были темнее выгоревших на солнце каштановых волос. Нос орлиный, прямая линия рта с плотно сжатыми губами. Подбородок его был твердым, с ямочкой посредине, и возникло чувство, что он, по-видимому, так же упрям, как и она.
Мальчишеский локон упал ему на лоб, и, несмотря на то что он был на голову выше ее и сейчас она осмеливалась бросать на него из-под ресниц лишь быстрые взгляды украдкой, Амалия увидела, какой поразительной голубизны его глаза. Она отвела взгляд, надеясь, что он не заметил ее любопытства. Она пока еще не знала, что о нем думать, но была уверена, что никогда раньше не встречала такого мужчину.
На нем был дублет из темно-синего бархата, отделанный горностаем, и модные шелковые гетры, у которых одна нога была в бело-голубую полоску, а вторая просто синяя — одеяние состоятельного вельможи. Широкий рыцарский пояс из серебряных и медных медальонов опоясывал бедра. К нему крепились прекрасные кожаные ножны, в которые был вложен длинный шотландский нож — дирк — с украшенной драгоценными камнями рукояткой. Меча при нем не было, ибо на коронацию не приходят полностью вооруженными.
Несмотря на нескончаемый рокот неуклонно увеличивающейся толпы людей, прокладывающих себе путь, она слышала, как ножны поскрипывали, словно терлись о серебряный пояс, и снова подивилась, как бесшумно он подкрался к ней там, в доме.
Его взгляд настороженно перемещался то влево, то вправо, пока они приближались к ступенькам, потом, прежде чем она успела отвести глаза, встретился с ее взглядом и легко удержал его.
Он улыбнулся, и она заметила, как сверкнули белые зубы и промелькнула ямочка возле левого уголка рта. Жар затопил щеки и растекся внутри ее.
По-прежнему шагая настолько быстро, насколько позволяла толпа, он наклонился к ней и подмигнул.
— Что такое, девушка? — спросил он. — Этим людям интересно посмотреть только на знатных вельмож и короля, когда он выйдет. Они не обращают на нас внимания.
— Вы знаете что, — пробормотала она, радуясь, что он смягчился, но и не желая, чтобы он обращался с ней легкомысленно. Что, если потом он будет шутить с друзьями, бахвалиться, как легко ее поймал? — Я не могу забыть, где мы только что были. Как вам удается вести себя как ни в чем не бывало? Букклей где-то здесь, да и другие, кто меня знает. А вдруг они…
— Забудьте пока об этом, — посоветовал он, продолжая улыбаться, словно заигрывал с ней. — Никто не задает вопросы людям, которые ведут себя так, словно имеют полное право делать то, что делают. Уверенность часто одерживает победу там, где нет иного оружия. А теперь, девушка, улыбайтесь и держите голову высоко, мы пришли.
Потом, удивив ее, он накрыл правой ладонью ее руку, лежащую на его руке, и сжал, пробормотав:
— Представьте, что вы ее милость, новая королева.
С этим он отпустил ее, взялся за дверь и распахнул, отвесив при этом учтивый поклон.
Песнопение монахов на хорах, сопровождающееся гулом голосов конгрегации, наполняло церковь.
Церемония только-только началась. Тем не менее церковь была переполнена, и Амалия понятия не имела, где свита Изабеллы. Первым ее побуждением было развернуться и убежать, чтобы не привлечь к себе еще больше внимания.
— Ваша милость, — пробормотал ее спутник, отступив назад и низко склонив голову.
Его поведение рассмешило ее, и она сверкнула улыбкой, которую он не мог видеть, так как все еще стоял склонив голову. Амалия вздернула подбородок и переступила порог. После этого уже было легче, потому что сэр Дункан Форрест, один из рыцарей Изабеллы, сразу же подошел к ней.
— Сюда, пожалуйста, леди Амалия, — сказал он, — я проведу вас вперед.
— Спасибо, — улыбнулась она с облегчением.
Устланный зеленым ковром проход протянулся по центру нефа между рядами людей, стоящих либо опустившихся на колени на молитвенные скамеечки, но сэр Дункан провел Амалию через колоннаду на южной стороне во второй ряд.
