внимания служанки.
Можно подумать, Анжи действительно отправилась в сад, чтобы встретиться с Джейком. Дурацкая случайность угораздила ее оказаться в уединенном местечке, где он ждал свою любовницу. Какая чушь! Почему Эжени взбрело в голову, что Анжи хотя бы отдаленно заинтересуется Джейком Брейденом? Он интриговал ее лишь потому, что казался одним из тех безнравственных негодяев, каких, по словам матушки, в этой стране немало. Только по этой причине она так пристально рассматривала Брейдена.
И в самом деле, Анжи нашла его довольно неприятным человеком, хотя не лишенным определенной привлекательности. Нет, ее он ни в коей мере не интересует, хотя, несмотря на то что лично она находит его крайне отталкивающим, не может оставаться слепой к его довольно сносной внешности.
С этими своими чересчур длинными волосами и хищной улыбкой он ужасно похож на пирата и вполне может считаться даже красивым. И уж во всяком случае, весьма уверен в себе, обладает властными, повелительными манерами, словом, воображает себя настоящим мужчиной. Ни один поклонник не обращался с ней таким образом, чуть издевательски, с насмешливой снисходительностью, как с низшим существом. Недаром в его присутствии она чувствовала себя неловко, словно школьница перед строгим наставником, по-дурацки смущалась… Нет, нужно взять себя в руки. Может, Анри Делакруа прав и он просто частично укрощенный, не до конца прирученный полукровка?
Но почему он так настойчиво занимает ее мысли? Все равно они больше не увидятся. Скоро она покинет Новый Орлеан и, если мать настоит на своем, вернется во Францию. Но нет, Анжи на этот раз должна победить! Ей так хотелось увидеть Нью-Мексико, дом, который выстроил отец в дикой пустыне. Если судьба лишила ее шанса увидеться с ним, пусть хоть вещи и стены, среди которых он жил, напомнят ей о навеки ушедшем человеке. Правда, не стоит говорить об этом матери, до сих пор сохранившей неприязненные чувства… и даже ненависть к бывшему мужу; недаром она все эти годы решительно отказывалась с ним увидеться. О, как противно, что она не может открыто говорить с матушкой о вещах, так ее занимавших, но при каждой попытке Миньон едва не впадала в истерику. Поэтому Анжи приучилась держать язык за зубами.
Но теперь она достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения. И знает, чего хочет. Ее желания не имеют ничего общего с деньгами! Она спешит узнать, что может предложить ей жизнь. И это уж точно не брак с каким-нибудь скучным толстяком, сварливым и старым. Пусть девушки, подобные Эжени, продают душу и тело за покровительство мужчины, который уйдет, как только поблекнет ее красота. Нет, Анжи сделает все, что в ее силах, лишь бы добиться своего. Ее ничуть не привлекает судьба матери, ожесточившейся, снедаемой ненавистью женщины. Но и участь Эжени, рискнувшей всем, чтобы не получить ничего, отвратительна. Даже бедняжку Симону стоит пожалеть, ибо в своем благополучном замужестве она глубоко несчастна. Красавчик возлюбленный бросил ее после короткого романа, безжалостно разбив сердце. В день свадьбы Симона безутешно рыдала, шествуя по проходу в своем роскошном платье навстречу ждавшему у алтаря жениху. Анжи искренне поражалась бесчувственности окружающих, не заметивших, что невеста проливала слезы не радости, а горя.
Только Анжи знала все.
Сколько горьких исповедей Симоны она выслушала перед венчанием! И только еще больше убедилась, что не позволит поставить себя в такое же положение. Уж лучше вообще прожить без любви, чем позволить какому-то распутнику разбить ей сердце.
— Никогда не влюбляйся, кузиночка, — твердила Симона, — если не хочешь жестоко разочароваться в жизни.
Анжи жадно впитывала каждое слово. Ей не приходилось вдалбливать палкой печальные истины. Никто не причинит ей душевной боли!
В зале снова заиграли музыканты. Первые аккорды вальса…
Анжи отвернулась от зеркала как раз в тот момент, как вошла Бетт с отваром в белой фарфоровой чашке.
— Вас расшнуровать, госпожа? — спросила Бетт, осторожно ставя чашку на стол, покрытый кружевной скатертью. — Может, вам потому и стало плохо, что корсет слишком сильно затянут?
— Да, пожалуйста, — пробормотала Анжи. — Ненавижу корсеты и надеюсь, когда-нибудь дамам не придется их носить.
— Думаю, такому не бывать. Но вы такая худенькая и совсем не нуждаетесь в шнуровке. Такая узкая талия… мне в жизни не приходилось сильно вас затягивать.
Бетт ловко расстегнула маленькие пуговки на спине и принялась развязывать бесчисленные узлы.
Освободившись от корсета, Анжи облегченно вздохнула и потерла ноющие ребра. Когда же Бетт сняла кринолин, девушка бросилась на кресло в одних лишь длинных панталонах, чулках и шелковой сорочке, липнувшей к телу. Расправив складки, девушка недовольно нахмурилась.
