Жесткость его тона остановила Шарлотту. Она смотрела на Колина широко раскрытыми глазами, в которых появилась легкая неуверенность, правильно ли она поступает.
Колин потер рукой красные воспаленные глаза и задумался. Что-то в ее поведении задевало его, но из-за количества выпитого и непрекращающейся боли в висках он никак не мог понять, что именно. Встряхнув бутылку, Колин решил, что пить из горлышка в присутствии Шарлотты не стоит, она и так смотрит на него с отвращением.
Шарлотта действительно смотрела на него с нескрываемой неприязнью, ее губы были плотно сжаты, а взгляд говорил сам за себя. Она стояла перед Колином как примерная жена, в ожидании дальнейших указаний, и неожиданная и ясная как день мысль озарила его затуманенное сознание. Не исключено, что Шарлотта действительно не понимает его вопрос, так как в своей невинности просто не догадывается, о чем идет речь.
– Вы испытали наслаждение, Шарлотта? – хрипло спросил Колин.
Шарлотта крепко прижала к груди папку с нотами. Прихлынувшая кровь горячей волной залила ее лицо и шею, Вопрос Колина попал точно в цель, и он это понял. Осенившая его догадка все ставила на свои места. Колин осторожно оттолкнулся от фортепьяно и стараясь удержаться на ногах, стал приближаться к Шарлотте.
– Вы знаете, что такое наслаждение, или нет? – произнес он, отметив при этом, что Шарлотта замерла, не в силах произнести ни слова. – Я хотел всего лишь узнать, испытали вы прошлой ночью наслаждение или нет. Мне казалось… будто вы получили удовлетворение. Или я ошибаюсь?
Колин, подбоченясь, стоял напротив Шарлотты. Ее напряженная застывшая фигура и опущенные глаза вызывали у Колина столь характерное для пьяного человека умиление.
– Ваши вопросы мне отвратительны, сэр, – прошептала Шарлотта. – Я отказываюсь…
С неожиданной для самого себя ловкостью он таки схватил ее за руку и попытался притянуть к себе, но встретил отчаянное сопротивление.
– Отпустите меня, – сквозь зубы с ненавистью прошипела она.
Но Колин держал ее крепко.
– Вы обязаны ответить мне.
– Когда вы прекратите нести весь этот пьяный бред и протрезвеете, я надеюсь, поймете – то, что вы сделали со мной, было во всех отношениях отвратительно, оскорбительно и унизительно. Ни одной женщине на земле подобное обращение не могло бы доставить наслаждение.
Колин воспринял ее слова как удар в лицо. Он отпустил руку Шарлотты, комната завертелась у него перед глазами, он отступил на шаг, неловко развернулся и ухватился рукой за каминную полку. Воспользовавшись моментом, Шарлотта, одной рукой подхватив юбки, а другой отгораживаясь от Колина папкой для нот, гордо прошествовала к двери.
– Шарлотта? – окликнул он ее, когда она была уже на пороге.
Шарлотта остановилась и, не поворачиваясь, с откровенной злостью спросила через плечо:
– Что еще?
– Мне было бы очень приятно, если бы с сегодняшнего дня вы называли меня Колином, – заплетающимся языком произнес герцог, уже не стараясь внятно выговаривать слова. – Особенно в момент близости.
Ничего не ответив на это, Шарлотта вышла из кабинета, высоко вздернув подбородок.
Колин в полном разочаровании еще долго стоял у камина, сжимая в руке недопитую бутылку виски и тупо глядя перед собой.
– Я полный идиот, – объявил он сам себе и поставит бутылку на каминную полку.
Колин не помнил, как добрался до своей спальни, где его наконец-то вырвало. Стало легче. Он без сил повалился на кровать и уснул мертвым сном.
Глава 9
На собрании труппы Шарлотта никак не могла сосредоточиться на том, что говорилось по поводу предстоящей постановки «Цыганки», новой оперы композитора Майкла Балфа. Премьера должна была состояться уже в этом сезоне в Королевском оперном театре «Ковент-Гарден». До Лотти дошли слухи, что, если театру удастся заполучить Адамо Порано, одного из ведущих итальянских теноров, постановка будет грандиозной. Эдвард Хибберт, прекрасный антрепренер, считал, что если Порано согласится петь главную мужскую партию, то и сам Балф снизойдет до посещения премьеры. Маэстро Балф, самый известный из здравствующих композиторов Великобритании, в это время находился на континенте, где готовил к постановке французскую версию своей оперы. Французская премьера оперы должна была состояться в еле дующем году в Руане. Если приедет Балф, то театр обязательно посетит ее величество королева Виктория, а это гарантирует отличные сборы. Театр сможет заработать, а значит, и артисты не останутся в обиде. Шарлотта еще никогда не участвовала в такой крупной постановке и беспокоилась, дадут ли ей роль. Она была готова отдать все на свете, чтобы встретиться с великим Балфом. Была готова нанять за свой счет повара-итальянца, только бы удовлетворить запросы Порано. Мысли Шарлотты о композиторе Балфе странным образом переплелись с размышлениями о муже, который благодаря своему знатному происхождению, связям и деньгам мог решить практически любую задачу. Даже познакомить ее с Балфом. Шарлотта не сомневалась, что стоит ей попросить Колина об этом, и он найдет способ представить ее композитору, даже если для этого придется поехать в Руан. Но за оказанную услугу благородный и всемилостивейший герцог Ньюарк наверняка потребует провести с ним ночь, да еще, чего доброго, заставит облачиться в отвратительный красный костюм. От одной мысли о возможном повторении брачной ночи Лотти просто холодела.
– Что с тобой, почему ты не слушаешь? – раздался у нее над ухом шепот Сэди.
Шарлотта ответила подруге кривой усмешкой и выпрямилась, стараясь вникнуть в то, что говорил директор театра Уолтер Баррингтон-Грэм, который как раз в эту минуту бранился по поводу фальшиво пропетых фраз из второго акта.
Шарлотта получила главную роль Арлины. За несколько лет, проведенных на сцене, она привыкла к тому, что Баррингтон-Грэм вечно чем-то недоволен. Стараясь не показать, что ей безмерно скучно,
