Гомером, потому что читала «Одиссею», не так ли?
— Так.
— Значит, ты читаешь по- латыни?
Она приподняла подбородок.
— И по-гречески тоже. Надеюсь, ты не считаешь это преступлением?
— И по-французски ты, наверное, говоришь?
Джейсон, видимо, по тону Грея почувствовал, как он разозлился. Подойдя к ним, он произнес свои поздравления по-французски, и Корри любезно поблагодарила его на отличном французском языке, бросив на Грея почти такой же сердитый взгляд, какими одаривал ее он.
Грей перевел хмурый взгляд на кузена:
— Будь осторожен, когда говоришь что-нибудь моей жене. Не забудь, что я тоже знаю французский.
Джейсон усмехнулся, отчего на его щеках появились ямочки.
— А я-то думал, что ты ревнуешь только нашу обедневшую кузину. Интересно, — сказал, отходя в сторону, Джейсон.
— Кажется, мой кузен все еще к тебе неравнодушен. Очевидно, ему абсолютно безразлично, каким именем ты себя называешь.
— Не говори глупости. Он был просто вежливым.
— Теперь ты моя жена, Корали. Не забывай об этом.
— Я уже говорила тебе, что не интересуюсь Джейсоном. — Она наклонилась к нему поближе. — Если помнишь, то не его, а тебя я завлекла в свою постель. Или ты уже забыл?
Его черные глаза блеснули.
— Я не забыл. И тебе не дам забыть, как только вернемся домой.
Корри втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Не стоило, наверное, будить в нем дьявола в первую брачную ночь. Господи, научится ли она когда-нибудь держать язык за зубами?
С точки зрения Корали, прием закончился слишком рано, но, судя по горячим взглядам, которые бросал на нее Грей, он придерживался другого мнения.
— Возьми свою накидку, — сказал он. — Мы уходим.
— Но…
— Сию же минуту!
Она вздрогнула, услышав его повелительный тон. Она была не Летти, и ей хотелось напомнить ему об этом. Она не будет танцевать под его дудку. Но он имел право злиться на нее и, судя по всему, собирался сегодня заставить ее поплатиться за то, то она натворила.
Ее охватила дрожь. Она не знала человека, за которого вышла замуж. Он был совсем не похож на мужчину, который во время грозы занимался с ней любовью. Какие он строит планы? Что он от нее ожидает?
Она вдруг растерялась и совсем не заметила, как он, закутав ее в накидку, повел к дверям, дав ей возможность лишь коротко попрощаться с членами своей семьи и друзьями.
Когда она проходила мимо Тора, он поймал ее за руку.
— Помни о том, что я сказал тебе. — Его взгляд, брошенный на Грея, не оставлял сомнений в том, что он имеет в виду, и Корри почувствовала благодарность за то, что у нее такой друг.
— Я не забуду.
Грей продолжал продвигаться к дверям. В карете он уселся на сиденье напротив нее. Глаза его горели желанием и гневом. Ей пришлось призвать на помощь всю свою храбрость, чтобы, встретившись с ним взглядом, не отвести глаза в сторону.
— Я твоя жена, — сказала наконец она, — и я не уклонюсь от своих обязанностей в брачную ночь, но и не позволю тебе причинить мне боль.
Он удивленно вскинул черные брови:
— Значит, ты думаешь, что я причиню тебе боль?
Она задрожала.
— Ты ненавидишь меня, и я знаю, что намерен наказать меня за все, что я натворила.
Впервые за долгое время его жесткий взгляд смягчился.
— Как бы я ни был зол, я никогда не причиню тебе боли, Корали. — Он откинул голову на спинку сиденья. — По правде говоря, мои планы относительно тебя на сегодня не имеют ничего общего с болью. Сегодня я хочу, чтобы ты испытывала наслаждение.
Но в это было трудно поверить, потому что его лицо снова стало замкнутым.
Глава 18
Солнце село. Замок окутало тьмой. Поднялся ветер. Корри сидела в напряженной позе на банкетке перед туалетным столиком в спальне графини, смежной со спальней графа.
Теперь у нее были собственные апартаменты, которые, как и предсказывал Тремейн, были значительно элегантнее, чем жалкая комната, которую она занимала прежде. Спальня была оформлена мебелью розового дерева, а шторы и покрывало сделаны из светло- зеленого шелка. Комната была великолепна, но Корри чувствовала себя здесь захватчицей, потому что раньше эта спальня, должно быть, принадлежала покойной жене графа.
Поскольку Эллисон больше не играла роль ее служанки, Грей обещал прислать ей для этих целей одну из горничных, но девушка еще не пришла, и Корри нервничала, ожидая ее. В камине горел огонь, в комнате было тепло, но ее знобило.
Скоро придет Грей.
Она не знала, чего он от нее хочет, но понимала, что заниматься с ней любовью он будет не так, как прежде. Не будет ни доброты, ни нежности, ни заботы о том, чтобы как-нибудь не задеть ее чувства.
От этой мысли стало тяжело на душе.
