кружку горячего крепкого кофе и свернул сигарету. С минуту он молча курил, попивая горьковатый ароматный напиток. Наконец поднял голову и проговорил:
– Хорошие времена настали, верно, Роско?
Бодайн вытянул перед собой ноги и, кивнув, проворчал:
– Только работы маловато. – Он сплюнул. – Черт возьми, да кто же не сумеет провести по этим местам обоз?!
– Я, признаться, удивился, увидев, что ты охраняешь обоз, – заметил Вэнс. – Ведь ты неплохой ковбой… Слыхал, ты собирался перегонять стадо в Канзас…
Роско поморщился и налил себе кофе.
– Я потерял все стадо. Наткнулся на шайку команчей. Мне еще повезло – удалось унести ноги и сохранить голову на плечах. Вернувшись в Сан-Антонио, я пытался найти какую-нибудь работу, но кто же захочет говорить с парнем, который потерял стадо? Одно время слонялся без дела и без гроша в кармане. А когда узнал, что в Галвестоне лихорадка и что из Корпус-Кристи отправляют обоз, поспешил туда, решил, что смогу заработать.
– Роско, тебя в пути ничего не насторожило?
– Совсем ничего. И это даже немного беспокоит… Думаю, завтра вечером остановимся на постоялом дворе «Три реки». Там довольно уютно, так что леди сможет как следует выспаться.
Допив кофе, Вэнс пробормотал:
– Ладно, пойду спать. – Он отошел от костра, потом, обернувшись, добавил: – Вот что, парень… Нам всегда нужны надежные люди. Если в Сан-Антонио дела пойдут неважно, приезжай к нам на ранчо.
Бодайн пристально посмотрел на Пакстона.
– Может, и приеду, – кивнул он.
Вэнс подошел к сундукам и взглянул на Карен. Убедившись, что девушка спит, он взял из повозки еще одно одеяло и улегся по другую сторону сундуков. Вскоре он заснул, но даже во сне слышал каждый ночной звук, каждый шорох.
Проснувшись на рассвете, Карен тотчас же увидела Вэнса, направлявшегося в загон за мулами. Накануне он сказал, чтобы она не отходила от лагеря, но Карен привыкла принимать по утрам ванну, поэтому решила, что прогулка к реке ей не повредит. Никем не замеченная, она покинула свое укрытие и направилась к воде. У берега остановилась, расстегнула верхние пуговицы платья и, смочив носовой платок, протерла шею и лицо.
Тут раздалось конское ржание, и девушка в испуге вздрогнула. Обернувшись, она увидела Бодайна, сидевшего на рослом жеребце и пристально смотревшего на нее. Карен улыбнулась и помахала ему рукой. Затем, повернувшись к реке, зачерпнула ладонью воды и напилась. Когда же она снова обернулась, всадника уже не было.
– Где ты была? – спросил Вэнс, увидев подходившую к повозке Карен.
– Отходила на минутку, – ответила девушка. «Мог бы по крайней мере сказать «доброе утро», – подумала она. – А потом спустилась к реке умыться.
Вэнс нахмурился.
– Больше никогда так не уходи.
– Мистер Пакетом, я взрослая женщина и буду ходить туда, куда захочу.
– Ты ничего не поняла, – проворчал он, складывая одеяла.
– Ошибаешься, я прекрасно все понимаю! – воскликнула Карен. – Как только мы сошли на берег, ты стал вести себя в точности как мой отец. Но если бы я делала все так, как он хотел, то я не встретилась бы с тобой и не была бы сейчас здесь! – Она повернулась к Вэнсу спиной. «Он обращается со мной, как с маленькой девочкой. Но мне все равно, что он говорит, потому что я буду вести себя так, как сочту нужным».
Вскоре Они продолжили свой путь на северо-запад. К счастью, теперь над ними проносились огромные белые облака, временами защищавшие их от лучей палящего солнца. И все-таки к середине дня жара сморила Карен; она заснула, и ей даже приснился праздник, который отец устроил в честь ее шестнадцатилетия. Она танцевала весь вечер и каждый раз – с новым партнером, а потом…
В этот момент повозку тряхнуло, и Карен, проснувшись, вцепилась в руку Вэнса.
– Извини, пригорок не заметил, – пробормотал он.
Девушка вздохнула и, положив голову на плечо спутника, снова начала засыпать. Но вдруг почувствовала, как напряглись его мышцы.
– Вэнс, в чем дело?
Он указал рукой куда-то в сторону.
– Я ничего не вижу.
– Пыль. Слева от мескитовых деревьев.
Присмотревшись, Карен действительно увидела на горизонте облачко пыли. Несколько секунд спустя раздался стук копыт, и Пакстон, натянув поводья, остановил своих мулов. К повозке подскакал Роско, а следом за ним – еще один охранник.
– Кто там может быть? – спросил Вэнс.
– Пока не знаю, – ответил Роско. – Я послал Билли проверить.
– Ну что, пока продолжим путь? – спросил Вэнс. Роско приподнялся в седле и посмотрел на северо-восток.
– Думаю, да. Пыли больше не видно, так что, возможно, они направляются в другую сторону. Надо побыстрее ехать к «Трем рекам», а то леди очень устала, – Роско пришпорил коня и ускакал.
