— Шотландцы всегда надевают килт, когда идут в бой, а я приготовился к поединку с вами.
Его рубашка была распахнута на груди, и Жасмин заметила поросль темных завитков. Ее взгляд остановился на длинных сильных ногах, тоже поросших волосами. Колени не были костлявыми, как у большинства мужчин.
Опустив глаза, Жасмин перевела дыхание. Она ведет себя как течная сука! Почему ей то жарко, то холодно? Что там говорила бабушка насчет весны и жажды счастья?
— Вы, милорд, как обычно, чересчур самоуверенны, — пробормотала она, пытаясь принять равнодушно-пренебрежительный вид. Однако Джеймс лишь понимающе рассмеялся.
— Я умираю от желания поцеловать эту маленькую родинку, дорогая Жасмин, — объявил он и, прежде чем она сумела увернуться, прижался губами к соблазнительной темной родинке над верхней губкой, которой наградила ее природа.
— Какая дерзость, сэр, — упрекнула она, отталкивая его. — Пора начинать игру!
Жасмин уселась на стул с вышитой спинкой у камина и жестом велела Джеймсу устроиться напротив.
— Приступайте, — предложила она. Он передвинул фигуру. И тут взгляды их встретились.
— Не слишком остроумное начало, — усмехнулась она, хотя ее ответный ход также не отличался изобретательностью. Но скоро игра завязалась по-настоящему. Жасмин осыпала противника язвительными уколами. Тон ее был снисходительным и чуть презрительным. Казалось, Жасмин призвала на помощь все свое искусство, и Джеймсу в голову не приходило, что она осторожно подводит противника к тому моменту, когда он неизбежно возьмет ее ферзя и выйдет победителем.
Наконец она сделала очередной ход, но тут же тихо выругалась и протянула руку, чтобы исправить положение. Однако Джеймс, покачав головой, остановил ее.
— Но я ошиблась, — заупрямилась Жасмин. — Отвлеклась на минуту и перепутала. Неужели вы не позволите мне взять ход обратно? Это несправедливо, Джемми!
— Вы отняли пальцы от фигуры, — спокойно возразил он.
— Но я нечаянно, — настаивала Жасмин.
— Будь вы на моем месте, неужели позволили бы переиграть? — спросил Джеймс.
Жасмин закусила губу.
Джеймс Лесли молча передвинул ферзя из белого оникса, взяв в плен ее королеву. Жасмин вскочила и попыталась убежать, но Джеймс оказался проворнее и, обвив ее талию, привлек к себе.
— Нет, мадам, вы не уйдете, пока полной мерой не заплатите проигрыш, — прошептал он, сжимая другой рукой ее грудь. Теплое дыхание шевельнуло непокорную черную прядку, и по спине Жасмин прошел озноб.
— Я-с-мин, — медленно произнес Джеймс имя, данное ей при рождении, — как я стремился завладеть тобой вновь! Я так и не забыл ту ночь, которую мы провели вместе много лет назад.
Большой палец теребил крохотный сосок, пока он не сжался и не затвердел.
— Слуги… — задыхаясь, запротестовала Жасмин.
— Они слишком хорошо обучены твоим Адали, чтобы войти сюда без зова, — усмехнулся Джеймс и, отодвинув шахматный столик, увлек Жасмин на каминный коврик из овечьей шкуры. Его длинные пальцы ловко расстегнули золотую застежку, и тонкий шелковый халат распахнулся, обнажая ее совершенные формы. Джеймс благоговейно воззрился на Жасмин.
— Как ты сумела остаться столь юной и соблазнительной? — удивился он, осторожно лаская кончиками пальцев мягкие полушария.
— Нет. Мой живот уже не такой плоский, а груди гораздо полнее, чем в ту нашу встречу. Теперь я женщина, Джемми Лесли.
— А по мне ты самое прекрасное создание на земле, — заверил он, целуя ее груди. — Не могу оторваться от этих сладких холмиков.
— О, наши силы неравны — ты еще одет! — заявила Жасмин, развязывая его сорочку. — Что шотландцы носят под килтами, Джемми Лесли? — усмехнулась она.
Джеймс с улыбкой встал, расстегивая килт, так что юбка упала к его ногам.
— Только символ мужества, мадам, — заявил он, переступая через сброшенную одежду.
— Немедленно снимай чулки, — велела Жасмин. — Я не желаю отдаваться мужчине в чулках!
