Он не сомневался, что Авриль будет хранить их тайну с той же нерушимой преданностью, с какой относилась к дорогим ее сердцу людям.
Но как ему перенести разлуку с ней?
От подувшего с залива холодного ветра Авриль задрожала.
— Авриль? — тихо позвал он, протянув руку и коснувшись ее плеча. Хок разрывался между необходимостью притянуть ее к себе и согреть и пониманием, что, обняв ее, уже не сможет остановиться. — Тебе холодно?
Она не отстранилась, но покачала головой:
— Я все думаю, смотрит ли сейчас и Жизель на эти звезды? Мы любим… то есть мы любили… — Авриль закрыла глаза.
— Авриль…
— Я так не хотела, чтобы она росла одна, как я, — прошептала Авриль. — Мне всегда хотелось иметь много детей. Хок провел по ее щеке тыльной стороной ладони.
— Господи милостивый! — Ее ресницы вздрогнули, и она часто заморгала. — Я никому еще этого не говорила, во всяком случае, с тех пор, как потеряла Жерара. Я так старалась…
— Не желать? — мягко подсказал он, отчасти понимая отчего так больно сжимается его сердце. — Не мечтать?
Она повернулась к нему лицом, на ресницах ее дрожали слезы:
— Я думала, что никогда больше не сделаю этого.
— Не станешь мечтать?
— Никогда больше вот так не полюблю другого мужчину.
У Хока перехватило дыхание.
— Авриль!.. — Он обнял ее, дрожащую, одной рукой и притянул к себе.
Она уткнулась лицом в его плечо.
— Ну почему ты не оказался надменным, бессердечным и жестоким, какими я всегда представляла себе викингов? — жалобно всхлипнула она.
— Приношу свои извинения, — прошептал он, лаская ее.
— Почему ты должен быть таким понимающим, храбрым, добрым, любящим и…
— Я постараюсь стать более требовательным и деспотичным?
— Прекрати! Тебе не следовало бы иметь и чувство юмора.
Хок усмехнулся, боясь дать волю чувствам, переполнявшим его. Авриль снова задрожала.
— Никогда не думала, что Бог пошлет мне в этой жизни ещё одного такого особенного мужчину, — сказала она полупечально-полуизумленно. — Я была уверена, что никто не сможет занять в моей душе место Жерара.
— Никто никогда и не займет его места, — тихо заверил ее Хок. — Просто ты боишься…
— Я не боюсь. — Авриль приподняла голову и посмотрела ему в глаза. — Я не…
Он нежно прижал палец к ее губам: — Ты не боишься волков, не боишься плавать одна в опасных водах, не боишься даже довольно крупных норманнов увозящих тебя за моря-океаны. — Он коснулся ее руки. Ее руки. — Но ты боишься отпустить его.
Авриль прикрыла глаза густыми ресницами.
— Это не… Я не… — Она с трудом подыскивала слова словно мысль эта впервые пришла ей в голову. — Дело просто в том, что… У меня даже не было возможности попрощаться с ним, — запинаясь, объяснила она. — Когда он уезжал в то утро, я… я не знала, что вижу его в последний раз.
Хок мягко сжал ее плечо. По тому, как оно было напряжено, он понял, что надо дать ей возможность выплеснуть наружу чувства, которые она так долго таила в себе.
— Расскажи мне все, Авриль, — ласково предложил он.
— Они с отцом отправились на турнир. — Последнее слово она произнесла с ненавистью. — Всего лишь на турнир. Я даже не успела сказать ему, что у меня, наверное, будет ребенок — сама еще не была уверена, и мы… — Глухой мучительный стон вырвался у нее из груди. — У нас впереди была целая жизнь. — Голос ее сорвался. — Он так и не узнал о ребенке. Умер, так и не узнав, что станет отцом.
