хозяином заведения, и попытался оттолкнуть Диллона локтем.
– Джимми, мне жевательного табака, да поживее! – потребовал юнец и шлепнул ладонью прямо по кучке галет, которые Диллон положил на прилавок.
Получив удар локтем под ребра, молодой техасец сразу же решил, что стоит всыпать наглому сопляку: во-первых, чтобы преподать урок хорошего тона, а во-вторых, потому что с тех самых пор, как он оказался в этом захолустном городишке, ему не терпелось с кем-нибудь подраться.
– Эй, молокосос, ты разве не заметил, что лавочник сейчас обслуживает нас? Подожди своей очереди.
Юнец развернулся к Диллону. Он походил на разъяренного быка, готового броситься на красную тряпку. Маленькие черные глазки были злобными и налились кровью. Парень согнул руку в локте, словно собирался выхватить из кобуры револьвер.
– Какого…
Закончить фразу ему не удалось – кулак Диллона врезался ему в челюсть, и Юнец как подкошенный рухнул на пол, вытянувшись во весь рост.
Диллон посмотрел на поверженного бандита. Потом на его спутников.
– Вы тоже желаете принять участие?..
– Мы еще подумаем, – ответил мужчина со шрамом.
– Решайте быстрее.
– Вы крепко деретесь, сеньор, – заметил мексиканец. Диллон мельком взглянул на него и ответил на прекрасном испанском:
– Могу и покрепче. С удовольствием продемонстрирую.
Мексиканец вскинул брови.
– В этом нет необходимости, сеньор.
– О чем это вы толкуете? – прорычал бандит со шрамом. Мексиканец ответил ему по- английски:
– Да об этом гринго, что растянулся на полу. – Он опустился на колени над нокаутированным юнцом и, словно разговаривая сам с собой, тихо пробормотал по-испански: – Ай-ай-ай, сеньор, они пришли вас убить.
Пропойца со шрамом повернулся к Диллону. Клив, небрежно облокотившийся о прилавок, пристально следил за руками бандита.
– Значит, говоришь, драться ты умеешь? А насколько ты ловок, когда доходит до стрельбы?
Диллон ответил не сразу. Смерив бандита взглядом с головы до ног, он чуть отступил от прилавка.
– Ты вооружен. Если хочешь знать ответ, придется за него заплатить.
Наступила тишина. Никто из присутствующих не шелохнулся. Диллон насмешливо взглянул на бандита. Атмосфера явно накалялась. И вдруг пропойца со шрамом совершенно ясно осознал: стоит ему только шелохнуться – и этот светловолосый техасский ковбой тотчас же пристрелит его.
– Да я так, просто спросил, – пробормотал бандит, судя по всему, прекрасно понимавший, что ступает по самому краю пропасти.
Юнец на полу все еще не приходил в сознание. Диллон небрежно пнул его носком сапога.
– Сеньор, он умер?
– Нет, – ответил Диллон по-испански. – У него башка крепкая как камень и полна дерьма.
– Да, сеньор, так оно и есть.
Мексиканец приподнял голову юнца, затем отпустил – голова с гулким стуком ударилась об пол. После того как эта процедура повторилась несколько раз, юнец открыл глаза, застонал и с трудом приподнялся.
– Заберите у него револьвер, – предложил лавочник. – Этот сукин сын совсем ни черта не соображает, вообразил себя суперменом.
– Пусть себе ходит с револьвером, – ответил Диллон. – Если вздумает направить его на меня – что ж, в этом городе станет одной дурьей башкой меньше.
Мексиканец помог юнцу подняться на ноги. Тот стоял, пошатываясь и держась рукой за челюсть, пытаясь сфокусировать взгляд. Наконец он вспомнил, что произошло, и повернулся к Диллону.
– Если ты надумал пустить в ход оружие – что ж, валяй, если нет – убирайся отсюда к чертовой матери, – сказал техасец.
Юнец вырвал свою руку из руки мексиканца и, пошатываясь, побрел к двери. Бандит со шрамом последовал за ним. Мексиканец тоже направился к выходу, но у порога оглянулся и подмигнул Диллону.
Диллон, встав в дверях, посмотрел вслед троице. Бандиты пошли в направлении салуна, Клив остался в лавке. Заметив, что лавочник спрятал под прилавок дробовик, он посмотрел на него с некоторым уважением.
– А вы легко взрываетесь, сэр, – заметил продавец, когда Диллон вернулся за своим сыром.
– Не буду же я миндальничать, когда какой-то надутый поганец раздавил мои галеты.
Он захватил из бочки еще несколько галет и бросил на прилавок мелкую монету. Лавочник отодвинул ее от себя.
– В другой раз, – сказал он, улыбнувшись. – Я слушаю крики этого осла с того самого дня, как сюда приехал. В следующий раз я сверну шею или ему, или ублюдку, на которого он работает.
Клив усмехнулся и покачал головой.
– Не вижу ничего смешного, – пробурчал Диллон. – Я чуть руку не сломал о его челюсть.
– Честное слово, Диллон, ты с каждым днем все больше походишь на Джона Толлмена.