Говоря это, она успела сбросить туфельки. Джеймс, покачивая головой, выполнил требование Жасмин и растянулся рядом с ней на овечьей шкуре.
— Помнишь тот, первый раз? — спросил он. Легкая улыбка тронула губы Жасмин.
— Да. Мы соблазнили друг друга после празднества в честь Двенадцатой ночи, которое устраивал дядя, а Сибби застала нас и подняла такой переполох! Отчим хотел поскорее выдать меня замуж, чтобы спасти мою репутацию. Бедный Алек оказался между двух девушек-соперниц! Одна отчаянно хотела тебя или считала, что хочет.
— А другая отказалась выйти за меня замуж, заявив, что не позволит себя силой тащить под венец. Но прошли годы, и ты рядом с тем, кого отвергла когда-то. Тогда я влюбился в тебя. Ты знала об этом?
— Нет, даже не подозревала. Джеймс нежно поцеловал ее.
— А я влюбился, как мальчишка, дорогая Жасмин, но когда нашел в себе мужество отправиться к твоему деду, ты уже была помолвлена с Рованом Линдли. Я опоздал. Потерял любимую из-за своей нерасторопности. Именно поэтому я не могу лишиться тебя теперь. Жасмин. Ты навсегда будешь моей!
— Ты кажешься сейчас таким свирепым, — вздохнула Жасмин, погладив его по щеке. — А мое мнение ты не желаешь знать, Джемми Лесли?
— Только если поклянешься принадлежать мне до самой смерти, — ответил он, целуя ее пальцы. — Клянись! Клянись немедленно.
— Ну уж нет, — тихо рассмеялась Жасмин. — Стоит мне позволить тебе увериться в моих чувствах, как ты перестанешь их ценить и будешь обращаться со мной как со своей собственностью. Уж лучше я стану держать тебя в неведении, по крайней мере до тех пор, пока мы не обменяемся обетами.
Она с манящей улыбкой отняла руку.
— Ты настоящая стерва, — прорычал он, злясь и забавляясь одновременно.
— Совершенно верно, — протянула Жасмин. Джеймс приподнялся на локте, глядя в ее прекрасное лицо. Притянув его к себе, она наградила возлюбленного долгим крепким поцелуем. — А вы предпочли бы видеть рядом с собой вечно хнычущую дурочку, милорд? По-моему, надо сразу знать, кого получаешь в жены. Возможно, вы даже передумаете и попросите короля освободить вас от этого брака.
— Нет, мадам, — заверил Джеймс, глядя в бирюзовые озера. — Я тоже не слишком сговорчив. Думаю, в этом мы похожи.
И, нагнув голову, чуть прикусил сосок и стал посасывать. Огромная ладонь мяла другую грудь. Полузабытое удовольствие пронзило Жасмин. Ах, она так давно не была с мужчиной, что теперь кажется, будто все происходит впервые. Тело горело и ознобно покалывало. Она запустила пальцы в его густую шевелюру и глубоко вздохнула. В тот последний… единственный раз, когда они любили друг друга, Джеймс Лесли покончил с долгими месяцами целомудренной жизни, которую вела Жасмин после смерти Ямал-хана. Теперь же он снова вторгся в ее унылую одинокую жизнь! Но она никак не может понять, отчего испытывает такое наслаждение: оттого ли, что долго была без мужчины, или Джеймс Лесли и впрямь столь великолепный любовник?
Наконец Джеймс принялся лизать надушенную плоть, обводить языком соски, превращая их в крохотные тугие бутоны, ласкать ложбинку между грудями. Чуть подув на влажную кожу, он с упоением вдохнул присущий лишь Жасмин запах и едва удержался, чтобы не наброситься на нее.
Приподнявшись, он поцеловал ее нежные податливые губы. Ее язык проник ему в рот, требуя новых ласк. Долгие, страстные поцелуи без конца и начала. Она скользнула рукой по его затылку, погладила мощную шею, поросшую короткими волосами, прижалась к его широкой груди. Джеймс застонал, когда Жасмин немного сжала его твердые ягодицы.
Он был готов войти в нее, но она сдерживала его. Чуть отодвинувшись, она дотянулась до набухшего отростка и стала гладить, возбуждая до такой степени, что Джеймс едва не исторг семя ей в ладонь.
— Терпение, милорд, — остерегла Жасмин, — женская страсть не так легко загорается, как мужская.
