встревоженное лицо. Колин приобнял ее за плечи и осторожно усадил, поддерживая за талию.
– Вы сильно ушиблись? – участливо спросил он.
Шарлотта дрожащей рукой прикрыла рот, стараясь подавить готовое сорваться рыдание. Она уже обрела способность говорить.
– Меня что-то сильно ударило по ноге.
Колин посмотрел ей в глаза и спросил:
– Вам очень больно?
– Нет, – хриплым шепотом ответила она. – Я не думаю, что это очень… – Тут она попробовала пошевелить ногой, острая боль пронзила бедро, и Шарлотта едва не лишилась сознания, но справилась с собой и закончила: – Не думаю, что это серьезно, мне уже лучше.
Колин недоверчиво прищурился, продолжая внимательно вглядываться в лицо жены:
– Вы можете встать?
Шарлотта кивнула и, опершись на подставленную им руку, встала сначала на здоровую ногу, а потом осторожно перенесла вес тела на ушибленную. Слегка приподнялась на носки, затем опустилась на пятки. Боль вроде бы понемногу утихала.
– Все в порядке, – с наигранной бодростью заявила Шарлотта.
– Ваша светлость? – послышался из-за спины Колина голос Сэди.
Колин обернулся и взял у Сэди стакан.
– Это бренди, – сказала Сэди, ласково погладив Шарлотту по руке.
– Выпейте немного, – предложил Колин, предварительно понюхав содержимое стакана и только после этого поднося бренди к губам Шарлотты.
Шарлотта послушно сделала несколько маленьких глотков. Напиток обжег язык и горло, а по всему телу разлилось расслабляющее тепло.
Толпа сочувствующих начала постепенно рассеиваться, но все продолжали взволнованно обсуждать случившееся.
Двое крепких рабочих сцены подняли упавшую балку и унесли ее за сцену; Адамо вдруг разразился полной негодующего пафоса речью в итальянском стиле и, бурно жестикулируя, покинул сцену. Эдвард Хибберт отвел Уолтера в сторонку и, понизив голос, начал что-то настойчиво бубнить. Шарлотта почувствовала себя лучше и постаралась собраться с мыслями. Она была уверена, что раны на бедре нет, и сочла совершенно неприличным задирать юбки и осматривать пострадавшее бедро прямо сейчас, при всех. Это всего-навсего сильный ушиб, на месте которого скоро образуется огромный синяк. Ей просто повезло, что дело обошлось только этим. Упади балка ей на голову, Лотти была бы уже мертва.
Колин продолжал стоять у нее за спиной. Шарлотта чувствовала, что его присутствие смущает всех окружающих и они изо всех сил стараются не таращить глаза на его внушительную фигуру; лишь несколько костюмерш и молодых рабочих некоторое время завороженно смотрели на Колина, но быстро опомнились и поспешили скрыться за кулисами. Шарлотта знала, что теперь весь театр несколько дней только и будет судачить, как и почему герцог Ньюарк оказался в зале на закрытой репетиции, насколько его появление связано с ней и почему он принял такое участие в случившемся. Никто из них лично герцога Ньюарка, разумеется, не знал, но его репутация неотразимого повесы была известна всем, и теперь по Лондону поползут слухи. У Шарлотты оставалась слабая надежда, что коллегам хватит такта не задавать ей щекотливых вопросов.
– Ваша светлость, – заговорила Шарлотта, изобразив смущенную улыбку, – благодарю за помощь, но, сказать по правде, я не очень хорошо себя чувствую.
Колин несколько нервным жестом пригладил волосы и всмотрелся в ее лицо:
– Мой кучер отвезет вас домой.
Это было сказано тоном, не терпящим возражений. Все, кто слышал слова герцога, были явно удивлены. Не менее прочих удивилась и Шарлотта. Обычно она пользовалась наемным кебом, чтобы никто не мог проследить, куда она едет. Шарлотта не посмела при всех вступить с герцогом в спор. Никто, само собой, не решился задать ни одного вопроса столь высокородному джентльмену, но было совершенно ясно, что как только Лотти уедет, театр загудит от досужих вымыслов. Шарлотта с тоскливым отвращением представила себе, что станут говорить о ней женщины.
Колин предложил ей руку и сказал:
– Идемте, прошу вас, мисс Инглиш. – С этими лаконичными словами он и повел ее к выходу.
Шарлотта медленно двинулась к двери на заднике сцены, тяжело повиснув на локте у Колина. Уже у выхода она обернулась и посмотрела на рабочих, которые стояли возле того места, куда упала балка. Задрав головы, они изучали стропила, о чем-то переговариваясь.
Через несколько минут Шарлотта сидела в элегантном экипаже своего мужа и ехала домой.
Путь домой занял больше времени, чем обычно, улицы были буквально запружены людьми. Шарлотта сидела напротив Колина и смотрела на улицу через стекло небольшого окна. Стекло треснуло, когда она тщетно пыталась открыть окно, чтобы впустить в душный экипаж хоть немного свежего воздуха. Ее отрешенное лицо было бледным. Обмахиваясь веером, Шарлотта не чувствовала облегчения. За всю дорогу Колин произнес лишь несколько ничего не значащих слов, видимо, понимая, что потрясенная Шарлотта не расположена к беседе. Он перебирал в голове подозрительные, как ему казалось, подробности инцидента. Колин считал, что как муж и защитник Лотти Инглиш он обязан разобраться во всем и получить ответы на многие вопросы. И самое главное – случайно ли балка упала именно на Лотти. Перед тем как все произошло, Колин слышал стук молотка и какой-то скрежет на колосниках. Инстинктивно он чувствовал, что так просто балка упасть не могла, что она была направлена чьей-то неведомой рукой. За все три часа репетиции Шарлотта оказалась на этом месте сцены одна именно в момент падения балки. Рядом с ней не было ни рабочих сцены, ни других артистов, и все происшедшее представлялось Колину как заранее спланированная акция.
Колину было жарко. Поерзав на кожаном сиденье, он снял сюртук, закатал рукава рубашки и решил,
