— Вы и сами тоже ничего. Придется мне постараться, чтобы вас у меня не украли.
— Надеюсь. — Он поправил галстук насмешливо-тщеславным жестом. — Где там Красавчик Бруммель? Давайте узнаем, что он думает о моем фраке.
Она рассмеялась и заметила, что он обежал взглядом зал. Его рука, обвивающая ее талию, немного напряглась, но голос звучал все с тем же веселым шутовством.
— Наш друг здесь.
Сердце у Бел упало, но она и виду не подала.
— Полагаю, вы знали, что он здесь?
— Подозревал.
Она раскрыла веер, точно щит.
— И что же, вы хотите разыграть ваш спектакль, Роберт?
— Вы знаете его лучше, чем я. Что бы вы могли предложить?
— Чем можно отвлечь внимание Долфа? — подумала она вслух. Ответ явился немедленно. — Я притворюсь, что по уши влюблена в вас.
— Притворитесь? — воскликнул он, делая вид, что уязвлен, тогда как глаза его смеялись.
Она прямо посмотрела на него.
— В конце концов, этого Долф хотел бы для себя.
— Пожалуй, это будет забавней, чем я ожидал.
— Веселитесь, пока можете, Хоуксклиф. Это всего лишь уловка, — прошептала она, затем, схватив его за руку, пота-шила к ложам, где сидели куртизанки. Те смеялись, пили, ужинали со своими содержателями; они выглядели великолепно среди окружающей их яркой роскоши.
Бел и Хоуксклифа встретили громкими одобрительными возгласами. Об их связи говорил весь Лондон. Харриет велела освободить для них место, и они сели и заказали ужин. Роберт покровительственным жестом положил руку на спинку стула Бел, и она улыбнулась про себя, наслаждаясь их розыгрышем.
В этот момент раздался хор дружеских приветствий — к их компании присоединился молодой человек, которого Бел никогда раньше не видела. Ни одна женщина не сумела бы отвести взгляд от ослепительного красавца с золотистыми волосами; капризная улыбка освещала павильон, пока он пробирался через море дам, не чаявших в нем души; они подшучивали над ним, делали ему предложения, украдкой ласкали в толчее, когда он проходил мимо. Ему было под тридцать, и он был похож на веселого, беспутного молодого архангела, порывом ветра занесенного на землю. Дружелюбный, загорелый, широкоплечий, он держался дерзко и независимо, напоминая манерой поведения галантного романтического разбойника.
— А вот и мы, — пробормотал Роберт, заметив молодого человека.
— Вы его знаете?
Нахмурившись, Роберт не ответил, потому что в этот момент наглый красавец бросил взгляд прямо на него поверх голов тех, кто сидел за столом, громко рассмеялся и направился к ним.
— Ха! Что же это? Или рухнули небеса? Или ад замерз? Неужели это мой безупречный брат — здесь, среди грешников? Конечно, мои глаза меня обманывают.
— Замолчи, Алек.
Бел подняла брови. Его брат? Они совсем не походят друг на друга — точно день и ночь. Один — черноволосый, темноглазый, скованный, другой — золотоволосый, синеглазый, насмешливый. Все еще смеясь, Алек, как его назвали, подошел и дружески потрепал Роберта по спине.
— Смотрите, как низко могут пасть члены правительства! — крикнул он, обращаясь к публике с улыбкой ярмарочного зазывалы.
Все засмеялись, а Роберт вовсе не выглядел веселым. Повеса наклонился и положил руку на спинку стула Бел.
— Здра-асьте, — протянул он, рассматривая ее вблизи с откровенным мужским интересом.
Бел подняла бровь и равнодушно посмотрела на него. Он уронил монокль и с ухмылкой повернулся к Роберту.
— Значит, это та девчонка, на которую ты тратишь нашу ренту? Мадемуазель, — проговорил он с любезным поклоном, — снимаю перед вами шляпу. Но до сих пор я считал, что мой брат — монах.