Она боялась предстоящей ночи и хотела, чтобы поскорее пришла служанка, но вместо этого распахнулась дверь и, не постучавшись, вошел Грей. Он окинул взглядом комнату и нахмурился, будто только что понял, где находится.
— Ты не можешь здесь оставаться, пока комнату не переделают. Спальня принадлежала Джиллиан, а у тебя нет с ней ничего общего.
Он сказал это так, будто умышленно нанес сильное оскорбление. Сердце у Корри заныло еще сильнее, но подбородок вздернулся вверх.
— Меня привела сюда экономка. Но она не виновата, — торопливо объяснила она. — Она хотела угодить вам.
Он удивленно приподнял бровь:
— Уж не думаешь ли ты, что я ее побью за такую ошибку? Значит, вот ты какого обо мне мнения?
Корри нервно глотнула воздух.
— Раньше ты был другим. А теперь я не знаю, какой ты на самом деле.
— Но я тоже не знаю женщину, на которой женился. Но сегодня, возможно, мы сумеем отчасти изменить ситуацию. — Он бросил взгляд на дверь, ведущую в его спальню. — Можешь переделывать эту комнату по своему усмотрению. А пока останешься в моей комнате.
— Мне… нужна возможность уединиться и служанка, которую ты обещал. Надеюсь, я не требую слишком многого?
Его губы тронула суровая улыбка.
— Сегодня я сам помогу тебе вместо горничной. А потом найду какую-нибудь служанку. — Он протянул руку. — Иди сюда. Пора ложиться в постель.
Она не могла двинуться с места. Ее ноги словно приросли к полу. Она смотрела на него, пытаясь сдержать дрожь. Но врать она больше не хотела, поэтому сказала чистую правду:
— Я боюсь, Грей. Раньше я доверяла тебе, но теперь… — Она посмотрела в сторону, стараясь не заплакать. Она никогда не была трусихой, но сейчас совсем утратила присутствие духа.
— Пропади все пропадом, — произнес он и, шагнув к ней, подхватил ее на руки. Перенеся ее через порог в свою комнату, Грей поставил ее перед туалетным столиком и принялся вынимать из ее волос шпильки.
Не проронив ни слова, он расстегнул пуговицы на спине ее платья и помог ей снять юбки. Она осталась в корсете, панталонах и чулках, а Грей был все еще в черных брюках и белой сорочке, которые были на нем надеты во время церемонии. Фрак и жилет он уже снял, его черные волосы были слегка взлохмачены ветром, и она подумала, что он похож на разбойника, укравшего ее сердце.
Он наклонился и поцеловал ее в шею. И Корри начала дрожать. Это было какое-то безумие. Ведь она уже не была девицей. Грей сказал, что не причинит ей боли, однако…
Она любила негодяя, который лишил ее девственности в ту ночь, когда была гроза. А сейчас с ней был другой человек. Она закрыла глаза, и по ее щекам потекли слезы. Заметив это, Грей поднял голову.
— В чем дело, Корали? Ты больше не девственница, и тебе не будет больно.
Собравшись с духом, она сказала:
— Дело в том, что ты не тот. Ты хотел Летти. А я хочу того мужчину, каким ты был раньше. — Она хохотнула каким-то истерическим смехом.
Его черные глаза пристально взглянули на нее. Он пробормотал какое-то ругательство, которого она не расслышала, и отошел к сервировочному столику, стоявшему возле стены. Несколько мгновений спустя он вернулся с маленьким стаканом вина.
— Выпей это. В Индии это называют «божественным эликсиром». Это смесь сухих трав, которую добавляют в вино, чтобы помочь человеку расслабиться.
Она взглянула на него снизу вверх, и он взял в ладони ее лицо. Это был первый ласковый жест по отношению к ней с того утра, когда он узнал, кто она такая на самом деле.
— Тебе от этого не будет вреда. Даю слово.
Она с подозрением взглянула на него:
— Слово солдата или джентльмена?
Его губы дрогнули, будто в броне, которой он отгородился от внешнего мира, появилась пробоина.
— Слово солдата, — сказал он, и она выпила до дна слегка горьковатую жидкость.
Бог свидетель, он имел искреннее намерение наказать ее за ложь и те неприятности, которые она ему причинила. Но когда она смотрела на него своими прелестными зелеными глазами, полными слез, а нежные губы дрожали, он мог думать лишь о том, как безумно хочет ее.
Он этого не понимал. Она не была той милой деревенской женщиной, невинной страсти которой он домогался. Нет, она была злобным, расчетливым созданием. Она обманным путем заставила его себя полюбить.
Он взглянул на прелестные черты ее лица, на нежные изгибы тела, на шелковистые волосы, напоминающие цвет пламени. Она обладала красотой богини, чувственной притягательной силой сирены. Она была Майей, индийской богиней несбыточных желаний. Она была совсем не такой, как он думал, но его влекло к ней, как никогда не влекло ни к одной женщине.
Однако Майя была также и демоном. Если бы он, желая ее наказать,
