– А что же тогда? – Самодовольная ухмылка на его лице говорила, что он прекрасно ее понял.
– Но... – Она замолчала, чтобы подумать, потом заметила: – С каких это пор у вас, мистер Форестер, появилась совесть? Мне ведь вы угрожали ножом, помните?
– Хм, три секунды. Как не помнить? Поэтому мы и попали в такой переплет.
– Надеюсь, ты не меня винишь? – Она ткнула себя пальцем в грудь, удивленная, что такое могло прийти ему в голову. Она допустила лишь одну глупую ошибку – отправилась на рынок без сопровождения. И почему он непрестанно упоминает время, особенно секунды? Взглянув на его избитое лицо, она добавила: – Побои, должно быть, лишили тебя остатков разума.
Он ехидно посмотрел на нее и ответил:
– Смешно, но я то же самое подумал о тебе.
Он смеялся над ней, но она не понимала почему. Расстроившись окончательно, она начала отползать в свой угол.
– Погоди!
Юлайли обернулась и посмотрела па него, как бы говоря: «Ну, что еще?»
– Я не смогу сам разрезать веревку на ногах, придется это сделать тебе.
Ее первой мыслью было отказать ему в помощи, но лицо, покрытое синяками, распухшие руки и ехидный взгляд не позволили ей быть нелюбезной. Вспомнив, как он стоял, гордо выпрямившись, посреди лачуги, весь избитый, и ждал, пока охранники закроют за собой дверь, Юлайли потянулась к ножу.
Зажав рукоять, она попыталась разрезать веревку, стягивавшую его лодыжки. Веревка была толстой, чуть ли не с кулак, узловатой и слишком крепко обхватывала его ноги.
– Что ты там возишься? Просто перережь проклятую штуковину, – подхлестнул он Юлайли, которая и так старалась изо всех сил.
– Она чересчур толстая, – пожаловалась Юлайли. Стиснув зубы, она закрыла глаза и запилила быстрее, а под конец резанула изо всех сил.
Веревка лопнула, и нож провалился во что-то мягкое. Сэм опять проорал то бранное слово. Юлайли тут же открыла глаза. Он вцепился распухшей рукой повыше голени, по его пальцам стекала кровь.
– О Боже! – Юлайли рухнула на колени. – Что я наделала! Я очень сожалею! – Приподняв край юбки, она попыталась промокнуть кровь.
– Убирайся... – процедил он.
– Прости, пожалуйста, – взмолилась Юлайли, почувствовав себя совсем плохо. Конечно, она не хотела навредить ему, это была чистая случайность, но факт оставался фактом – она поранила ему ногу, хотя он и без того был весь изранен. Она чуть не расплакалась от унижения и, подавив слезы, прошептала: – Мне очень жаль.
Снаружи послышались шаги – кто-то направлялся к лачуге. Юлайли испуганно взглянула на дверь, ожидая, что сейчас она распахнется и Сэма застанут без веревок.
– Надень веревки обратно. Быстро! – тихо произнес он.
Девушка обернулась и увидела, что янки успел обмотать веревкой щиколотки и наполовину всунуть ногу в сапог.
– Торопись, черт бы тебя побрал!
Юлайли начала возиться с кусками веревок и, оттого что нервничала, действовала очень неловко.
– Ну давай же, Лоллипоп, пошевеливайся. – Он поднял скрещенные запястья, и она обмотала их веревкой.
Вошел коротышка, который принес им рис и лохань свежей воды. Юлайли облегченно вздохнула. Она боялась, что это Луна пришел за Сэмом. Оставив лохань в углу, подавальщик вручил ей миску риса. Затем ухмыльнулся и протянул ложку. Юлайли улыбнулась ему в ответ и тут же почувствовала, как Сэм пнул ее в спину твердым носком сапога.
Девушка вздрогнула и обернулась, нахмурившись. Он показывал ей глазами куда-то вниз. Она посмотрела туда. Веревки у него на руках ослабли.
Подавальщик сделал шаг в сторону и протянул Сэму миску. Если тот поднимет руки, то веревки сразу свалятся на пол.
– Я возьму. – Юлайли торопливо загородила Сэма и потянулась за второй миской.
Коротышка замер в неуверенности. Она улыбнулась ему во весь рот. Он заморгал, потряс головой, но потом все-таки отдал ей миску.
Лолли, взяв миску, не дышала, пока подавальщик не скрылся за дверью. Раздался лязг замка. Она перевела дух и, гордо улыбаясь, потому что наконец-то совершила что-то дельное, протянула миску Сэму.
В рис тяжело плюхнулся огромный черный жук. Юлайли заверещала и отшвырнула миску прочь, прижав к груди связанные руки и раскачиваясь от ужаса.
Через минуту она осмелилась взглянуть на Сэма.
Миска сидела у него на голове, как папская шапочка, а со всех сторон из-под нее медленно вылезал рис и сползал по лицу и подбородку. В тишине раздавался лишь один звук – то на грудь и скрещенные руки Сэма шлепался рис.
Вид у Сэма был... расстроенный. Шея у него побагровела, совсем как у брата Джеда, только еще больше. Юлайли открыла рот, намереваясь что-то произнести. Все равно что.
– Ни слова... – Он напряженно смахнул рис со здорового глаза.