Хок стиснул зубы, его пронзила невыносимая боль, какой он не испытывал с того момента, когда понял, что отнял у девочки мать. Он крепче прижал к себе Авриль, страдая от что рано или поздно ее все равно придется отпустить.
— В день их отъезда, — шепотом продолжала Авриль. — в то самое утро, он охотился в лесу. Вернулся, весь покрытый грязью, и я ругала его за то, что он повсюду наследил. — Вечером, когда его оруженосец прискакал, чтобы сообщить мне. Авриль сглотнула комок, вставший в горле, — что он умер. Отец и сын, погибли из-за вражеского вероломства, я вбежала в нашу комнату, упала на пол, рыдая, а потом подняла голову и увидела грязный отпечаток ладони на стене возле двери. Его ладони! — Одинокая слеза скатилась по щеке Авриль и пала на грудь Хока. — Долго-долго я не позволяла слугам смывать его, потому что это было… словно он все еще оставался со мной.
Хок закрыл глаза. Вспомнив о наброске портрета Мив, сделанном им в тетради, он все понял: когда-то и он верил, что она остается с ним, пока какая-то часть ее — знак, символ, память — пребывает в нем.
— Авриль, чтобы помнить Жерара, тебе не нужен этот отпечаток. Или кольцо. Ты не должна бояться, что забудешь его. Ты никогда его не забудешь.
Она подняла на него взволнованный взгляд.
Хок вытер слезы с ее ресниц:
— И ты не должна бояться, что, впустив в сердце другого мужчину, предашь Жерара. Ты не можешь его предать. Но тебе не следует оставаться одной, маленькая моя валькирия. Ты не предназначена для одиночества. — Голос его звучал надтреснуто. — Тебе нужен кто-то, с кем ты разделила бы жизнь, кто избавил бы тебя от невзгод и подшучивал над тобой, пока ты не улыбнешься. И держал бы за руку…
Но не я буду этим мужчиной.
— Ты не прав, Хок Вэлбренд, — прошептала она, нежно гладя его по щеке. — Мне не нужен кто-то, мне нужен…
Неожиданный звук заставил Хока посмотреть на воду — и тут же сел словно громом пораженный. Увидев то же, что и он Авриль ахнула.
Корабль Хока скользил по воде мимо них, направляя открытое морс.
Выругавшись, Хок вскочил на ноги. Отсюда, с берега бледном свете луны можно было различить лишь одинокую фигуру гребца. Это был темноволосый мужчина.
— О священная колесница Тора, что это Келдану взбрело
— Зачем он взял твой корабль? — закричала Авриль. Человек на борту встал, чтобы закрепить руль, и Хок снов выругался, увидев фигуру человека во весь рост.
— Это не Келдан! — взревел он. Холодная ярость охватила его. — Это Торолф.
— Торолф?! — Авриль быстро перевела взгляд на корабль. Сердце было готово выскочить у нее из груди. Одномачтовое судно имело в длину не менее двадцати шагов, оно легко и быстро разрезало волны. — А я думала, что его увезли…
— Должно быть, он сбежал. — Хок чертыхнулся и сделал движение по направлению к кораблю.
Авриль посмотрела на дальний конец берега, туда, где лес подступал близко к воде, и ее обуял ужас:
— Пресвятая Дева Мария, а что, если он наткнулся на Жозетт с Келданом?
— Беги посмотри, что с ними, Авриль. — Хок уже разувался.
— А что ты…
— Я должен остановить его.
— Ней! Хок, куда он направляется, если может прожить лишь шесть дней?..
— Либо он сошел с ума, либо обезумел от страха перед карой, которую ему назначат старейшины, либо разозлился настолько, что готов назло всем выдать миру нашу тайну. — Или всё вместе. Но что бы он ни замышлял, я не должен дать ему уйти.
Авриль отчаянно затрясла головой, ее приводила в ужас мысль о том, что Хок один на один встретится с Торолфом.
— Хок, ты не сумеешь…
