Амалия гадала, слышали ли Изабеллу другие. Но, несмотря на барабанный бой, монахи продолжали свои песнопения, а конгрегация приглушенно гудела. Сидящая рядом с ней леди Аверил не проявляла никаких признаков того, что слышала. Но она предана Изабелле и никогда не осудит ее, что бы та ни сказала.
Песнопения наконец стихли, двери распахнулись под звуки трубы, и появился поющий хор из двадцати маленьких мальчиков, идущих парами.
За ними последовали дьяконы, размахивающие кадилами, а следом за ними настоятель Скона и процессия епископов, аббатов и приоров. Одетые в торжественные облачения и сутаны, они прошли к приготовленным для них местам, по обе стороны от высокого алтаря.
Перед ним на небольшом возвышении стояли трон и стол, накрытый белой скатертью.
Хор стих, и заиграли волынки, давая знак приглашенным баронам. Когда Букклей проходил мимо, величественный в своей длинной мантии, его взгляд поймал взгляд Амалии, и она поняла, что он наблюдал за ней.
Он и другие бароны прошли к ступеням алтаря и заняли места с двух сторон от него.
Следующими, после грохота цимбал, вошли графы, они поднялись по ступенькам и сели с северной стороны на стулья перед прелатами.
Трубные королевские фанфары возвестили о появлении герольдмейстера и государственных чиновников. Первым из них был двенадцатилетний Дэвид Стюарт, наследник Каррика и будущий главный королевский камергер.
Одетый в золотую парчу, он смело прошагал один к алтарю и занял свое место перед прелатами на южной стороне. Другие государственные мужи присоединились к нему.
Под более продолжительные фанфары архиепископ Сент-Эндрюса, главное духовное лицо королевства, ввел самого Каррика, по обе стороны от которого шли коннетабль с церемониальным мечом и гофмаршал со скипетром.
Позади них, с суровым и мрачным видом, одетый в черный, расшитый золотом бархат, шествовал граф Файф и Ментейт, неся красную бархатную подушечку, на которую была водружена корона Шотландии.
Каррик был облачен в белый бархат, цвет чистоты, но, Амалия мысленно пожалела, что Файф выглядит гораздо более властно и внушительно. Его светлость, с его седыми волосами и бородой, больше походил на привидение, чем на короля. Он прохромал рядом с архиепископом к алтарю и занял свое место, не на троне, но на простом стуле напротив Аннабеллы.
Настоятель Скона начал коронационную мессу. Потом он и будущий монарх вместе причастились, после чего аббат подал знак архиепископу, тот поднял Каррика на ноги и привел его к клятве.
Поклявшись так тихо, что Амалия едва могла расслышать, быть заступником людей Шотландии, удерживать страну в мире, насколько позволит Господь, запрещать и наказывать зло и преступление во всех его проявлениях и проявлять справедливость и милосердие во всех оценках и решениях во имя Всевышнего, Каррик безмолвно стоял рядом с архиепископом, миропомазывающим его голову и лоб святым елеем «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь».
Раздался взрыв радостных криков, когда хор вновь запел. Вскоре вся восторженная конгрегация пела, и когда гимн закончился, архиепископ подвел своего подопечного к амвону и проговорил нараспев:
— Представляю вам помазанника Божьего, вашего сеньора и несомненного короля Шотландии!
Снова послышались приветственные крики, среди которых раздавалось: «Боже, храни короля!»
Ошеломленный таким оглушительным шумом, новый король вздрогнул, когда лорд Чемберлен подошел, чтобы облачить его в королевскую мантию. Затем архиепископ подвел его к трону, где коннетабль вручил ему меч. Сев, чтобы принять скипетр, король взирал отсутствующим взглядом на все еще ликующую толпу.
Наконец граф Файф шагнул вперед с короной на алой подушке. Отдав подушку помощнику, Файф взял корону и водрузил на голову брата. Отступив, он отвесил легкий поклон, но ничего не сказал и не преклонил колени.