Она подавила улыбку. Не иначе как этот фат задумал усложнить жизнь ее покровителю. В эту игру могут играть только двое. Она обвила рукой шею Роберта и загадочно улыбнулась.
— Уверяю вас, он вовсе не монах.
Алек вздернул золотистые брови, потому что она поцеловала Роберта в щеку, припав к нему, словно он был единственным мужчиной во всей вселенной, после чего разразился хохотом.
— Мисс Гамильтон, позвольте представить вам моего брата, лорда Алека Найта, — чопорно проговорил герцог.
— Как поживаете? — рассеянно произнесла она, даже не взглянув на лорда Алека, в котором инстинктивно почувствовала прирожденного ловеласа, привыкшего красть женское внимание у всех мужчин, находящихся поблизости.
Она смотрела только на Роберта, с томным видом целуя его в щеку, в шею и в ухо, пока они с братом беседовали. Запутавшись в розыгрыше, она и сама не понимала, нарочито или истинно демонстрируемое ею обожание. Целуя его в шею, она почувствовала, как пульс его забился быстрее. Она закрыла глаза и улыбнулась с чувственным видом, легко теребя губами мочку его уха.
Интересно, каково это — быть его любовницей?
Лорд Алек усмехнулся:
— У вас такой вид, точно вам нужно уединиться! Мисс Гамильтон. — Он кивнул ей, послал брату белозубую улыбку и отправился поболтать с приятелями.
— Вы как-то слишком усердствуете, — пробормотал Хоук.
— Не будьте таким строгим, Роберт. Мы должны выглядеть убедительно, — шепнула она, посмеиваясь и гладя его по груди.
— Вы, пожалуй, чересчур убедительны.
— Насколько же я убедительна, Роберт? — помурлыкала она.
Он бросил на нее алчный взгляд.
— Ведите себя прилично, бессердечная насмешница! — прерывающимся шепотом проговорил он.
— А то что?
— Пока не знаю, но, конечно, я что-нибудь придумаю, как только в голове у меня прояснится. В эту игру играют двое…
Он многозначительно улыбнулся ей, и она, не в силах сдержать свой порыв, обхватила его лицо ладонями и, притянув к себе, поцеловала глубоким, медленным поцелуем. Бел не знала, что на нее нашло. Она не могла понять этого человека. В нем есть благородство, надежность, которая помогает ей чувствовать себя защищенной. Если Долф видит их, подумала она, не открывая глаз, с ним случится апоплексический удар. А потом все мысли исчезли, ее охватило наслаждение, вызванное ритмичными нежными ударами его восхитительных губ.
— Подвиньтесь! — закричал кто-то, и только тогда, под смех и аплодисменты окружающих, они оторвались друг от друга, красные, задыхающиеся, смущенные, стараясь не смотреть друг на друга. Хоук протянул руку к бокалу и выпил белого вина, а она, краснея, откинула назад волосы и холодно улыбнулась.
И в этот момент к ним подошел лорд Элдон за обещанным танцем. Она заколебалась, не зная, разумно ли будет уйти от своего покровителя, поскольку Долф находится где-то неподалеку. Но Хоук решительно кивнул ей, и она подумала, что Долф не рискнет устроить скандал на глазах у лорда Элдона.
Они заняли место в неторопливой кадрили, и Бел не могла не заметить, как многие женщины в толпе бросают на нее убийственные взгляды. Это презрение благовоспитанного общества возмутило ее до глубины души.
Вскоре кадриль закончилась. Она присела в реверансе, лорд-канцлер подал ей руку, чтобы отвести к столу, и тут Бел побледнела, увидев, что, пока она танцевала, в бочонок с порохом — а именно так можно было назвать отношения между Робертом и Долфом — попала искра.
Ей следовало это предвидеть.
Судя по всему, Долф вознамерился перехватить ее, когда она будет возвращаться после танца, но
