вдруг замер и прошептал:
– Теперь откройте глаза…
Глава 12
Колин нанял карету, чтобы Шарлотта каждый день могла ездить в театр. Сегодня утром они поехали на репетицию вместе. Шарлотта сидела напротив Колина и перебирала ноты, внимательно всматриваясь в каждую страницу и всем своим видом показывая, что очень занята. На самом деле она была настолько обескуражена поведением Колина, что боялась не только посмотреть на него, но даже заговорить с ним.
Колин сидел и уже полчаса, притворяясь, что дремлет, смотрел на Шарлотту из-под опущенных век. Он удобно развалился на сиденье, в свою очередь демонстрируя, будто ничто в этом мире его не волнует. Уже в который раз за утро Шарлотта мысленно перебирала все подробности вчерашнего вечера, отчего ее сердце начинало бурно колотиться, а руки дрожали от волнения. В глубине души она признавала, что дерзкие прикосновения Колина доставили ей немалое наслаждение, но при этом не могла уяснить себе цель, которую он преследовал, оставив жену на всю ночь в одиночестве. Когда Колин ушел, Лотти еще долго не могла уснуть, втайне надеясь, что он вернется и волшебный сон продолжится. Шарлотта знала, если бы Колин вернулся, она не устояла бы.
Снова и снова она вспоминала, как его рука распахивает воротник ее халата и касается обнаженной груди, как нежно его пальцы трогают самый кончик соска, отчего тело растворяется в бесконечно длящемся томлении. Шарлотта перескакивала с одной мысли на другую. Сначала она решила, что во всем виновата ее усталость, потом подумала, что Колин хитростью усыпил ее бдительность и, начав гладить ее плечи и руки, устроил так, что она не заметила, как грудь оказалась обнаженной. Но почему его прикосновения, тихий шепот на ухо, ощущение его дыхания на щеке заставили ее потерять контроль над собой? Почему, если это была его цель, он не дошел до конца и оставил ее в самый острый момент впервые в жизни испытанного возбуждения? Решив было, что необходимо показать Колину свое неудовольствие по поводу вчерашнего, Шарлотта вдруг поняла, что он не только не сделал ничего плохого, но что она бесконечно благодарна ему за все. Она еще ниже опустила голову, безуспешно пытаясь сосредоточиться на нотах, пляшущих у нее перед глазами. Брак подразумевает определенные обязательства мужа и жены по отношению друг к другу, и по закону Колин волен обладать ей, когда ему заблагорассудится, но Шарлотта вынудила его уступить, лишив мужа плотских утех. Теперь все обернулось иначе, Колин открылся совсем с другой стороны, и Шарлотта больше не чувствовала необходимости отталкивать его. Желание Колина обладать ею больше не пугало. Шарлотта пробудила в нем страсть, которая сделала его таким нежным и предупредительным. Шарлотта почувствовала свою власть над сильным и опытным мужчиной и теперь не знала, как следует этим воспользоваться.
– О чем вы думаете? – сонно спросил Колин.
От неожиданности Шарлотта вздрогнула и посмотрела на Колина. Ей показалось, что он уже давно наблюдал за ней и угадал все, о чем она думает. Стараясь отогнать от себя эту мысль, она спокойно ответила:
– Я разбираю третий акт.
Колин сделал удивленное лицо и, снова опуская веки, заметил:
– Мне показалось странным, что вы уже десять минут штудируете одну и ту же страницу.
Шарлотта смутилась и начала быстро перекладывать на коленях разрозненные листки исписанной нотной бумаги.
– Вы хорошо спали? – выждав некоторое время, спросил Колин.
Сердце у Шарлотты упало. Что он хотел услышать в ответ? Не глядя на него, она ответила:
– Да. Я очень хорошо выспалась, спасибо.
– Вы всегда берете с собой очень много нот, – равнодушно продолжал Колин.
В ответ Шарлотта пожала плечами.
– До театра ехать долго, надо как-то использовать это время, – сказала она.
– Понятно. – И, подумав немного, поинтересовался: – Неужели все эти ноты нужны вам сегодня?
Шарлотта бросила на него беглый взгляд, понимая, что, если он будет вести разговор на нейтральные темы, ей не удастся избежать общения с ним. Вздохнув, она объяснила:
– Нет, основная часть нот сегодня не понадобится, но я стараюсь всегда держать партитуры под рукой, и храню их в гримерной, в шкафу. Хотя часто приходится что-то брать домой. – Она взяла несколько листов и пробежала их глазами. – В основном это упражнения.
– Упражнения? – переспросил Колин, подняв от удивления брови.
Шарлотте показалось, что интерес Колина к ее делам притворный и что вопросы он задает скорее из вежливости, но не ответить ему она не могла.
– Вот это, например, – сказала она, протягивая ему небольшую папку, – называется вокализ, сборник арпеджио, особо трудные партии, которые исполняют а капелла или под аккомпанемент. Каждый певец ежедневно должен разогревать связки с помощью этих упражнений.
– Понятно, – ответил Колин. – Вот уж никогда не думал, что для пения надо так много заниматься.
Шарлотта польщенно улыбнулась:
– Петь не так уж трудно. Но музыка может быть очень сложной. Донести до слушателя сложную музыку голосом иногда настолько непросто, что семь потов сойдет, пока получится нечто, напоминающее искусство.
– Вы, в частности, имеете в виду трудности Порано с ритмом?
Шарлотта поняла, что он дразнит ее, но сейчас ей это даже нравилось. Улыбнувшись, она сказала:
– Именно. Честно сказать, практически у всех певцов есть те или иные сложности.
– А какие сложности у вас?
