— Хм… — процедила леди Борроудейл, переводя взгляд с Джасинды на Лиззи, а потом на Бел. — Завтра я занята. Будет ли его светлость дома в среду к вечеру?
— Трудно сказать. В последнее время брат очень занят…
— Передайте ему, что я хочу с ним поговорить, — тоном, не терпящим возражений, заявила матрона.
Дерзкая Джасинда слегка оробела.
— Хорошо, сударыня.
— Кучер! — рявкнула маркиза.
Кучер принялся разворачивать карету, а ее сиятельство бросила на Бел еще один острый взгляд.
Девушки смотрели, как маркиза и ее дочери-зануды уезжают в своем ландо. Джасинда повернулась и взглянула на Бел, в ее сверкающих глазах читалось восхищение. Бел смущенно улыбнулась, а Лиззи не выдержала и рассмеялась:
— Ах, какое у нее было лицо! Я думала, она вот-вот выпадет из кареты.
— Я была не права, — начала Бел, но девушки расхохотались так заразительно, что даже лакей фыркнул.
— Так ей и надо! Она заслужила это за многие годы! — восклицала Лиззи, вытирая слезы. — Дорогая мисс Гамильтон, пожалуйста, научите меня вот так давать отпор!
Глава 19
Может, это был результат дуэли и близкого соприкосновения со смертью, но у Хоука вдруг проснулась жажда жизни. Он чувствовал себя молодым и сильным; он был весел и влюблен, и он знал, что ему отвечает любовью единственная женщина, которая в состоянии сделать его счастливым. Только одно портило ему удовольствие и мешало наслаждаться жизнью — это грызущее чувство вины. Это было несправедливо по отношению к Белинде. И вот теперь возникли новые осложнения, которые принесло только что полученное письмо от лорда Колдфелла. Судьба Хоука повисла на волоске.
Письмо лежало перед ним на письменном столе. Хоук сидел, закинув на стол скрещенные ноги, размышляя о предложении Колдфелла и взвешивая все «за» и «против».
Он знал, что у Белинды есть правило — никогда не вступать в связь с женатым человеком. И вот теперь, когда пришло время жениться и произвести на свет наследников, он решил, что пойдет на все, лишь бы оставить Белинду при себе. Он ни за что не позволит ей вернуться к жизни куртизанки. Ради ее же пользы.
Единственное, что оставалось ему сделать перед тем, как ответить на письмо Колдфелла, — это удостовериться, что любовь Белинды к нему настолько сильна, что она не сможет порвать с ним, когда для него настанет время вступить в брак. Если она действительно любит его, она согласится с необходимостью для него вступить в брак с присущим ей достоинством и тактом.
Звук шагов в коридоре вывел его из тяжелых раздумий. Потом в дверь кабинета постучали, и на пороге возникла одна из гостий Джасинды — некрасивая молодая барышня с рыжевато-каштановыми локонами, спадающими по обе стороны лица.
— Ах, ваша светлость! Простите, что побеспокоила вас! Но лакей сказал, что здесь я могу найти леди Джасинду.
— О нет, здесь никого нет, кроме меня, — отозвался он вежливо-утомленно и встал.
Девица не спешила уходить, она стояла, держась за дверную ручку.
— Какая счастливая случайность! Надеюсь, вы хорошо поживаете? — И она кокетливо тряхнула локонами.
— Э-э… да, благодарю вас. — Дерзкое существо, подумал он с раздражением. В девушке он узнал дочь барона Пенрита. Как же, случайность!
— Вы хорошо провели время в свете, ваша светлость? — с жеманной улыбкой спросила девушка, придвигаясь к нему.
— Знаете, это было очень тяжелое время для правительства, — ответил он, одаряя ее своей самой обольстительной улыбкой. — Все эти сессии, да еще окончание войны…
— В деревне чудовищно скучно после Лондона, вам не кажется? И одиноко, — вздохнула баронская дочка, подступая к нему еще ближе.
— Ну, я уверен, что у такой очаровательной молодой леди, как вы, множество подруг. Например, Джасинда, — с намеком проговорил он. — Позвольте я пойду поищу ее…
— О, не стоит беспокоиться, ваша светлость…
— Никакого беспокойства, — прервал он ее с натянутой улыбкой. — Я просто… найду ее и пришлю к вам.
И, не теряя ни секунды, он выскочил из кабинета, а девица в отчаянии топнула ножкой.
Услышав, что баронесса и еще какие-то женщины беседуют в гостиной, он был вынужден красться по собственному дому, точно грабитель, чтобы они не заговорили с ним. Он про себя ругал свою сестрицу за то, что она приглашает гостей и забывает о них.
«Где же девушки? — подумал он, обыскав весь этаж и не найдя их. — Но ведь если бы они отправились на ежедневную экскурсию, Бел предупредила бы меня».
Увидев горничную Джасинды, он спросил, где его сестра. Та побледнела.
— Они пошли в будуар герцогини, ваша светлость, — испуганно пролепетала горничная.
Он нахмурился, лицо его потемнело.
— Простите?
— Да, сэр. Они в комнате герцогини, сэр.
Сердито блеснув глазами, Хоук повернулся и направился по коридору. Он поверить не мог, что сестра так бесцеремонно нарушила его запрет. С хмурым видом он поднялся на четвертый этаж. Услышав доносившийся из будуара девичий смех, Хоук распахнул дверь и остановился, пораженный при виде представшей перед ним картины.
Джасинда, сидевшая перед раззолоченным туалетным столиком матери, выглядела весьма комично — она напялила на голову высокий, усеянный драгоценными камнями парик, а на щеках у нее красовались шелковые мушки, которыми в дни молодости герцогини украшали себя светские дамы.
— Что это вы делаете? — рявкнул Хоук.
Джасинда подскочила на табурете и, повернувшись к нему, сдернула с головы парик.
— Ничего…
Лиззи сняла боа из перьев, которым обмотала шею, и подошла к Джасинде. Вид у нее был испуганный.
— Вы знаете, что вам запрещено входить сюда! — угрожающе прорычал Хоук.
— М-мисс Гамильтон сказала, что можно, — заикаясь, пролепетала Джасинда.
— Роберт, что случилось? Он оглянулся.
Бел читала, сидя на диванчике у окна. Захлопнув книгу, она встала и направилась к нему.
— В этом нет ничего дурного, ваша светлость. Она, очевидно, не понимала, что происходит.
— Никому не разрешается заходить в эту комнату, и моей сестре это прекрасно известно! — бушевал Роберт.
— Почему?
— Потому что я так приказал! Джасинда, немедленно сними эти отвратительные мушки и ступай вниз. Баронесса Пенрит с дочерью вот уже четверть часа ждут тебя.
— Почему ты такой злой? — обиделась его сестра. — Ты совсем как папа! Она ведь и моя мать тоже!
— Посмотри на себя. Ты похожа на блудницу. Убери с лица эту мерзость! — закричал он.
— Роберт! — Бел встала перед ним. — Не кричите на нее. Она ведь просто ребенок, которому захотелось принарядиться.
— Не вмешивайтесь в это. Джасинда…
— Иду! — Она отлепила от щеки последнюю мушку и пробежала мимо брата, испуганная и огорченная. Лиззи молча последовала за ней.
— Что такое с вами? — требовательно спросила Бел, когда девушки ушли.
Он захлопнул дверь и повернулся к ней:
