Коснувшись Виктории, он вывел ее из оцепенения.
— Не хмурьтесь, — прошептал маркиз, лаская ее щеку, — я не разочарую вас. — Он нагнулся и коснулся ее губ.
Если таков его способ извиниться, то этого слишком мало.
— Из вас вышла прекрасная невеста.
Виктория обернулась на звук низкого мужского голоса, опасаясь новых глупых поздравлении и добрых пожеланий. Когда она встретилась взглядом со светло-серыми глазами, пристально смотревшими на нее, и увидела стройную сильную фигуру, одетую в черное, то невольно улыбнулась:
— Люсьен.
Граф Килкерн взял ее руку и склонился над ней.
— Чтобы вы там ни наговорили Александре, никто не проведет Лисичку.
Она вздохнула, заметив, что муж находился на другой половине комнаты, разговаривая с несколькими подвыпившими молодыми людьми.
— Думаю, Лисичку перехитрили. Когда-то это должно было случиться.
— Хм! Но вы ведь не лишены права выбора, миледи.
— То есть?
Килкерн пожал плечами:
— Если он не нравится вам, застрелите его.
С ее губ сорвался смешок.
— Едва ли это традиционный выход, но я запомню ваши слова.
Он кивнул, улыбнулся и подошел ближе.
— Я считаю вас своим другом, Виктория. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.
Виктория вскинула голову.
Килкерн никогда не делал ничего, не обдумав прежде последствия.
— Благодарю, Люсьен, — спокойно произнесла она, — но я справлюсь сама.
Двигаясь так тихо, что Виктория даже не услышала его приближения, Синклер взял ее пальцы и положил на свою руку. Однако его внимание было направлено на Килкерна. Если бы Виктория верила, что ему тоже присущи эмоции, она назвала бы это ревностью.
— Лорд Олторп, это герцог Килкерн. Люсьен, — лорд Олторп.
Два высоких темноволосых человека выглядели отражением друг друга, янтарные глаза оценивали серые. Люсьен заговорил первым:
— Олторп, вы заключили хороший брак.
— Хотелось бы надеяться, — ответил Синклер так холодно, что от его дыхания могли образоваться сосульки.
Килкерн, несомненно, тоже был сделан из льда.
— Именно так, пока вы цените это — и ее.
Глаза маркиза сузились, и тут Виктория встала между ними.
— Довольно петушиться, — заявила она. Серые глаза Люсьена оттаяли.
— Отлично. Никаких кровопролитий на вашем приеме. Всего доброго, Олторп.
Синклер выждал, пока герцог вышел в дверь, соединяющую бальный зал с расположенной наверху гостиной, и только тогда спросил, повернувшись к жене:
— Кто это был?
— Я же сказала вам, — ответила она, удивленная его горячностью. — Люсьен Бэлфор, лорд Килкерн.
— Один из ваших воздыхателей?
— Кажется, вы ревнуете?
Он вспыхнул.
— Просто пытаюсь рассортировать игроков.
— Люсьен не принадлежит к их числу. — Виктория отступила на шаг. — Забавно, что вы полагаете, будто я могу завести интрижку в день нашей свадьбы, милорд.
— Но…
— Спасибо, что так высоко цените меня, — продолжила она, — но лучше не судить других по вашим меркам.
Олторп спокойно ждал.
— Закончили?
— Да.
— Тогда лучше называть меня Синклером или Сином, на ваше усмотрение.
— Я бы предпочла, чтобы вы не оскорбляли меня и сменили тему, милорд.
— Согласен. Вы будете танцевать со мной, моя избранница?
Виктория чувствовала, что разрывается между желанием ударить его так, чтобы он потерял сознание, и упасть в его объятия, чтобы он опять довел ее до экстаза.
— Полагаю, что буду, — ответила она, протягивая ему руку.
Оркестр начал с вальса, и, когда Синклер повел ее в танце, она почувствовала то же магнетическое притяжение, что и в ночь первой встречи.
— Вы нервничаете? — Он привлек ее ближе.
— Почему я должна нервничать? Ведь вальсировать очень легко.
— Вы дрожите, — прошептал он в ответ. — Вероятно, предвкушаете сегодняшнюю ночь?
Виктория стиснула зубы.
— Не пытайтесь представить эту свадьбу чем-то, кроме фарса. Сегодняшней ночи не будет, во всяком случае, в том виде, как вы это представляете.
Какое-то время, пока они скользили по залу, Синклер хранил молчание.
— Вы так сильно ненавидите меня? Еще неделю назад все выглядело по-другому.
— Желание поцеловать вас и желание беседовать с вами — две совершенно разные вещи.
Ему было несложно уловить значение этого высказывания.
— Вы хотите поцеловать меня. Вы хотите, чтобы я поцеловал вас. В таком случае разговор всегда можно отложить.
Она зарделась.
— Полагаю, женщинам нравится ваше внимание, в противном случае вы были бы просто дураком.
Она могла видеть, как блеснули его глаза.
— Я не дурак, Виктория. Дураки те, кто не удержал вас.
Девушка одарила его улыбкой.
— Безусловно, вы заплатили высокую цену за подобную возможность, но этого не случится, Синклер.
Его ответная улыбка вызвала во всем ее теле восхитительную дрожь.
— Думаю, вы знаете, что рано или поздно это произойдет. — Он усмехнулся. — Неудивительно, что это немного пугает вас.
— Во всяком случае, вы меня не пугаете, милорд.
— Синклер, — мягко поправил он.
— Синклер, — повторила Виктория. У нее появилось странное чувство, будто она воюет сама с собой. — С мужчинами легко разговаривать, — добавила она, надеясь, что неожиданная волна безрассудства не отразится в ее голосе, — достаточно лишь польстить им.
— Видите ли, я просто хочу побольше узнать о вас.
— Узнать, как я реагирую на вас?
Вальс закончился, но Синклер не убрал руку, уверенно державшую ее за талию. Вместо этого он взглянул на оркестр, насмешливо подняв брови, и звуки вальса раздались снова.
— Вы не можете еще раз танцевать со мной.
— Никто не остановит нас, мы ведь только что обручились, помните? Кроме того, вы бросили мне вызов.
— Ничего подобного.
