Колин загадочно улыбнулся:
– Я пытаюсь собраться с мыслями.
Шарлотта сделала вид, что удивилась, и откинулась на высокую спинку стула.
– Неужели? Вот уж не замечала, что вы страдаете нерешительностью.
– Вы сегодня потрясающе смотрелись на сцене, Шарлотта, – спокойно сказал Колин, продолжая рассматривать ее, – и пели замечательно.
Перемена темы разговора насторожила Шарлотту, но она вежливо ответила:
– Благодарю вас.
– Я очень сожалею о том, что случилось в театре.
Шарлотта покраснела и почувствовала, как сердце забилось чаще.
– Я не желаю возвращаться к этому.
– Нам придется поговорить об этом, потому что сейчас я должен быть уверен, что могу полностью доверять вам, Шарлотта. – Голос герцога звучал спокойно и твердо. Шарлотта почувствовала, что он настроен очень серьезно. – Так я могу доверять вам?
Шарлотта не знала, как себя вести и что ответить, тщетно пытаясь понять, к чему он клонит.
– Что вы имеете в виду?
В загадочной перемене в поведении Колина было что-то завораживающее, но Шарлотта уже не чувствовала напряжения и страха.
– Да, вы можете доверять мне, – тихо сказала она. – Я уже имела удовольствие сказать вам об этом.
Колин облегченно вздохнул и взъерошил волосы.
– Доверие – основа брака, Шарлотта. Особенно в союзе со мной.
– Неужели вы такой особенный человек, ваша милость?
Колин загадочно улыбнулся:
– Да, в определенном смысле я – человек совершенно особенный.
Выждав несколько мгновений, он начал говорить:
– Вы неоднократно спрашивали меня, чем я занимаюсь. Теперь вы знаете чем. – Колин сделал широкий жест, как бы демонстрируя свой кабинет: – Это мое рабочее место.
– Я уже догадалась, – спокойно ответила Шарлотта.
Герцог выждал еще мгновение и сообщил:
– Я работаю на правительство, Шарлотта.
От неожиданности Шарлотта чуть не упала со стула.
– Что вы сказали?
На лице Колина появилась счастливая улыбка. Ему удалось удивить Шарлотту.
– Когда несколько лет тому назад меня арестовали, – сказал он, – со мной встретился сэр Томас Килборн, который сегодня является моим шефом. Он высоко оценил мои способности и знания и сделал предложение, от которого я не смог отказаться. Я уже говорил, что меня не посадили в тюрьму, но не сказал почему. В конечном итоге я согласился работать на правительство, которое нуждалось в человеке с моими талантами. Меня не только освободили, но еще и дали отличную должность с хорошим содержанием.
Шарлотта потеряла дар речи.
– Десять лет назад я попал в отдел, который работает с подделками, фальшивомонетчиками и изготовлением нелегальных документов. Когда я начал работать, мне казалось, что я буду занят очень мало, но на деле оказалось совсем иначе. – Колин задумчиво посмотрел на лежавшую перед ним рукопись Генделя. – Вы даже не представляете себе, сколько в мире людей, которые занимаются изготовлением поддельных документов. Кто-то делает это потрясающе, кто-то очень небрежно. Чаще всего заказчиками подобных подделок оказываются правительства самых разных стран.
– В это невозможно поверить… – выдохнула Шарлотта.
Колин пожал плечами.
– Сегодня я могу подделать практически все, что угодно, начиная от денег, старинных рукописей или современных документов до подписи любого человека. Я также могу оценить подлинность документа, и, поверьте, это приходится делать значительно чаще, чем вы можете предположить. – Герцог показал рукой на сложенные стопками папки на стеллажах. – На этих полках можно найти образцы подписей каждого более или менее значимого человека в современном цивилизованном мире, причем у меня есть образцы того, как эти подписи меняются за время жизни. Мне приходится постоянно обновлять картотеку, что-то убирая или добавляя. У меня есть образчики всех почерков людей, которые оставили после себя хоть одну строчку, написанную собственной рукой, причем с самых древних времен, от греческих философов до императора Константина, Шекспира, Наполеона, римских и китайских императоров, всех американских президентов и наших монархов. Все это принадлежит английскому правительству и предоставляется мне по первому требованию. – Колин сделал паузу. – Я никогда не подделываю предметы искусства, но при этом могу провести самую точную экспертизу того, что вызывает сомнение. Для меня не составляет труда определить, когда была сделана бумага, на которой выполнен рисунок, какая артель изготовила холст или краски, которые использованы художником при написании картины. Я могу точно определить, оригинальна подпись или нет. Экспертиза ценности самого произведения, слава Богу, находится в ведении отдела искусств. К счастью, я не занимаюсь изготовлением художественных подделок.