— Какая жара! Все эти юбки отсырели от пота! Как можно столько всего надевать в такую погоду! Когда-нибудь я наотрез откажусь все это носить, Бетт! Бессмысленно и нелепо терпеть подобные пытки в угоду моде! Сама стану важной дамой и законодательницей мод… да-да, вот именно, дай только время!
— А что, если будущий муж не согласится с вами? — засмеялась Бетт. — Не так уж много мужчин захочет расстаться со своими денежками ради элегантных нарядов жены.
— А может, я вообще не выйду замуж и сделаюсь куртизанкой! У них свободы куда больше! — выпалила Анжи и улыбнулась, услышав негодующий вопль Бетт. — О, не смотри с таким ужасом, я просто шучу. Но если подумать хорошенько, я права. Женам приходится сидеть в золотой клетке, подчиняться бесконечным строгим правилам и ограничениям, совсем как ребенку малому. Или рабыне. Вот именно, невольнице. Но куртизанки… сами выбирают себе любовников, позволяя осыпать себя драгоценностями и деньгами в обмен на несколько часов наслаждения. А когда устанут от них — пф- ф-ф!. — бросают ради других, более привлекательных мужчин, которые так же щедры, если не больше! Разве не правда?
— Как скажете, мадемуазель, — тихо рассмеялась Бетт.
— Так и скажу.
Анжи, потянувшись, подняла руки над головой, радуясь возможности наконец-то немного отдохнуть после напряженного вечера. Конечно, все это болтовня от нечего делать, но крупица правды во всех ее речах есть. Перед ней словно открылись новые возможности. Не то что она всерьез вознамерилась стать куртизанкой, но нет такого закона, по которому она обязана выйти замуж. Не сейчас, во всяком случае. Теперь, когда благодаря Джону Линдси у нее есть собственный доход, она ни от кого не зависит.
С каждым часом мысли о будущем становились все более волнующими. О, теперь Анжи уже с нетерпением ждала, когда придет пора покинуть Новый Орлеан и отправиться в свой американский дом. Каким он окажется? Жара, пустыня, безбрежное небо… в таких восторженных выражениях описывал ранчо отец. И разумеется, местность там далеко не такая дикая, как во времена матери. В конце концов, прошло двадцать лет! Вне всякого сомнения, индейцы в большинстве своем уже укрощены и никто давно уже не слышал о набегах!
Неожиданно Анжи снова вспомнила о Джейке Брейдене. Неужели он действительно наполовину индеец? В тусклом свете единственного фонаря он действительно выглядел настоящим разбойником, хотя в бальном зале казался достаточно цивилизованным. Возможно, Анри прав и это всего лишь тонкий фасад, маска, которая легко слетает?
Ах, Боже, нужно выбросить его из головы! Следует мечтать не о человеке с тигриными глазами, коварной усмешкой и хрипловатым выговором, а о своем будущем. Уж он-то, несомненно, забыл о ней в ту же минуту, как она исчезла из виду!
Но Анжи, сама того не зная, ошибалась, ибо Джейк Брейден именно в этот момент думал о ней.
После короткого свидания и не слишком приятного прощания с Эжени он понял, что опаздывает на встречу с губернатором Уормотом и месье Гравье. Эжени вела себя, как он и предполагал: заливалась слезами ярости и с деланной скорбью ломала руки, узнав о том, что отвергнута. Впрочем, он надеялся, что она окажется совершенно такой, как остальные веселые девочки, готовые доставить мужчине удовольствие в обмен на щедрое вознаграждение. Как жаль, что неверно судил о ней.
Джейк поднялся по ступенькам черного хода и вошел в небольшую комнатку рядом с бальным залом. Его уже ждали. Гравье казался раздраженным, а незнакомая дама — сдержанной, хоть и, очевидно, расстроенной. Один губернатор был совершенно равнодушен к подводным течениям в тесной каморке за тяжелыми бархатными шторами. Глаза щипало от дыма сигар, висевшего в воздухе.
Мадам Линдси приветствовала его с холодной вежливостью. Представивший его губернатор лукаво добавил:
— Капитан Брейден обладает огромным опытом в борьбе с индейцами, миссис Линдси, и идеально подходит вашей дочери.
Миньон с плохо скрытой неприязнью взглянула на губернатора.
— Я уже говорила, губернатор, что любыми способами желаю избежать этого опасного и утомительного путешествия.
— Да-да, миссис Линдси, — тяжело вздохнул Уормот. — Но к несчастью, ваш покойный муж весьма подробно изложил условия. И поскольку не удалось обнаружить ни более позднего завещания и никакого дополнения, мои руки связаны. Надеюсь, вы понимаете, что моя юрисдикция не распространяется на Нью-Мексико? Но я согласен с вами. Если мисс Линдси решит вернуться во Францию, выплаченная ей сумма будет совсем невелика, но если примет условия завещания, станет богатой наследницей.
— Но, сэр, объясните, что станется с поместьем, если Анжелика откажется туда ехать? Продадут, » чтобы передать деньги ей, или оно отойдет правительству?
— Пока трудно
