Лолли засопела.
– Ты плачешь?
– Да. – Она шмыгнула носом.
– Почему?
– Мне нечем здесь дышать.
Сэм тихо выругался. Лолли снова засопела, затем поняла, что он шарит под холщовой тканью. О борт повозки ударилось что-то тяжелое.
– Ох! Черт бы все побрал!
– Что случилось?
– Ничего! – огрызнулся он.
– Каким же брюзгой ты становишься к вечеру.
– Хр-р! Орк, орк, орк.
– Неужели эта птица не может замолчать хотя бы ночью?
– Ш-ш-ш. Она спит. Не буди ее.
– А почему бы и нет? Я не думал, что такое возможно, но она не такая противная, когда бодрствует.
– Она знает, что ты не любишь ее, – сказала Лолли, и в эту же секунду тяжелый тент внезапно взмыл вверх. – О! Так лучше. Что ты сделал?
– Использовал твои костыли для подпорок. – Сэм снова улегся. – А теперь спи, пожалуйста.
– Ладно, – прошептала Лолли, укладываясь.
Закрыв глаза, она приказала себе заснуть, но ей никак не удавалось согреться. Повернувшись к Сэму, она понаблюдала, как от его дыхания чуть колышется широкая спина. Лолли вытащила руку из-под одеяла и протянула к его спине. От огромного тела шли теплые волны.
Очень осторожно она придвинулась поближе, надеясь уловить хоть какое-то тепло. Чем ближе она придвигалась, тем ей становилось теплее. Наконец ей удалось подобраться так близко, что она коснулась его плечом. Лолли замерла, перестав дышать, в ожидании, что он сейчас обернется и поднимет крик. Сэм не шевельнулся. Лолли улыбнулась, ей стало очень уютно и тепло. Подоткнув поплотнее одеяло, она закрыла глаза и наконец забылась сном.
У Сэма защекотало в носу. Он дернулся и попытался снова заснуть, но почувствовал, что рука его держит что-то теплое и мягкое, совсем как женский задик, прижатый к его телу. Сон как рукой сняло. Сэм открыл свой глаз и уставился на светлую макушку. Он сдул светлую прядку с носа, и Лолли зашевелилась, теснее прижавшись к нему спиной. Поерзав немного, она пробормотала что-то вроде «так тепло».
Сэм приподнялся, опустил голову на согнутую в локте руку и принялся наблюдать, как она вздыхает и натягивает одеяло на маленький подбородок.
– С добрым утром, – сказал он, пытаясь представить, как она отреагирует, когда поймет, что они проспали всю ночь, прижавшись, как сельди в бочке.
– С добрым, – прошептала она, не открывая глаз, в полусне.
Скоро блаженный покой на ее лице сменился хмурым выражением. Лолли опять заерзала, пытаясь устроиться поудобнее.
– У тебя жутко костлявое колено, – пожаловалась она, по-прежнему не открывая глаз.
– Это не колено.
Глаза моментально открылись. Лолли окаменела, а затем отпрянула с удивительной проворностью. Усевшись в углу повозки, она уставилась на него, как загнанная мышь на кошку. На лице Сэма появилась широкая, во весь рот, ухмылка. Лолли отвернулась, а через несколько секунд бросила взгляд на холщовый потолок:
– Дождь не прекратился.
– Да.
– Что мы будем делать?
Хрясь! Хрум, хрум, хрум!
Сэм застонал. Чудовище проснулось.
– Ок! Далеко на юге, на хлопковых полях...
– Я сейчас встану и прибью эту птицу.
Сэм откинул тент. Дождь лил такой сильный, что дорога просматривалась не больше чем на пять шагов. Он снова опустил холщовую ткань и повернулся к Лолли. Она только что дала птице еще один орех.
Хрясь! Хрум, хрум, хрум!
Сэм поморщился. Он уже не мог слышать, как эта птица ест, и не знал, надолго ли хватит его терпения.
Не прошло и часа, как они позавтракали хлебом и консервированными персиками. Сэм отвязал буйволов от скалы, возле которой спрятал их. Животные были готовы в путь. Одно стояло запряженным в повозку, второе привязанным к задку. Кроме того, майна была до сих пор жива, что свидетельствовало о большом самообладании Сэма. Но самое главное – дождь прекратился.
