– Да.
– Ты уверена? Нет больше ничего, что мне следовало бы знать? Потому что, кто бы ни послал телеграмму, он знает все, что произошло, и если ты в чем-то виновна…
– Я не виновна!
– Ты говоришь правду?
– Да!
Клара снова подумала, не страдает ли он. Но он, конечно, не показывал этого. Он думал о фактах, а не о своих чувствах. И ей нечему было удивляться.
– Как ты думаешь, кто это прислал? – спросил он. – И почему?
– Я не знаю.
– Может, твой брошенный любовник?
– Может. – Ей было неприятно слышать слово «любовник», относящееся к другому мужчине. Сегер в раздумье расхаживал по комнате.
– Ты понимаешь, что в моем положении я бы имел все основания отменить нашу свадьбу?
Его жестокие слова глубоко ранили Клару. Она кивнула.
– Но мы уже занимались любовью, – продолжал он, – и ты оказалась девственницей. – Он долго, задумавшись, ходил по комнате.
Клара с волнением ожидала его решения. Каким оно будет? Однажды он уже страдал из-за женщины. Возможно, он снова чувствовал себя, неудачником. Бессильным. Возможно, он разочаровался в Кларе и не мог простить ее. Или эти события испугали его и напомнили ему, почему он целых восемь лет не решался жениться.
Это было мучительно.
Наконец он остановился перед диваном, где она сидела, и сказал:
– Думаю, мы привязаны друг к другу.
Клара закрыла глаза. Конечно, он так видит ситуацию. Он не будет говорить об оскорбленных чувствах или разочарованиях. Он будет говорить только о необходимости исполнять свой долг при таких обстоятельствах.
– Я никогда не хотела подставить тебе ловушку, – попыталась объяснить Клара.
Сегер ничего не ответил. Он продолжал говорить, словно не слышал ее, голосом, лишенным всяких эмоций. Он мог бы так говорить о чайнике с остывшим чаем:
– Едва ли я могу судить других, поэтому мы поженимся. Будем надеяться, что это дело не всплывет еще раз, а тот, кто послал телеграмму, на этом успокоится. Если же нет, разразится скандал, тогда я поступлю соответствующим образом.
– Я не хочу быть проблемой, которую тебе надо решать, – сказала Клара.
– Скандалы для меня не проблема. Я научился быть совершенно счастливым вне общества. Иногда я удивляюсь, зачем я вообще захотел вернуться в него. О да, из-за желаний.
А теперь из-за обязательств.
Клара упала духом.
Сегер обошел диван и посмотрел на нее холодным отчужденным взглядом. Он был совершенно не похож на прежнего Сегера. Она никогда не видела его таким.
– Просто мы должны оставить это позади, Клара. Ты – красивая девушка, и я по-прежнему желаю тебя.
И это все? Основа – физическое влечение? Неужели этот разговор уничтожил их шансы на что-то более глубокое?
Клара чувствовала, будто сделала один шаг вперед с Сегером – ведь они все же собираются жениться, – но два шага назад в попытке создать что-то иное, кроме желания.
Наконец крохотные искорки сочувствия вспыхнули снова в его глазах, и он поцеловал ей руку.
– Увидимся через пару часов?
Потрясенная, она лишь смотрела на него.
– Да…
– Хорошо.
И не сказав больше ничего, он вышел, оставив Клару с ощущением, что она теперь знает его еще хуже, чем раньше.
Глава 15
– Не могу поверить, что он собирается пройти через это, – сказала Куинтина Джиллиан, когда они в карете ехали в церковь. – И что это она сказала, чтобы помешать ему отменить свадьбу?
Джиллиан равнодушно смотрела на залитое дождем окошко.
– Может, она соврала ему.
– Нам остается только надеяться. Если она соврала, то это дает шанс на признание брака недействительным. Он мог бы заявить об умышленном обмане или о чем-то в этом роде.
Джиллиан повернулась к тетке:
– И откуда вы все это знаете?
Куинтина посмотрела на Джиллиан.
– Я читала и читала, дорогая, стараясь найти способ изменить положение в нашу пользу. Прошлый раз, когда это произошло, Генри, упокой, Господи, его душу, железной рукой лишил Сегера возможности жениться, но, к сожалению, я не имею сил сделать это. Сегер уже мужчина, и у него самого железная воля. Мы должны быть более ловкими и заставить его самого покончить с этим. Поверь мне, если есть какой-то способ для этого, то я найду его. Я не из тех, кто теряет надежду.
– Но он собирается жениться на ней сегодня, тетушка. А после этого какая может быть надежда?
Куинтина взглянула на племянницу и, увидев уныние в ее глазах, вспомнила тот день, когда умерла мать девушки, сестра-близняшка Куинтины, Сюзанна, которая была ей очень дорога. У нее болело все тело. И эта болезнь тянулась неделями, приближая ее конец, и все это время она металась в постели от невыносимой боли. Куинтине было тяжело оставаться с ней, слишком неприятно было видеть ее мучения. Куинтины не было рядом, когда она умерла, хотя Сюзанна непрестанно звала ее.
Куинтина до сих пор чувствовала себя виноватой. Сюзанна была ее сестрой-близняшкой.
А вот Джиллиан все время была у постели матери, ожидая, молясь и надеясь.
В смерти была какая-то завершенность, подумала Куинтина, глядя на племянницу, не отрывавшую взгляда от окна. Неудивительно, что теперь трудно на что-то надеяться.
Она снова схватила Джиллиан за руку.
– Не отчаивайся, дорогая. Все происходит очень быстро, а мужчина, который так поспешно женится, потом горько жалеет об этом. К счастью для нас, Сегер не относится к людям, которые боятся скандальных разводов. Думаю, он, если не будет счастлив в браке, первым воспользуется возможностью получить свободу. – Она откинулась на спинку сиденья и натянула перчатки. – Мы должны надеяться, что дети появятся не скоро. Это бы усложнило дело.
– Что вы говорите, тетушка?
– Я говорю, что даже если он сегодня женится на американке, это не значит, что он долго будет женат на ней. Я знаю, знаю, это звучит как злая сплетня, особенно когда развод случается в нашей семье, я не могу смотреть, как ты страдаешь. Ты достаточно настрадалась, когда твоя мать покинула этот мир, а твой отец был просто скотиной, упокой, Господи, его заблудшую душу. Твоя мать была моей сестрой, и ты дорога мне, как если бы была моей дочерью. Ты заслуживаешь того, чего хочешь, Джиллиан, а ты всю свою жизнь хочешь получить Сегера.
– Больше чем хочу, тетушка. Я полюбила его.
Карета качалась то вперед, то назад и тряслась на неровной булыжной мостовой. Джиллиан улыбнулась Куинтине.
– А вы помните, когда мне было двенадцать, я упала во дворе Родон-Мэнора и разбила колено?
Куинтина кивнула, ее сердце сжалось от сочувствия, когда она вспомнила тот ненастный день.
– Я помню, как мне было больно, я чуть не заплакала, но я сдержалась, потому что боялась отца. Он всегда сердился, когда я плакала. Потом откуда-то появился Сегер и, взяв меня на руки, внес в дом. Я уткнулась лицом в воротник его пальто, а он сказал: «Не беспокойся, Джиллиан, я держу тебя. У тебя все