Через час Билли вернулся. Он подъехал к Роско, и охранники с минуту о чем-то говорили, указывая то на восток, то на север. Наконец Бодайн ускакал на север, а Билли подъехал к повозке Вэнса.
– Их шестеро, – сообщил он. – Три лошади подкованы, три – нет. Но они сдут на восток, так что вряд ли стоит беспокоиться. Роско просил передать, что отправился вперед, на станцию.
– Спасибо, Билли.
Молодой человек по- прежнему ехал рядом с повозкой. Вэнс усмехнулся и покосился на Карен. Потом повернулся к Билли.
– Билли, хочу тебе представить будущую миссис Пакстон.
Молодой человек залился краской, прикоснулся рукой к полям шляпы и, повернув коня, поскакал к концу обоза.
– Он такой смешной… – Карей засмеялась и вдруг в ужасе вскрикнула.
Из небольшой рощицы выскочил огромный буйвол и помчался прямо на них. Поравнявшись с повозкой, он угрожающе наклонил голову с гигантскими рогами. Но Вэнс, казалось, не обращал на буйвола ни малейшего, внимания.
– Господи, Вэнс, он собирается напасть на нас! Он…
Тут раздался стук копыт – к ним снова подъехал Билли. Сняв шляпу, молодой человек помахал ею перед мордой животного. Буйвол фыркнул и повернулся к Билли, но тот, резко осадив коня, объехал разъяренное животное и ударил его сзади хлыстом, загоняя обратно в рощу. Буйвол, стоя под деревьями, громко фыркал, глядя на проезжавший мимо обоз. Билли лихо проскакал мимо повозки, стараясь не смотреть на Карен. Вэнс едва удержался от смеха.
Вскоре вернулся Роско Бодайн.
– Постоялый двор «Три реки» совсем рядом, – сообщил он. – Я проверил.
– Спасибо, – кивнул Вэнс, натягивая поводья.
Глава 3
Вскоре они подъехали к глинобитной хижине – это и был постоялый двор «Три реки». В хижине имелись лишь две комнаты; в одной из них усталые путники могли подкрепиться; на ночь же дубовые столы сдвигались к стенам, и мужчины ложились спать прямо на полу. Часть комнаты занимал огромный очаг; там же свешивались с потолочных балок кастрюли и сковороды. Другая комната, поменьше, принадлежала хозяевам – Эду Картеру и его жене Кэти. Но если приезжали женщины, что случалось крайне редко, то хозяину приходилось уступать свое место путешественнице и ложиться с мужчинами в общей комнате.
Увидев Карен, Кэти очень обрадовалась – у нее давно уже не было собеседницы. Женщины тотчас же ушли в кухонную часть общей комнаты, и Карен, как могла, старалась помочь хозяйке. Эд же помог мужчинам напоить и накормить мулов. Затем путники помылись, и вскоре все собрались за обеденным столом. Усевшись рядом с Вэнсом, Карен принялась за еду. Она никак не могла придумать тему для беседы, а молчание, царившее за столом, угнетало ее. Девушка недоумевала: как же можно молчать, когда за обедом следует говорить о политике и о друзьях? На худой конец – о погоде.
Насытившись, мужчины словно по команде поднялись из-за стола и вышли во двор. Женщины занялись уборкой стола. Карен и на сей раз пыталась помочь хозяйке, но у нее это не очень-то получалось. Собирая посуду, она уронила тарелку и, наклонившись, чтобы поднять ее, больно ударилась плечом об угол стола.
– Не переживай, – утешала ее Кэти. – Между прочим, до тебя всего одна женщина вызвалась помочь мне.
– Было бы несправедливо, если бы я не стала помогать тебе, – сказала Карен. – Во всяком случае, эти женщины должны были поблагодарить тебя…
Кэти от души рассмеялась:
– К чему благодарить? Мне не нужна благодарность. Эд, к примеру, не ждет, что я стану благодарить его за то, что он ловит лошадей. Благодарят за что-то… необычное, но кто же благодарит женщину за то, что она приготовила обед? Если мужчина в третий раз просит добавки – это для меня и есть его благодарность. Правда, мне понадобилось время, чтобы понять это. Мы с Эдом приехали сюда из Пенсильвании четыре года назад, и тогда у нас были не самые лучшие времена. Мы были янки, а потому почти все считали нас «саквояжниками».[3] Но никому и в голову не пришло спросить, что привело нас сюда.
Кэти ненадолго умолкла, потом, взглянув на Карен, снова заговорила:
– Однажды в Эда стреляли. Он защищался, и тот человек умер, а Эд потом долго болел. Как только ему стало получше, мы уехали из Сан-Антонио… и оказались здесь. До того, как в Эда стреляли, мы часто, говорили «спасибо», «пожалуйста» и еще много-много других слов. Но, глядя пахшего раненого мужа, ухаживая за ним, гадая, выживет он или нет, я видела благодарность в его глазах… В общем, этого было достаточно. Приехав сюда, мы сразу перестали говорить лишние слова, в этом не было необходимости. Мы оба знали, за что благодарны друг другу.
Тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Эд Картер. Он достал из буфета банку с кофе и засыпал зерна в мельницу. А Кэти сняла с крючка кружку и насыпала в нее сахару.
– Они с удовольствием выпьют кофе, – обращаясь не то к Эду, не то к Карен, сказала
