вину.
– Та записка была предупреждением, а я не придал ей значения. Дурак!
– Но почему они сотворили такое, вместо того чтобы просто прийти и потребовать денег? Ведь это бессмысленно.
– Я ходил по городу и расспрашивал владельцев салунов, – признался Слейтер. – Надеялся, что они захотят иметь дело со мной, но вместо этого они разорили салун.
Ледяной страх сковал Ребекку.
– Именно поэтому погиб Эндрю. Он тоже всех расспрашивал.
– Знаю.
Ребекку охватила такая ярость, что ей ужасно захотелось ударить стоящего перед ней Слейтера. Как он мог так беспечно относиться к собственной жизни?
Вздохнув, Слейтер тяжело опустился на стул, медленно потер ладонями лицо.
– Видит Бог, я старался. И что в итоге?
Гнев уступил место замешательству, и Ребекка осторожно опустилась на стул рядом со Слейтером.
– Что ты хочешь этим сказать?
Он поднял голову, и Ребекка едва не отшатнулась, увидев сквозящую в каждом его движении невыносимую боль.
– Я столько раз обманывал их надежды. Обещал, что защищу их, но они все равно умирали.
Его слова показались Ребекке вздором.
– Чьи надежды ты обманывал, Слейтер? – тихо спросила она.
И в ответ услышала полные горечи слова.
– Эндрю, Томми. Всех тех, кто был со мной в Андерсонвилле.
– Ты сидел в Андерсонвилле?
Слейтер кивнул, и в его глазах возникло какое-то пустое и безрадостное выражение.
– Я говорил им, что нужно держаться. Обещал, что армия Союза скоро всех нас освободит. Некоторые из них хотели сбежать, но я убедил их в том, что лучше подождать. – Губы его изогнулись в кривой усмешке. – Десять месяцев. Десять месяцев ада, прежде чем нас освободили. Только некоторые из нас выжили. Но мы больше походили на мертвых, чем на живых.
Ребекка отвела глаза, вспомнив заметки в газетах о том, что происходило в тюрьме Андерсонвилль. Она видела фотографии изможденных людей, с трудом державшихся на ногах. Ребекка прижала ко рту ладонь, представив Слейтера на месте одного из заключенных.
Она почувствовала, как Слейтер пошевелился. А потом его рука обвилась вокруг ее талии, прижимая к себе.
– Прости. Я не должен был тебе этого рассказывать, – прошептал он.
Прогнав ужасные картины, нарисованные воображением, Ребекка постаралась взять себя в руки. Бремя вины, которое нес Слейтер, было и без того слишком тяжелым. Он не должен жалеть о том, что открылся ей. Ведь Ребекка была уверена, что он никогда никому ничего не рассказывал. Она подняла голову и посмотрела в его беспокойные голубые глаза.
– Я рада, что ты мне все рассказал. – Ребекка попыталась улыбнуться. – Возможно, теперь я смогу лучше тебя понять.
Уголки губ Слейтера дрогнули.
– Я не жду, что произойдет чудо.
На этот раз улыбка Ребекки была настоящей. Взгляды молодых людей пересеклись, и Ребекка ощутила, как что-то изменилось. Почти незаметно, но все же изменилось Ноздри Слейтера дрогнули, а его глаза из голубых стали почти черными. Ребекка отчетливо помнила голод его поцелуя, и ее сердцебиение участилось. Мгновение – и их губы почти соприкоснулись.
Голоса, доносящиеся сверху, разрушили чары, и молодые люди отстранились друг от друга. Ребекка с трудом удержалась от желания прижать руку к груди, чтобы унять сердцебиение.
Слейтер встретил доктора у подножия лестницы.
– Как она?
Доктор устало потер лоб.
– Она молода и относительно здорова. С ней все будет в порядке, если в рану не попала инфекция.
Ребекка присоединилась к мужчинам.
– Что мы можем сделать?
– Я сказал вашему пианисту, что нужно менять повязку дважды в день в течение последующих двух дней. А когда она будет просыпаться, ее необходимо поить водой. Она потеряла много крови, и теперь ей требуется чаще пить.
– Спасибо, док. Пришлите счет мне, – сказал Слейтер и проводил седовласого доктора до дверей.
– Я навещу ее, – сказала Ребекка и пошла наверх. Слейтер проводил ее, положив руку на талию.
Девушка тихонько постучала в дверь комнаты Джорджии и вошла. Возле кровати сидел Саймон, крепко сцепив свои большие черные руки, словно молился. Возможно, так оно и было.
– Мы только что разговаривали с доктором, – сказал Слейтер. – Он считает, что у нее есть все шансы выздороветь.
Саймон кивнул.
– Мне он сказал то же самое, но я еще не видел, чтобы Джорджия была такой тихой.
Ребекка положила руку на мощное плечо Саймона.
– Я могу посидеть с ней ночью.
Саймон хотел отказаться, но потом кивнул.
– Хорошо. Но если что-то изменится, позовите меня.
– Я сам за тобой приду, – пообещал Слейтер. – Отдохни немного. Мне потребуется твоя помощь, чтобы привести «Подвязку» в порядок.
