для церемонии. На ноги она надела белые шелковые чулки и свои любимые бледно-розовые шелковые туфли. Одна из служанок, сопровождающих свиту, помогла ей завязать ленточки и подвязки и приладила сетку для волос.
— Вы наденете плащ, миледи? — спросила девушка.
— Думаю, нет, Бесс, — ответила Амалия. — На улице вполне тепло, а в кирке будет душно.
Отпустив девушку, она присоединилась к остальным дамам.
Когда они вышли из дома, она увидела гораздо больше простолюдинов, чем часом ранее, и чуть больше тех, кто был явно знатного происхождения. Многие привезли детей посмотреть на событие менее значимое, однако достаточно редкое, чтобы произвести впечатление на большинство из них.
Некоторые из детей бегали вокруг, кричали и играли в игры. Их визг и смех стихли после того, как родители на них прикрикнули, призывая к порядку, когда члены королевской семьи торжественно направились к церкви.
Амалия увидела Букклея и нескольких дугласских лордов. Она заметила сэра Гарта, разговаривающего с Букклеем, и пышно одетую пару, но отвернулась, прежде чем Гарт или Букклей успели поймать ее взгляд.
Церемония была гораздо короче, чем накануне. Архиепископ сопроводил Аннабеллу к стулу возле алтаря, и ее сын Дэвид последовал за ней. Но не было ни трона, ни фанфар, ни процессии лордов и прелатов. Мало кто из них вернулся, а те, кто присутствовал, тихо вошли и заняли свои места.
После короткой мессы архиепископ перекрестил Аннабелле лоб елеем и благословил, даже не попросив подняться.
Затем, поскольку Файф не соизволил почтить своим присутствием церемонию, один из придворных подошел к архиепископу, неся украшенную драгоценными камнями золотую тиару на белой подушке.
Когда архиепископ протянул руку к тиаре, ко всеобщему удивлению, король Шотландии, тихо сидевший перед алтарем до прихода королевы, неуклюже поднялся. Тихим, но тем не менее хорошо слышным голосом он произнес:
— Одну минуту, пожалуйста.
Прохромав к архиепископу, король взял тиару с подушки и мягко водрузил ее на голову Аннабеллы. Затем с нежной улыбкой поднял ее на ноги, повернулся лицом к зрителям и сказал:
— Представляю вам мою дорогую супругу и вашу королеву.
Кто-то прокричал:
— Боже, храни королеву!
Другие подхватили этот приветственный крик, хор запел гимн, и все закончилось.
— Всевышний должен благословить царствование его милости хотя бы только за его человечность, — колко заметила Изабелла, когда они снова вышли на улицу.
— Было очень мило с его стороны самому надеть на нее корону, — согласилась леди Аверил.
— Файфу следовало бы гореть в аду за то, что он так дурно обращается с Аннабеллой, — заявила Изабелла. — Один из моих посетителей сказал, что он организовал сегодня что-то вроде турнира на лугу возле Перта. Он назвал это празднованием, но на самом деле просто хотел показать, как мало он ценит королеву. Его поведение постыдно!
Амалия была согласна, но понимала, что лучше этого не говорить. Одно дело, когда Изабелла критикует своих братьев. И совсем другое, когда это делает кто-то из свиты.
Поднялся ветер, он дул со стороны Ферт-оф-Форт. Поежившись, Амалия отметила, что другие дамы взяли плащи, и осознала свою ошибку. Когда Изабелла выбрала себе место, Амалия извинилась, зная, что король с королевой присоединятся к пиру лишь через некоторое время, и поспешила назад к монастырским постройкам.
Дойдя до входа в трапезную, она услышала окликнувший ее знакомый голос. Испытав неожиданную радость, она повернулась и увидела сэра Гарта, шагающего к ней.
— Добрый день, сэр, — сказала она, решив, что у него приятная улыбка.
И все же, дабы поставить его на место, добавила:
— Мне казалось, я предупреждала вас больше не докучать мне.
— Да, но вы также сказали, что будете рядом с Изабеллой, однако вот вы здесь, снова убегаете.
Подойдя к ней и встав так близко, что ей захотелось отступить назад, он мягко проговорил:
— Надеюсь, больше вас никто не рассердил?
— Только граф Файф, — ответила она, — но не думаю, что это для кого-то считается.
— Для меня считается, если я могу что-то с этим сделать.
— Но вы не можете, — возразила она. — Думаю, он ужасно обращается с Аннабеллой.
— Значит, мы одного мнения.
— Но вы его друг, — напомнила она.
— Настолько, что я здесь, а не на его турнире.
— Дуглас предпочел не приходить сюда, как и многие другие.
— Многие боятся вызвать раздражение Файфа, — пояснил он. — Однако Лютый Арчи не из их числа. Ручаюсь, у него свои резоны. И все же вы должны были заметить, что большинство присутствовавшей знати из стана Дугласов.
— Я не знаю всех Дугласов, — ответила Амалия, — но мне известно, что Букклей является одним из их союзников, и я видела, как вы разговаривали с ними двумя его людьми.
— Это моя сестра и ее муж, лорд и леди Кроузьер, — сказал он.
— Понятно. Но я все равно заметила, как мало знати здесь сегодня по сравнению со вчерашним.
— Будьте же разумны, девушка. Большинство тех, кто был вчера, приехали только потому, что не присутствовать на королевской коронации равносильно предательству. Поверьте мне, никто не хочет предоставить Файфу повод требовать его головы.
— Я уже говорила вам, что думаю по поводу доверия, сэр. Поэтому вы присутствовали?
— Я сделал это потому, — спокойно ответил он, — что поклялся в верности от имени своих владений.
Амалия с удивлением взглянула на него. Он еще слишком молод, чтобы иметь собственные земельные владения. Потом она вспомнила, что Уоту Скотту еще нет тридцати, но он унаследовал отцовский титул и поместья Букклеев и Ранкилбернов около десяти месяцев назад.
Сэр Гарт улыбнулся ее замешательству, словно прочел мысли. Тут вдруг пронзительный вопль, донесшийся из дома, заставил обоих вздрогнуть. Когда Амалия повернулась, раздался хохот.
Послышался какой-то грохот, за ним снова смех, и все это, похоже, доносилось из-за закрытой двери, ведущей в трапезную. Гарт, озадаченно хмурясь, протянул руку, чтобы открыть ее.
Их появление осталось незамеченным мальчишками, находящимися в трапезной. Вначале Амалии показалось, что их там целая ватага, гоняющихся друг за другом во всех направлениях, даже по столу.
При более внимательном рассмотрении оказалось, что их примерно с дюжину.
Громкие крики одного из них предупредили друзей, и озорники бросились врассыпную. Те, что бегали по столу, с криками спрыгнули с него и метнулись к дверям, явно ведущим на кухню и в служебные помещения.
— Майкл. — Сэр Гарт не повышал голоса, но один из маленьких разбойников, слетевших со стола, резко остановился. — Поди сюда.
Ребенок заколебался и не шевелился так долго, что Амалия почувствовала напряжение. Ей с трудом удалось подавить желание взглянуть на своего спутника.
Маленький мальчик наконец повернулся, являя личико херувима с настороженными ярко-голубыми глазами под шапкой белокурых волос.
— Что вы собираетесь со мной сделать?
— А что я велел тебе сделать?
Мальчишка нахмурился, сильно напоминая Амалии мужчину рядом с ней, и оборонительно проговорил:
— Вы прекрасно знаете, что сказали. Вы сказали…
— Тебе лучше начать еще раз.
Тон, по-прежнему мягкий, вызвал у нее озноб.
