любви к ней.
Даже если многое из того, что он говорил ей, и было ложью, то только не это. Это было правдой.
– Пойдем, Джесси. Нам нужно поговорить, – сказал он, надеясь предотвратить надвигающийся взрыв своей спокойной рассудительностью, и снова взял ее за руку.
Джесси посмотрела на его большую бронзовую руку на своей белой коже, как на мокасиновую змею, готовую ее укусить.
– Больше никогда, – отчетливо произнесла она, отдергивая свою руку, – не притрагивайся ко мне.
Затем она развернулась на каблуках и зашагала к двери. Зрители разразились ей вслед громкими одобрительными возгласами и аплодисментами. Если она и слышала их, то царственно проигнорировала, шагая к двери величаво и надменно, как королева. Только теперь по-настоящему заметив публику, Клайв почувствовал желание не ронять до конца свое мужское достоинство. Постаравшись, чтобы Джесси не увидела, он пожал плечами, словно говоря: «Ох уж эти женщины!» – и пошел следом за ней.
Она почти дошла до двери, и он почти нагнал ее, когда она внезапно обернулась к нему. Глаза ее полыхали яростью, и она вся дрожала. Она была так зла, что даже из волос, казалось, сыпались искры.
– Подлый мерзавец! – прошипела она сквозь стиснутые зубы и, не успел Клайв понять, что у нее на уме, выбросила вперед сжатый кулак и наотмашь ударила его в лицо. Кулак угодил прямо в нос.
Это был удар, достойный чемпиона. Клайв взвыл и покачнулся назад, ухватившись рукой за разбитый нос, который, судя по ощущениям, вполне мог оказаться сломан. Когда он отнял руку, то увидел, к своему потрясению, что все пальцы в крови. Джесси уже отвернулась от него и выплыла в дверь. Зрители хохотали, улюлюкали и забрасывали советами, в большинстве своем непристойными, которые он даже не замечал. Люси тоже смеялась, хотя попыталась не показать этого, когда поспешила к нему на помощь. Тряхнув головой и вытерев свой кровоточащий нос, он отклонил ее предложение о помощи. В данный момент его беспокоили вещи поважнее, чем разбитый нос, например, как вбить немного разума в голову Джесси.
Клайв осознал, что, ударив его, она поистине оказала ему услугу. Он больше не раболепный кающийся, каким был несколько минут назад. Его тоже начинала охватывать злость.
Будь он проклят, если потерпит такое обращение от «зеленой» девчонки, у которой еще молоко на губах не обсохло!
Ринувшись в дверь вслед за Джесси, он расслышал один последний вклад во всеобщее веселье.
– Ставлю на леди! – гоготнул какой-то остряк. Клайв стиснул зубы. Где-то, он знал, боги опять смеются. Он почти слышал их хриплый хохот.
Глава 41
Джесси захлопнула дверь каюты, повернула ключ в замке и прислонилась к двери, не в силах сделать ни шага вперед. Она все еще была в шоке. Ярость бурлила в жилах, как кипящая жидкость, но все остальные ее эмоции перевешивало потрясение от того, что было предано ее доверие, была убита ее вера в этого человека. Мужчина, которого она любила, никогда не существовал. Стюарт Эдвардс – не более чем роль, которую принял на себя Клайв Макклинток для того, чтобы заполучить «Мимозу». А Клайв Макклинток – гнусный, бесчестный, самонадеянный негодяй, который использовал в своих интересах всех, с кем столкнулся, включая ее.
Короче, ее поимели, и не один раз.
Резкий стук заставил ее отпрыгнуть от двери и воззриться на нее так, словно она внезапно ожила и попыталась ее укусить.
– Джесси. Впусти меня.
Как он смеет даже произносить ее имя своим грязным ртом! Джесси сверлила взглядом закрытую дверь, словно ее глаза могли пробурить ее и вонзиться в него.
– Джесси. Открой дверь. Пожалуйста.
Ха! Она отказывалась обменяться с ним хотя бы словом. Она поедет домой, домой, в «Мимозу», к людям, которые на самом деле такие, какими кажутся, любят они ее или нет, как только этот проклятый пароход снова коснется сухой земли. Что до него – Джесси получит огромное удовольствие, раструбив о его подлом поступке на весь свет! Если он когда-нибудь осмелится еще раз появиться в долине, ему повезет, если его не вываляют в дегте и перьях!
– Джесси. Я не шучу. Отопри дверь.
Значит, он считает, что по-прежнему может приказывать ей, а она будет подчиняться, да? Так его ждет сюрприз! Мужчина, которому она подчинялась, на которого смотрела с обожанием, это был другой мужчина, а вовсе не этот Клайв Макклинток, будь проклято это имя!
– Джессика! – Ручка загремела. Презрительная усмешка скривила губы Джесси. – Проклятие, Джесс! – Ручка снова задребезжала. – Если ты сейчас же не откроешь дверь, я ее выломаю!
