провести ее по коридору к передней.
Она была уверена, что он доволен так же, как и она, и вошла в переднюю.
Когда он запер дверь, затем прошел к противоположной двери и выглянул в зал, она уверилась, что ее догадка была верна.
— Они там?
— Еще нет, — ответил он, задвинув засов и на этой двери.
— Зачем вы заперли обе двери?
— Затем, что я должен вам кое-что сказать, — объяснил он, — и не хочу, чтобы кто-нибудь нас прервал.
Она открыла рот, чтобы сказать ему, что он не имеет права запираться с ней наедине, но суровое выражение его лица остановило ее.
— Вы сглупили, что его ударили, — сказал он. — Я предупреждал вас этого не делать.
— Он меня разозлил, испортив мне прогулку, — парировала она. — А потом разозлил еще пуще, заявив, что может легко заставить меня забыть свой гнев, доставив мне удовольствие. Он так и сказал: удовольствие.
— Когда я советовал вам не давать ему пощечину, я объяснял, что мужчина, уже доказавший, что он не джентльмен, скорее всего придет в ярость, если женщина ударит его по лицу. Я показал вам лучший способ и посоветовал вам закричать. И вы могли убежать от него, ударив его туда, куда я вам показал.
— Он был слишком близко от меня, чтобы сделать что-то еще, — огрызнулась она, не в настроении выслушивать критику. — И еще он дотрагивался до меня там, где не имеет никакого права дотрагиваться. Я просто отреагировала, и мне даже в голову не пришло закричать.
— Молли-детка, я…
— Не называйте меня так! И не говорите больше ничего!
— Но я…
— Мужчины! Вы все ужасны! Думаю, вас всех надо держать в клетках!
Развернувшись на пятках, она промаршировала к двери в коридор и взялась за задвижку, но он схватил ее за плечо, точно так, как это сделал сэр Харальд, хотя и намного мягче, и она отреагировала не задумываясь.
Ее правая рука сжалась в крепкий кулак, она развернулась и со всей злостью направила ее прямо в цель.
Это произошло слишком быстро, чтобы он успел поймать ее кулак, но ему удалось немного повернуться и смягчить силу удара. Он схватил ее за запястье.
Быстрый как молния, он попятился на два шага к ближайшей скамейке, сел на нее и резко потянул Амалию лицом вниз к себе на колени.
Хотя она вырывалась как бешеная и кричала на него, ни то ни другое не помогло. Он чувствительно шлепнул ее три раза по заду.
— Но я же сделала именно то, чему вы меня учили! — возмутилась она, когда он ее отпустил.
Неуклюже поднявшись на ноги и сопротивляясь соблазну потереть больное место, она напомнила ему:
— Вы говорили, что мне надо было врезать Саймону, когда он меня бранил.
— Я ожидал, что у вас хватит ума не проверять это на мне, — колко ответил он. — Хороший удар кулаком может научить брата-грубияна вести себя по-другому, но женщина никогда не должна бить мужчину только за то, что он беспокоится о ее благополучии и говорит ей правду.
— Я тоже сказала вам правду, — упрямо проворчала она.
— Да, сказала, я этого не отрицаю, — согласился он. — Я заметил, как вы рассержены, в ту же минуту, как вышел из дома.
— Я вас не видела.
— Знаю. Когда я открыл дверь, он как раз встал перед вами, и из-за его спины вы не могли ничего видеть. Весь ваш вид показывал, как вы разгневаны. Я не стал ждать, потому что когда он вас схватил, я понял, что у вас не хватит сил его остановить. Но я ожидал, что вы закричите.
— Я была слишком зла, — призналась она. — А когда я злюсь, то должна что-то сделать. Это происходит нечасто, но когда случается, мне надо по чему-то ударить, или что-нибудь швырнуть, или топнуть ногой. Мне хотелось сделать ему больно. Видит Бог, я все еще зла!
Глаза налились слезами, мешая ей его видеть.
Гарт увидел ее слезы, но не отреагировал на них. Он боялся, что засмеется и разозлит ее еще больше. Она, конечно, не ребенок, но сейчас была настолько похожа на рассерженную маленькую девочку, что это показалось ему забавным.
— Вы смеетесь надо мной, — сказала она со вздохом, вытерев глаза рукой. — Наверное, это я тоже заслужила.
— Когда я остановил вас у дверей, — мягко проговорил он, — то собирался сказать, что должен научить вас еще кое-чему, прежде чем позволить вам думать, что вы можете себя защитить. Я очень сожалею, что не сделал этого.
Она серьезно смотрела на него, прикусив губу. Глаза все еще блестели.
— Не смотрите на меня так, — предостерег он. — Это тоже может иметь последствия, а вы и без того уже здорово на меня сердиты.
— Какие последствия?
— Боюсь, я такой же дурной, как и Бойд, девушка, как вы и сказали. Когда вы его разозлили — если я правильно расслышал, — он хотел наказать вас поцелуями. Я больше не хочу вас наказывать, но когда вы так на меня смотрите, мне хочется вас поцеловать.
— Да вы и в самом деле такой же, как он!
— Если вы потребуете, чтобы я извинился зато, что вас отшлепал, то не дождетесь. Все поступки имеют последствия, вот почему надо хорошенько подумать, прежде чем что-то сделать. Вы не подумали. Говоря по правде, я тоже, но я долго и упорно тренировался быстро реагировать на нападение, что я и сделал. Было бы неискренне извиняться за это, потому что при подобных обстоятельствах я поступил бы точно так же.
Она продолжала пристально смотреть на него, и эхо собственных слов зазвучало у него в голове.
Он коснулся ее щеки, погладил одним пальцем, а когда она не оказала сопротивления, встретился с ее обвиняющим взглядом.
— Я знаю, может возникнуть впечатление, что мы отреагировали одинаково, но это не так. Я не сделал ничего. Просто дотронулся до вашего плеча. Вы отреагировали на ваш собственный гнев, не на меня. Я не заслужил вашего нападения.
Она глубоко вздохнула, сняла его руку со своей щеки, но не отпустила ее. Соблазн поцеловать ее сделался сильнее. Он сжал ее руку.
Она облизала губы.
— Думаю, я должна…
— Подождите, — остановил он ее, услышав голоса в зале.
— Я не могу ждать, иначе у меня не хватит духу… видите ли, вначале я думала, что это был Саймон, но теперь… теперь я не знаю…
Дверь загрохотала, и они услышали голос Сибиллы с другой стороны.
— Иисусе, какой-то болван запер дверь изнутри, — объявила она. — .Придется мне обойти вокруг и открыть ее.
Приложив палец к губам, Гарт протянул руку, открыл дверь и подтолкнул Амалию впереди себя в коридор. Когда она хотела было повернуть в сторону переднего холла, без сомнения, чтобы подняться по главной лестнице в свою комнату, он покачал головой и потянул ее мимо черной лестницы в северное крыло.
Амалия про себя ругала Сибиллу на чем свет стоит. Она не знала, почему выбрала именно этот момент, чтобы рассказать Гарту, что вторым человеком в комнате с Файфом в Сконе был, возможно, не Саймон. Вероятно, ей хотелось чем-то возместить ему удар. Но тем не менее она сказала ему, хоть и не прямо, а он достаточно сообразителен, чтобы ухватить суть.
