телеграмм?
– Я показал ту, которую вы отправили в Тринити.
– Считайте, что я ваш должник. До свидания.
– Желаю удачи.
Клив и Диллон прошли в дальний конец зала ожидания. Клив прочел телеграмму от судьи Уильямса.
– Он прибывает поездом в четыре двадцать. Что ж. это дает нам некоторый запас времени, так что мы успеем подготовиться к приезду Бака.
Вторая телеграмма – от лейтенанта Колье – оказалась длиннее.
– Лейтенант и его отряд должны были уже приехать сегодня утром. Они расквартируются в городе. Лейтенант получил приказ губернатора территории оставаться в городе до тех пор, пока сюда не прибудет представитель территориальной или федеральной власти.
– Быстро они отреагировали.
– Это лишнее подтверждение тому, что Роу – весьма влиятельный человек, который многое способен сделать. Он не стал тянуть волынку и пошел прямо к губернатору.
Техасцы вышли из здания вокзала и сели па лошадей.
– Хочу повидать лейтенанта, – сказал Клив. – Надо убедиться, что, когда Бак въедет в город с грузом трупов, Колье и его ребята будут находиться там, где нужно.
– Я сам хочу быть поблизости. Мне не терпится посмотреть собственными глазами на физиономию этого надутого ничтожества, когда он увидит, что его карманный шериф и пятеро бандитов лежат в фургоне, точно свиные туши в телеге мясника.
– А пока есть время, выясни, здесь ли еще наш знакомый проныра-адвокат или уже улизнул из города, К прибытию поезда возвращайся, встречаемся на этом же месте.
Диллон оставил лошадь в платной конюшне и пешком направился к конторе Марка Ли. Перепрыгивая через две ступеньки, он взлетел вверх по лестнице и широко распахнул дверь.
Ли сидел за столом. Он поднял голову и встретил незваного гостя неприязненным взглядом. Посетитель – судя по одежде, железнодорожный рабочий – тоже повернулся в сторону Диллона.
– Привет, – с жизнерадостной улыбкой сказал Диллон.
– Что вам угодно? – Адвокат недвусмысленно давал понять, что он не рад встрече.
– Мне – ничего, совсем ничего. Я просто хотел убедиться, что хитрый лис все еще в городе. Было бы чертовски обидно, если бы вы куда-то уехали или просто исчезли.
Ли встал из-за стола, покраснев как рак.
– Убирайтесь!
– Я бы на вашем месте, – дружеским тоном заметил Диллон, обращаясь к железнодорожнику, – поостерегся иметь дело с этим пройдохой. У него в запасе больше способов залезть в ваш карман, чем у собаки блох. Вы и не заметите, как он выудит у вас денежки. И еще обставит дело так, будто сделал вам огромное одолжение.
– Убирайтесь, или я пожалуюсь шерифу!
– Боюсь, теперь вам будет трудновато ему пожаловаться. Adios, amigos.
Диллон вышел. Спускаясь по лестнице, он усмехался в усы. Когда враг выходит из себя, он быстрее совершает ошибки, так говорил Клив; а никто, за исключением разве что отца Диллона, не разбирается в человеческой природе лучше Клива Старка.
По пути в салун он увидел Пабло, шедшего ему навстречу. Диллон свернул в лавку, и мексиканец последовал за ним.
В лавке Диллон направился прямиком к сырному прилавку и повернул маховик сырорезки. Держа в руке ломтик сыра, другую он запустил в банку с галетами.
– Ну как, слышно что-нибудь в городе о восстании сну?
– Ничего, полнейшая тишина.
– Ты хочешь сказать, никто не знает, что на город идут две сотни индейцев племени сиу?
– Точно. И никого это не волнует. Я не слышал, чтобы кто-то судачил по этому поводу.
– Наши храбрецы даже не задержались, чтобы предупредить горожан. Бьюсь об заклад, они струхнули, боялись, что Форсайт их пристрелит.
– Я видел временного заместителя шерифа с четырьмя вооруженными людьми. Но не беспокойтесь, сеньор, Пабло всегда рядом, он присмотрит за младшим братиком! – говорил мексиканец как раз в тот момент, когда по проходу между прилавками к ним приближались две женщины.
– Ах ты, бородавочник! Ты дождешься, что в один прекрасный день я заткну тебе глотку твоей же шляпой.
– Зачем, сеньор? У меня такое замечательное сомбреро! Диллон подошел к прилавку и бросил на него две пятицентовые монеты. Лавочник положил их в кассу.
– Слышали последнюю новость? В городе расквартирован отряд солдат. Их лейтенант привез письмо от капитана форта. Надеюсь, они пробудут тут подольше, ведь армия оплатит все продовольствие, которое лейтенант закупит для своих солдат.
– Что они здесь делают?
– Не знаю, сэр. Некоторые горожане рады, другие не очень. Лично я надеюсь, что они задержатся и очистят город от бандитов, которых в последнее время тут слишком много развелось.
– Хотелось бы посмотреть собственными глазами, как они этим займутся!
– А что, вы уезжаете?
– Да, через денек-другой.
– Жаль. Нашему городу нужны такие ребята, как вы и ваш Друг.