Она намеревалась занять последнюю скамеечку в этом ряду, предназначенную для нее как для самой младшей дамы в свите принцессы, но Изабелла похлопала по месту рядом с собой.
Благодарно кивнув сэру Дункану и очень стараясь не споткнуться и не наступить кому-нибудь на ноги, она протиснулась мимо улыбнувшейся леди Сибиллы, леди Сьюзен и двух других дам, Нэнси и Аверил, к месту рядом с Изабеллой.
— Ну, удалось тебе от них ускользнуть? — насмешливо спросила принцесса, не удосужившись понизить голос.
Впрочем, не важно. Монахи все еще пели, а стоявший в церкви гул свидетельствовал, что почти все были вовлечены в частные разговоры.
Амалии потребовалась пара мгновений, чтобы вспомнить, что она скрывалась от родителей.
— О да, благодарение небесам! Я лишь молюсь, чтобы мама не видела, как я ускользнула.
— Нет, она не видела, по крайней мере ничего не сказала, когда я проходила мимо, — заметила Изабелла с лукавой улыбкой. — Твоя мать не питает большого уважения к королевской крови… Нет, нет, — добавила она, когда Амалия собралась возразить. — Я прекрасно знаю, что это не оскорбление, а только гордость за свой собственный древний род, и она едва ли одинока в этом. Многие смотрят на нас, Стюартов, как на выскочек. Сегодня она не получила от меня никакого удовлетворения, хотя, должна признаться, я боюсь ее до дрожи в коленках. Неужели кто-нибудь когда-нибудь идет наперекор ее желаниям?
Радуясь, что больше не последовало вопросов, связанных с ее отсутствием, Амалия проговорила:
— Мало кто осмеливается. Саймон наименее послушный из нас, и отец порой обнаруживает упрямую жилку. Но ни Мег, ни я никогда ей не противоречим, если не считать мое нежелание вернуться домой. Но мама и не настаивала на этом, только раз она предложила мне вернуться, перед тем как вы пригласили меня присоединиться к вашей свите. Саймон, правда, в Данфермлине требовал, чтобы я поехал домой на святки.
Вспомнив, что еще случилось там, и почувствовав, как заливается краской при этом воспоминании, она поспешно добавила:
— Мама понимает, почему я хочу жить с вами. Я ожидала вызова от нее после того, как Саймон велел мне поехать домой, но его не последовало.
— Но ты знала, что они с твоим отцом будут здесь, — заметила Изабелла. — Ты говорила мне об этом, и, разумеется, почти все знатные семьи здесь. Вполне естественно, что они захотят тебя увидеть. Удивляюсь, что они не искали тебя до сих пор.
— Они только вчера вечером приехали и скорее всего остановились у кузенов Мюррей в городе, поэтому лишь сегодня утром у них появилась возможность меня найти. Но у мамы был чересчур решительный взгляд, который появляется, когда она что-то замышляет.
— Поэтому ты заподозрила, что у нее имеется план в отношении тебя, — сказала Изабелла, кивнув. — Но тебе уже пора подумать о браке, моя дорогая. Если ты боишься, что они могут попытаться принудить тебя выйти за кого-то против твоего желания, помни, что шотландский закон это запрещает.
Амалия позволила себе незаметно вздохнуть. Изабелла едва знает леди Мюррей, и то побаивается ее. Так разве она не понимает, как трудно дочери леди Мюррей противостоять матери?
Она пыталась сообразить, как потактичнее выразить эту мысль, когда Изабелла сказала:
— А вот и Аннабелла. Должно быть, сейчас начнут.
Безо всяких фанфар, под низкий барабанный бой, дабы заставить публику замолчать, Аннабелла Драммонд, графиня Каррик и будущая королева Шотландии, шла по проходу в сопровождении двух вооруженных рыцарей, несущих знамена Стюартов и Драммондов. Стул с высокой резной спинкой и подлокотниками ожидал ее в передней части прохода, и, дойдя до него, она села без дальнейших церемоний лицом к алтарю.
— Она должна была войти с Джоном, — пробормотала Изабелла. — Несправедливо заставлять ее целый день ждать собственной коронации. Немногие почтят ее своим присутствием, но, разумеется, Файф для того и настоял на этой отсрочке, чтобы принизить ее положение как королевы.