– Мистеру Карни стало бы плохо, если бы он увидел сейчас свое заведение, – печально заметил Саймон.
– Но еще хуже ему стало бы от того, что Джорджия ранена, – произнес Слейтер. – Ступай, Саймон. С Джорджией побудет Ребекка.
– Ребекка?
Девушка улыбнулась.
– Считайте, мисс Глори – мое сценическое имя.
Ничто не могло прогнать тревогу Саймона, и все же он улыбнулся. Потом поднялся со стула, еще раз посмотрел на Джорджию, кивнул Ребекке и Слейтеру.
После того как Саймон ушел, Слейтер повернулся к Ребекке. Он протянул руку и погладил девушку по щеке. Ей хотелось отдаться этому прикосновению, но между ними стоял ее муж.
Слейтер показал Ребекке на ее руку, почерневшую от гари.
– Умойся, а потом надень что-нибудь теплое. Я побуду с Джорджией, пока ты не вернешься.
Обеспокоенная, Ребекка сделала, как ее просили. Она отмыла лицо, надела одежду, которую носила днем, и набросила на плечи шаль. Без стекол ночью в салуне будет довольно холодно. Когда Ребекка вернулась в комнату Джорджии, Слейтер положил на горящий от жара лоб девушки смоченное в холодной воде полотенце. Ребекка не могла представить, чтобы Бенджамин делал что-то подобное, пусть даже для собственной жены.
Прогнав грустные воспоминания, Ребекка поменялась со Слейтером местами.
– Позови меня, если Джорджии станет хуже или тебе что нибудь понадобится, – сказал Слейтер. – Я буду внизу.
Он уже собрался уходить, когда Ребекка взяла его за руку.
– Ты не железный, Слейтер, отдохни немного. Ведь сам очень устал.
Он покачал головой.
– Я не засну. Пойду приводить в порядок зал.
– А что, если он придет?
Ребекке не нужно было объяснять, кого она имела в виду.
– Нет. Они потянут время в надежде запугать меня еще больше. – Губы его тронула беззащитная улыбка. – Только прошли те времена, когда меня можно было напугать до смерти.
– Ты им заплатишь?
Слейтер посмотрел на Джорджию.
– Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь пострадал.
Ребекка не считала, что уступать вымогателям правильно, и все же была рада услышать именно такой ответ.
Тусклый свет лампы отражался в глазах Слейтера, делая их серебристыми. Он открыл рот, словно хотел что-то сказать, но промолчал. И вышел из комнаты, так и не нарушив неловкой паузы.
Ребекка вздрогнула, хотя вовсе не замерзла. Тишину в комнате нарушали лишь ровное дыхание и вскрики Джорджии. Ребекку стали одолевать сомнения. Что привело ее в этот маленький городок на самой границе штата? В своем ли она уме? И все же она не могла не оценить вновь обретенных друзей. А Слейтер Форрестер? Он пробудил в ней какие-то не изведанные ранее чувства, заставил по-новому взглянуть на жизнь.
Но, несмотря на все это, Ребекка не могла забыть о своей самой горькой потере – о Дэниеле. Сегодня она поняла, что ее новая жизнь сопряжена с опасностью, и если она умрет здесь, то не сможет выполнить своего обещания, и Дэниел никогда не узнает ни отца, ни матери.
Ребекка взяла холодную, безвольную руку Джорджии в свою и начала рассказывать ей о своем сыне, о том, что ей скорее всего придется уехать, чтобы продолжить поиски Бенджамина. Поддавшись грустным мыслям, Ребекка тихонько плакала, но рядом не было никого, кто стал бы свидетелем ее слез.
Глава 15
Ребекка вздрогнула и проснулась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять – она находится в комнате Джорджии возле ее кровати. Она нечаянно задремала, и ее сон был наполнен кошмарами, навеянными недавней перестрелкой.
Ребекка убрала влажное полотенце со лба Джорджии и дотронулась до него тыльной стороной ладони. К счастью, он был уже не таким горячим, как прежде. Ребекка вновь смочила полотенце и принялась отирать им лицо подруги.
Веки Джорджии дрогнули, и Ребекка затаила дыхание в надежде, что девушка наконец пришла в себя.
– Ну же, Джорджия, просыпайся, – тихо попросила Ребекка.
После нескольких попыток Джорджия открыла глаза. В их темных глубинах плескалось замешательство.
– Ты обязательно поправишься, Джорджия, – попыталась ободрить девушку Ребекка.
Джорджия с трудом сосредоточила взгляд на лице Ребекки.
– Г-глори?
– Прошлой ночью ты была ранена, – сказала Ребекка. – Помнишь?
В глазах Джорджии вновь промелькнуло замешательство.
– Пить.
Ребекка налила воды, а потом приподняла голову Джорджии и поднесла стакан к ее губам.
– Пей медленно.
Струйки воды потекли по ее подбородку, и все же Джорджия сумела сделать несколько глотков. Ребекка помогла подруге лечь и отерла воду с ее подбородка.
– Лучше?
Джорджия еле заметно кивнула.
– Меня ранили?
– Да. В салуне была перестрелка.
Темные глаза девушки расширились от
