Дункана?
Когда Векстон приподнял Мадлен за подбородок, чтобы взглянуть на синяки, та опять покачала головой.
— Он больше не тронет меня, Дункан. Это главное. Наш Энтони вовремя защитил меня, — добавила она, перед тем как вновь посмотреть на дядю. — Дядюшка, зачем вы огорчаете Дункана?
— Следы остались еще на ее спине и плечах, барон, — упрямо продолжал старик.
— Дядя!
— А ты ведь ничего не сказала мне, — укоризненно вымолвил Энтони. — Я бы…
— Довольно! Дядюшка, я хорошо вас знаю. Какую игру вы затеяли на этот раз?
— Ты, кажется, хотела сказать барону Векстону, что не сможешь обвенчаться с ним этим вечером, дитя мое, но не объяснила почему. Дело в том, барон, — заявил священник, поворачиваясь к Векстону, — что моя племянница желает отложить венчание. Не так ли, Мадлен? Видишь, девочка, я знаю тебя лучше, чем ты сама, — улыбнулся он.
— Отец Бертон говорит правду? — нахмурился Векстон. — Надеюсь, твои чувства ко мне не изменились? — Не успела Мадлен и рта раскрыть, как Дункан добавил: — Впрочем, это не важно. Ты принадлежишь мне, Мадлен. От этого никуда не денешься.
Мадлен была поражена. Похоже, Дункан раним так же, как и она сама, и так же часто хочет слышать от нее признания в любви.
— Я люблю тебя, Дункан! — громко, так, чтобы слышали Энтони и отец Бертон, промолвила она.
— Знаю, — несколько самодовольно ответил барон, уже не так крепко прижимая к себе жену.
— У нас еще много забот, — заметил Энтони. — Барон, мне надо потолковать с вами наедине. — С этими словами он отошел в сторону.
— И вы наверняка проголодались, — добавил священник, направляясь к дому. — Займусь-ка я приготовлениями к обеду, — бросил он через плечо.
— Но сначала мне надо помыться, — заявил Векстон, вновь привлекая к себе жену, прежде чем отпустить ее.
Барон уже последовал было за отцом Бертоном, как вдруг его остановили слова жены:
— Мы и вправду не можем сейчас обвенчаться, Дункан.
Застывшие на месте Бертон, Энтони и барон оторопели от ее заявления.
Мадлен побранила себя за необдуманные слова, но должен же барон знать все…
— Вот если мы дождемся, когда Джеральд и Адела поженятся, то Луддон не сможет…
— Я так и знал, — вмешался Энтони. — Ты все время заступаешься за всех, когда надо и не надо. Барон, именно об этом я и хотел поговорить с вами.
— Уж такая она у меня, — вмешался отец Бертон. — Вечно жалеет несчастных.
— Нет, ты не понимаешь, Дункан! — взволнованно воскликнула Мадлен, взмахнув руками. — Если мы обвенчаемся немедленно, это будет означать, что ты пошел против воли короля. И тогда он отдаст Аделу Луддону. Вот я о чем, Дункан.
Мадлен продолжала бы говорить, не заметь она выражения лица мужа. Руки она могла заламывать сколько угодно, но вот рот закрыла, Векстон пристально посмотрел ей в глаза, однако Мадлен не; понимала, доволен он или сердится.
— У меня только один вопрос к тебе, Мадлен. Ты доверяешь мне?
— Конечно! — не задумываясь промолвила та.
Векстон был определенно доволен ее ответом. Обняв Мадлен, Дункан поцеловал ее в лоб и громко заявил:
— Мы обвенчаемся этим же вечером.
— Да, Дункан, сегодня вечером.
По-видимому, этот ответ удовлетворил всех. Мадлен заметила, что ее дядя улыбнулся, Энтони принялся весело насвистывать, а Дункан довольно кивнул.
В следующий час все были заняты. Дункан и Энтони обедали за маленьким столиком в доме священника, а тот направился к своему господину, графу Гринстеду, чтобы рассказать о всех происшедших событиях.
Старый граф все еще цеплялся за жизнь и, хотя и не мог присутствовать при церемонии венчания, ждал к себе барона Векстона, который должен был заглянуть к нему, когда обряд бракосочетания окончится. Затем Дункан и Энтони пошли к озеру за домом Бертона, чтобы вволю поплескаться в воде и спокойно обсудить происходящее.
Мадлен тем временем переодевалась. Она расчесала волосы и хотела было уложить их в прическу, но потом бросила эту затею, решив оставить волосы распущенными: она знала, что Дункану это нравится больше.
И конечно же, на Мадлен опять была одежда цветов барона Векстона: нежно-кремовые туфельки и платье и накидка с голубой вышивкой. Она почти месяц трудилась, вышивая на этой накидке силуэт волшебного волка.
Мадлен подумалось, что Дункан, может статься, и не заметит этого. Мужчинам не до такой ерунды.
— Все хорошо, — вслух проговорила она. — Я нравлюсь ему, но он любит дразнить меня.
— Кто это любит дразнить тебя? — внезапно раздался голос Дункана, стоявшего в дверях.
Мадлен с улыбкой повернулась к мужу.
— Мой волк, — не задумываясь ответила она. — Что-то и не так, Дункан? Какой-то у тебя странный вид…
— Ты с каждым часом становишься все прекраснее, — произнес барон. Его голос был мягким, как бархат.
— А ты — все красивее. Но никак не могу понять, почему это мой нареченный будет на церемонии венчания в черном, — осмелилась подколоть Мадлен мужа. — Это такой мрачный цвет! Цвет траура, — добавила она. — Не считаете ли вы, милорд, что траур — это ваша свадьба?
Замечание жены застало барона врасплох.
— Зато эта моя одежда чистая, Мадлен, — пожал он плечами. — Больше тебя ничего не должно волновать. К тому же у меня нет с собой другого костюма. А теперь, дорогая, я, пожалуй, поцелую тебя, чтобы тебе было не до моего платья.
Мадлен отбежала к другому концу стола.
— Нет, ты не смеешь целовать меня до венчания, — едва сдерживая смех, промолвила она. — А почему же ты не побрился?
— Я сделаю это потом, — заявил Дункан.
— Потом? — с недоумением переспросила Мадлен.
— Да, Мадлен, потом, — подтвердил барон, глядя на нее горящими глазами.
Мадлен нарочно помедлила, чтобы Векстон поймал ее. Но когда Дункан наконец сжал Мадлен в своих объятиях и прильнул к ее губам, дверь в комнату растворилась.
— Мы уже ждем, — заявил вошедший отец Бертон. — Правда, меня кое-что беспокоит.
— Что же? — встревожилась Мадлен, высвобождаясь из объятий мужа и поправляя одежду.
— Я бы хотел сам повести тебя к алтарю, но не могу же я одновременно делать два дела. Кстати, вы подыскали двух свидетелей? — спросил Бертон.
— А вы не могли бы провести