– Черт побери! Я сын Джона Толлмена! Не советую никому об этом забывать!
Лавочник смотрел вслед уходившим мужчинам и недоумевал: с какой стати молодой гигант так рассердился? Ведь о Джоне Толлмене и его не менее легендарном отце, Рейне Толлмене, слышали даже в Монтане.
Выходит, в Биг-Тимбере появился сын Джона Толлмена. И пробыл здесь уже неделю. Почему же он ничего об этом не слышал? Видно, техасцы держали сей факт в секрете. Интересно, не нарочно ли старший проболтался? Если и так, размышлял лавочник, то через него эта новость не распространится, уж это точно.
Парень, по-видимому, слишком много выпил, потому что смог спуститься по лестнице только с помощью приятеля, решили две женщины, стоявшие на веранде. Они поспешно расступились, пропуская мужчин. Несколькими минутами позже они проводили испуганными взглядами еще двоих мужчин, которые вышли через ту же дверь. Клив и Диллон поприветствовали дам, прикоснувшись к полям шляп, и остановились на веранде. Женщины поспешно скрылись в лавке.
Клив откусил кончик только что купленной сигары и чиркнул спичкой о столб, окидывая взглядом пыльную улицу. Троицы нигде не было видно.
– Я уже встречал этого мексиканца. – Клив поднес огонек к кончику сигары.
– Он был первым, кого я встретил в этом городе. Ты слышал, он предупредил, что урод со шрамом хочет меня убить?
– Слышал, – кивнул Клив.
– Меня уже тошнит от этого городишка.
– Ничего, мы уедем в «Аконит» сразу же, как только выясним, что именно намерен предпринять Форсайт.
– Не понимаю, почему он так жаждет завладеть именно этим участком. Смотри, он сфабриковал ложное обвинение против старика.
чтобы только убрать его с дороги. И рискнул подделать документ о продаже… Ради чего все это?
– Думаю, у Бака найдется на это ответ. За этим что-то кроется. Бак жил у индейцев племени сиу, он знает их язык. Если люди Форсайта попытаются завладеть «Аконитом», индейцы поддержат Бака. Прольется много крови. Боюсь, как бы не началась новая воина с индейцами, как случилось в Колорадо после бойни у Песчаного Ручья. Могут погибнуть сотни поселенцев.
– Наверняка Форсайт все понимает. Мерзавцу просто на это наплевать! – воскликнул Диллон.
– Прежде чем его арестовать, мы должны добыть против него неопровержимые улики. В письме я просил Бака присматривать за мисс Андерсон. Если ее убьют, нам будет трудно доказать, что подпись поддельная.
– Что там у тебя с телеграфистом?
– По-моему, он человек неплохой, только очень запуган. Телеграмму в форт машинист поезда отправит по моей просьбе со следующей станции.
В этот момент по улице проехал фургон, в котором сидели мужчина, женщина и трое ребятишек. Несколько человек мирно беседовали, стоя на тротуаре перед отелем. Внешне Биг-Тимбер производил впечатление спокойного и тихого городка.
Полковник Форсайт беседовал в номере отеля с мужчиной в помятом коричневом костюме. Собеседник полковника положил на кровать конверт. Форсайт взял его и спрятал во внутренний карман сюртука.
– Я всегда знал, что в этих краях нефть – все равно, что золотая жила, – с довольным видом произнес Форсайт. Потом добавил, похлопывая себя по нагрудному карману: – И вот доказательство.
– Все зависит от того, каковы запасы.
– Говорят, что тут повсюду попадаются карстовые провалы.
– В таком случае мне не придется глубоко бурить.
– Сколько времени уйдет на установку буровых вышек?
– Дайте мне два месяца после того, как я приеду и определю, где будем бурить. И еще через два месяца мы будем отгружать нефть. Форсайт потирал руки.
– С нетерпением жду, когда можно будет объявить всему свету, что главное богатство Монтаны – не крупный рогатый скот, не овцы, а нефть.
В дверь постучали.
– Это адвокат Ли. Он принес ваш чек.
– Доброе утро. – Ли пожал нефтянику руку и протянул ему конверт.
– Благодарю вас, джентльмены. Буду держать вас в курсе дела. Надеюсь, вы меня извините, у меня поезд на Боузмен в три сорок, хотелось бы до этого несколько часов поспать.
Марк проводил гостя и закрыл за ним дверь. Однако прежде чем заговорить, он дождался, когда хлопнет входная дверь отеля.
– Как скоро он сможет начать?
– Он попросил два месяца.
– Сделка о передаче «Аконита» будет зарегистрирована через одну-две недели.
– Почему так долго?
– Я не хочу приезжать в Хелину лично – не стоит привлекать излишнего внимания к этому делу. Чтобы сделка выглядела как заурядная купля-продажа, я послал бумаги по почте. – Ли нервно подергал ус. – Боюсь, эта женщина может появиться на сцене в самый неподходящий момент.
– На сей счет можешь не волноваться. Если она в «Аконите», тем лучше. Как только на документ поставят штамп о регистрации, мои люди нагрянут на ранчо и наведут там