Его голос становился все злее и злее. Итак, Клайв Макклинток расстроен, что его маленькая игра оказалась раскрыта прежде, чем он наигрался, да? Джесси гадала, каким был бы его следующий шаг. Соблазнив и погубив, бросил бы он ее где-нибудь и вернулся назад в «Мимозу», чтобы продолжать изображать Стюарта, пока ему не надоест? Или собрал бы все наличные деньги на плантации и прибыль от продажи хлопка, чтобы уехать и больше никогда не возвращаться и зажить где-нибудь на широкую ногу на деньги «Мимозы», пока не найдет другую жертву?
Послышался глухой стук, и дверь затряслась, как если бы он ударил по ней плечом. Расширив глаза, Джесси отступила еще на шаг назад, осознав, что он всерьез намерен выломать дверь. На третьей попытке замок сломался, и дверь отлетела на петлях. Большая и угрожающая фигура Клайва Макклинтока маячила в дверном проеме. На какое-то мгновение он показался лишь темным очертанием на фоне надвигающейся ночи, но затем он почти небрежно вошел в каюту. Джесси с раздражением отметила, что он даже не запыхался.
– Убирайся отсюда! – прошипела она.
Он, даже не взглянув на нее, тихо закрыл за собой поломанную дверь. Со сломанным замком она тут же снова открылась. Пройдя через комнату решительным шагом, заставившим Джесси отпрыгнуть с дороги, он взял стул, который являлся его целью, и сунул его под дверную ручку, на этот раз успешно закрыв дверь.
– Убирайся отсюда, или я закричу!
– На твоем месте я бы этого не делал. – В его голосе было легкое раздражение.
– Закричу! Закричу так громко, что меня услышат даже на капитанском мостике!
– Только попробуй, и я заткну тебе рот, свяжу, усажу и заставлю выслушать меня. Если не веришь мне, давай кричи.
Странно, но уже сам ровный тон его голоса был убедительным. У Джесси не осталось сомнений, что эта свинья и вправду выполнит свою угрозу, если она закричит. Поэтому она благоразумно воздержалась.
– Сядь. – Это был приказ, а не приглашение. Джесси продолжала стоять на месте, бросая ему безмолвный вызов, и он шагнул к ней. В каюте было темно, и она видела только большую, угрожающую тень. Внезапно до Джесси дошло, что она совсем не знает этого человека. Это не Стюарт Эдвардс, которого она любила. Это Клайв Макклинток.
– Я сказал – садись! – Слова резанули ее. Джесси резко села на кровать, возле которой стояла. – Очень мудро.
Он прошел через каюту туда, где с центральной балки свисала лампа. Послышался стук кремня о сталь, потом лампа зажглась. Ее теплое сияние мерцало и постепенно усиливалось, освещая каюту. Джесси сидела, как он приказал, с тревогой наблюдая за его широкой спиной, пока он задергивал шторку над иллюминатором, отрезая темноту ночи.
– Если ты выбежишь в дверь, я поймаю тебя в три шага. – Либо у него глаза на затылке, либо он точно знает, как работают ее мозги. Предположив, скорее, последнее, Джесси стала сверлить его макушку еще более яростным взглядом. Она и в самом деле намеревалась сбежать. Но понимала, что, как он и пригрозил, он вернет ее в два счета. Если бы даже ей удалось на некоторое время ускользнуть от него, он бы ее выследил. На пароходе, таком, как «Речная королева», некуда деться.
Затем он повернулся лицом к ней. Джесси ахнула, когда увидела, что она сделала с его красивым лицом. Кровь была вокруг рта и на щеках, а нос сильно распух от удара. Из ноздрей все еще капала кровь. Пока Джесси в ужасе смотрела, немного напуганная делом рук своих, несмотря на то что он это заслужил, он прошел к умывальнику, обмакнул полотенце в воду, которая еще оставалась в тазу, и приложил к носу. Глядя на него, Джесси ощутила дрожь беспокойства. Что он сделает с ней в отместку? Ей никогда не приходило в голову бояться его физически, но, как она снова напомнила себе, он не тот человек, которого она знала.
Потом ее взгляд скользнул выше. Над этим разбитым носом были ясные голубые глаза и черные волосы мужчины, которого она любила. Обманщик он и негодяй или нет, но Джесси внезапно почувствовала, что больше не боится его.
– Надеюсь, болит, – серьезно сказала она.
– Болит, весьма благодарен.
– Ты это заслужил.
– Если бы я не был согласен с тобой, то уже отшлепал бы тебя по заднице.
– Если ты тронешь меня хоть пальцем… – Он вздохнул и приложил полотенце к носу.
– Не угрожай мне, Джесс. Если ты только дашь мне объяснить, то поймешь, что вся эта неприятная ситуация – не более чем… недоразумение.
– Недоразумение! – Она фыркнула. – Полагаю, ты попытаешься убедить меня, что представился как Клайв Макклинток, а мы, бедные, отсталые недоумки, почему-то услышали, что тебя зовут Стюарт Эдвардс.
Он посмотрел на нее взглядом, который сказал ей, что ее сарказм не оценен.
– Я люблю тебя, Джесси. Что бы ты ни думала, в этом я не лгал.
– О, я верю тебе. – По ее тону было ясно, что нет.
Он снял полотенце с носа, который, очевидно, перестал кровоточить, и повернулся к зеркалу над раковиной, чтобы стереть пятна крови с лица. Но вот с пятнами на рубашке он ничего не мог поделать. Он потер их