Амалия услышала слева звук, похожий на рычание, и, бросив быстрый взгляд на Изабеллу, увидела, что та сердито хмурится. Зазвучали фанфары, и хор грянул гимн. Конгрегация снова подхватила его.
Когда музыка закончилась, прежде чем кто-либо заговорил, юный Дэвид Стюарт вышел вперед, не обращая внимания на грозный, неодобрительный взгляд дяди.
Встав лицом к трону, Дэвид опустился на одно колено и, склонив голову, протянул обе руки к отцу. Конгрегация тут же затихла и замерла.
Выглядя потрясенным, но более похожим на человека, чем за все время церемонии, король протянул правую руку, и мальчик сжал ее между своими в традиционном жесте преданности. Продолжая стоять на колене, он произнес клятву верности голосом отчетливым и ясным, разнесшимся по всей церкви. Когда он закончил, конгрегация возликовала.
Файф продолжал сердито хмуриться.
— Только посмотри на него, — пробормотала Изабелла достаточно громко, чтобы Амалия услышала. — Он в ярости.
Амалия и сама это видела и дивилась смелости мальчика. Она слышала, что он импульсивен и своеволен, но видела его всего пару-тройку раз и не могла представить, как этот совсем еще ребенок осмелился бросить вызов правителю.
Другие тоже увидели ярость Файфа, все снова затихли.
Файф ждал лишь до тех пор, пока Дэвид не отступил назад. Затем он подошел, взял короля за руку и сделал резкий знак гофмаршалу и коннетаблю забрать меч и скипетр, когда его величество поднялся. Жестом приказав королевскому знаменосцу идти впереди них, Файф сопроводил короля до двери и вывел на улицу, даже не задержавшись у стула Аннабеллы.
Все поспешили следом за ними.
Снаружи зрители присоединились к процессии, направившейся к Мут-Хиллу. Мужчины вынесли трон и водрузили его на вершину холма, и король с облегчением снова сел.
Толпа быстро притихла, когда Файф наклонился, зачерпнул горсть предварительно размягченной земли и вложил ее в руку его величества.
Фрейлины Изабеллы были достаточно близко, чтобы услышать, как он сказал:
— Я, Роберт Файф, даю тебе землю Шотландии. Я буду помогать тебе хранить ее.
У Амалии перехватило дыхание. Она прикрыла глаза, неуверенная, тот ли это голос, который она слышала по другую сторону двери.
Повернувшись к толпе, Файф произнес уже громче:
— Я, Роберт, правитель королевства Шотландия, дарую вам вашего нового короля.
Амалия по-прежнему не была уверена. Открыв глаза, она в раздумье взирала на него.
Огромная толпа одобрительно взревела, а Изабелла в сердцах пробормотала:
— Они даже не понимают, что он заявляет, будто даровал Джону корону. Мало того, что он принудил его взять имя Роберт, но это уж слишком!
Герольдмейстер выступил вперед. Трубы призвали к тишине, и в точности, как это делали древние кельтские старейшины, герольдмейстер начал перечислять родство короля со всеми предыдущими монархами.
— Се король Шотландии, — заговорил он нараспев, — Роберт, сын Роберта, сын Роберта, сын Марджори…
Когда он закончил, первый среди присутствующих графов шагнул вперед и опустился на колено, чтобы поклясться в верности. Остальные графы последовали в порядке очередности, затем вельможи ниже рангом, вплоть до тех баронов, кто владел самыми крупными феодальными поместьями. Даже нижайшие по положению бароны должны были поклясться в верности, но не всем обязательно было делать это в День коронации.
Наконец, со вздохом облегчения, Изабелла сказала:
— Теперь, думаю, мы можем выбраться из этой толчеи.
С ослепительной улыбкой она повернулась и посмотрела на людей, которые находились прямо за ней, и те быстро расступились, уступая ей дорогу.
Дамы выбрались из толпы без происшествий и направились к монастырскому парку ниже Мут-Хилла,