– Вашему городу нужны и такие, как Ярби Андерсон и Бак Леннинг, однако когда Форсайт пытался согнать их с земли, горожане делали вид, что это их не касается.
– Да, с людьми такое бывает. В Биг-Тимбере никто не смел выступить против полковника.
– Так-таки никто? А Клетус Фуллер? Лавочник смутился и промолчал.
– Ладно, мне пора. Пожалуй, я возьму еще порцию сыра. – Диллон бросил на стойку еще один пятицентовик и направился к сырному колесу.
В четыре двадцать с поезда сошли всего несколько пассажиров, причем ни один из них внешне не напоминал судью. Все приехавшие прошли в здание вокзала. Клив и Диллон стояли у двери, прислонившись к стене.
– Может, он приехал в вагоне для скота? – предположил Диллон.
– Вряд ли.
Из здания вокзала вышел пожилой мужчина в сильно поношенных сапогах, кожаном жилете и ковбойской шляпе. Он опустил на скамейку потертый саквояж и стал смотреть на отходящий от станции поезд. Проводив взглядом последний вагон, незнакомец подошел к Кливу.
– Добрый день. Если не ошибаюсь, вы – Клив Старк?
– А вы… судья Уильямс?
– Да, я уже пятьдесят лет как Джеймс Уильяме и последние десять – судья Уильяме.
Клив протянул судье руку:
– Рад, что вы приехали. Познакомьтесь, это мой друг, Диллон Толлмен.
– Толлмен? На Западе это имя хорошо известно.
– Ну и ну, неужели и здесь слышали про Джона Толлмена? – Диллон усмехнулся, пожимая руку судье. – Рад с вами познакомиться. Честно говоря, вы совсем не похожи на судью.
– Намекаете на то, что у меня недостаточно солидный вид? Ничего, молодой человек, подождите, вот я надену костюм и галстук-бабочку, посмотрим, что вы тогда скажете.
Диллон сразу для себя решил, что судья Уильяме ему нравится.
Спустя час Диллон постучал в дверь гостиничного номера, в котором остановился судья, и сообщил, что Бак со своим фургоном въезжает в город. Клив, только что закончивший вводить Джеймса Уильямса в курс дела, встал и надел шляпу.
– Вот, пожалуй, и все, что я могу сообщить. Мисс Андерсон готова подтвердить под присягой, что она ничего не подписывала и не получала никаких денег за ранчо «Аконит».
– Значит, мы можем обвинить полковника Форсайта в мошенничестве и подделке документов, – сказал судья.
– И это все?
– Все, что мы можем доказать.
– Похоже, мы здорово напугали Марка Ли, здешнего адвоката и приспешника Форсайта. Возможно, он поможет нам, желая спасти собственную шкуру.
– Посмотрим, что из этого выйдет.
– После того как Бак привезет трупы, я пошлю Форсайту официальную повестку с требованием явиться завтра утром в зал суда. Кстати, я договорился с хозяином отеля – вы можете питаться в здешнем ресторане. Я несколько раз упомянул имя губернатора, так что хозяин будет счастлив услужить.
Судья надел шляпу.
– Пожалуй, пойду взгляну на представление. На людях я буду держаться от вас подальше, но если увидите Форсайта, найдите способ показать его мне.
Полковник Форсайт проводил Марка Ли до двери.
– Есть ли у тебя хоть капля мужества? Трясешься, как шлюха в день Страшного суда. Ты что, не можешь справиться с юнцом, у которого хорошо подвешен язык?
– Ему что-то известно.
– Да что он может знать? С минуты на минуту вернутся шериф и Бруза со своими ребятами. Кроме нас с тобой, ни одна душа не знает, что я посылал людей в «Аконит».
– А как насчет Дела Гомера?
– Что Гомер? Ну был он здесь, ну прошипел несколько угроз, что с того? Бедняга так раскис от любви, что, по-видимому, заперся; в номере отеля и тоскует в одиночестве, а завтра сядет на поезд до Хелины. Он думает, что его зазноба со своим братом отправились именно туда.
– Не в «Аконит»?
– Черт возьми, откуда мне знать? Если Гомер помчался на ранчо, то сейчас он, наверное, уже труп. Бруза или сам убил его выстрелом в спину, или поручил эту работу кому-нибудь из своих ребят.
Форсайт открыл перед адвокатом дверь, явно торопясь его выпроводить. Но Ли замешкался на пороге.
– Почему в городе солдаты?
– Черт их знает, они и раньше заглядывали время от времени.
– Может, их кто-то вызвал?
– Кто? Определенно не я. А во всем городе только я знаю капитана форта и губернатора достаточно хорошо, чтобы о чем-то их просить. – Разговор изрядно надоел Форсайту, и он начинал сердиться. – Вот что я тебе скажу, Ли. Чтобы добиться успеха в жизни и получить то, что ты хочешь, сплошь и рядом приходится блефовать. Если вести себя так, будто ты в чем-то провинился, люди и в самом деле подумают, что ты в чем-то виновен. Напусти на себя уверенный вид, и тебя будут считать честным парнем и великим умником. Так что сотри с лица это виноватое выражение и убирайся отсюда.
Ли
