Фиона. — Ну что же, будет кому помочь, когда он появится на свет. Родственников рядом хоть отбавляй! Твоя мать вернулась из Англии?
— Пока нет. Она решила погостить подольше в Королевском Молверне, тревожась, что бабушке одиноко после смерти деда, но я уверена: мадам Скай больше всего на свете хочет ея отослать маму в Дун-Брок и немного побыть в тишине и покое.
— Ха! — фыркнула Фиона. — Кажется, твоя бабушка пришлась бы мне по сердцу. Однако твоя мать — женщина хорошая и, несомненно, желает ей добра.
— А кто твоя мать? — поинтересовалась Бесс Гордон.
— Да графиня Брок-Кэрн, разве ты не знаешь? — нетерпеливо отмахнулась Фиона.
— Но Джемми был в Англии, а мне никогда ничего не говорят! — запальчиво вскрикнула Бесс.
Адали и Уилл Тодд обносили собравшихся вином.
— Я еще не успела нанять слуг, — пояснила Жасмин.
— О, надеюсь, теперь замок вновь станет таким, как при Патрике и Кэт, родителях Джеймса, — задумчиво вздохнул владелец Хея.
— Точно, — поддакнула Фиона. — Здесь было так чудесно! Но нам надо помочь Жасмин! Она носит следующего графа Гленкирка и не должна чересчур обременять себя хозяйственными заботами.
— Я не неженка! — запротестовала Жасмин. — И родила четверых здоровых и сильных детей.
— Да, но ни один из них не носит имя Лесли, — возразила Фиона.
— Тетя, прошу тебя, сложи оружие, — вмешался Джемми. — Моя жена не племенная кобыла, привезенная сюда лишь затем, чтобы плодить детей одного за другим. Кто бы ни появился на свет, мальчик или девочка, я буду счастлив, потому что люблю свою дорогую Жасмин всем сердцем вот уже много лет. Я благодарен судьбе, что Жасмин согласилась стать моей женой. Давайте же отпразднуем наш приезд и встречу с моими дорогими родственниками.
— Верно! Верно! — с энтузиазмом поддержали гости.
Но тут в глубине зала возникла какая-то странная суматоха. Обернувшись на шум, присутствующие увидели двух дерущихся мальчишек. Оба катались по полу и оглушительно вопили.
— Это Коннор! — в ужасе воскликнула Мораг Гордон.
— И Генри, — охнула Жасмин, умоляюще глядя на мужа. Граф Гленкирк решительно выступил вперед и растащил пасынка и племянника. Ухватив каждого за воротник, он оторвал их от пола. Соперники беспомощно извивались, пытаясь вырваться.
— Что тут происходит? — спросил Джеймс у нарушителей спокойствия.
— Он обозвал меня дикарем и сказал, что у меня во рту каша! — заявил Коннор Гордон, уничтожая взглядом юного маркиза.
— А ты говорил, что я неженка и маменькин сыночек! — защищался Генри Линдли. — Я провожал сестер в зал, папа, и тут на нас набросился этот мальчишка. Он оскорбил Индию и Фортейн.
— Генри, повтори, пожалуйста, те слова, из-за которых ты сразу затеял драку. Кстати, это мой племянник, Коннор Гордон.
— «Поглядите-ка на этого маленького неженку, желтоглазую девчонку и куклу с морковной головой!» Вот что он сказал! — громко произнес Генри. — Поэтому я и отвесил оплеуху этому сопливому дикарю! Не позволю чернить моих сестер!
Он разъяренно уставился на врага, потрясая кулаками.
— Коннор, — спросил граф, — ты знаешь, кто я?
— Да, милорд.
— А это мой пасынок, Генри Линдли, маркиз Уэстли и его сестры, леди Индия и леди Фортейн. Немедленно извинись перед кузенами за свои плохие манеры и грубость.
Он отпустил мальчика. Коннир отряхнул одежду и вполне сносно поклонился.
— Примите мои извинения, леди Индия и леди Фортейн. Просто я никогда раньше не видел девочек с желтыми глазами.
— У меня глаза золотистые, как у отца! — величественно заявила леди Индия.
— А у меня волосы не морковные, а золотисто-рыжие, — обиделась Фортейн.
Джемми Лесли поставил Генри на пол.
— Ну а теперь, джентльмены, пожмите друг другу руки, — велел он мальчикам. — Мы все одна семья и не должны ссориться из-за пустяков. Надеюсь, вы оба поняли?
Мальчишки кивнули. Коннор протянул Генри чумазую лапку, и тот ее пожал.
— У меня есть пони, — сказал Коннор. — А у тебя?
— Тоже, — с подозрением пробормотал Генри. — А что?
— Мы можем каждое утро ездить вместе, — предложил Коннор. — Сколько тебе лет?
— Шесть с половиной.
— Кровь Христова! — охнул новый друг. — Мне восемь, а ты ничуть не ниже ростом! И не испугался! Клянусь, ты не робкого десятка, несмотря на то что англичанин!
Генри Линдли поднял глаза на отчима.
— Что такое не робкого десятка? — шепотом осведомился он.
— Он имеет в виду, Генри, что ты храбр и отважен, — пояснил граф.
— Подари нам такого же, девушка, — вставил старый граф Ситеан, снова постукивая палкой по полу. — Сассенах11 или нет, но парнишка он что надо!
— Идите играть, — наставлял Джемми, а сам, взяв за руки леди Индию и леди Фортейн, представил их теткам и сестрам. Все восторженно охали и ахали, пораженные их красотой и умением держаться.
— У мамы будет еще один малыш, — призналась Фортейн Фионе.
— Знаю, — ответила та, улыбаясь ребенку. Сама она была бездетна, если не считать незаконнорожденного сына, зачатого много лет назад от любовника, еще когда она была замужем впервые. Дитя сразу же после рождения отдали на воспитание, но в три года мальчик умер от лихорадки. Роды были тяжелыми, и Фиона так и не смогла зачать снова. Адам Лесли, зная это, все-таки женился на ней, потому что влюбился без памяти.
— У тебя волосы совсем как у моей прабабки. Она была великой женщиной, — сообщила Фиона, игриво потрепав девочку по щечке.
— А мама говорит, что я настоящий сорванец, — пожаловалась Фортейн.
— И я тоже, — подмигнула Фиона и приобрела верного друга на всю жизнь.
Обед был самым простым, потому что готовить пришлось Адали вместе с Уиллом.
— Не бойся, — успокоил Жасмин Адам Лесли. — Все уже знают, что граф вернулся, и к концу недели у тебя будет слуг больше чем нужно. Придут те, кто работал здесь раньше и еще не слишком стар, а все, кто совсем одряхлел, пришлют родственников.
Как оказалось, он был прав, и через несколько дней слуг был полный штат. Уилл Тодд все-таки остался, чтобы помочь Адали выбрать лучших.
— Пожалуй, поживу-ка я здесь зиму, — решил он, — а уж весной переберусь к себе. Мой милый домик стоит на самом берегу речки, в которой полно лосося. Уж поверьте, рыбка сама так и просится на крючок! — И, обратившись к Адали, добавил:
— Они уже почитают тебя, хоть ты и чужеземец. У тебя все пойдет как по маслу!
Не прошло и двух недель, как замок преобразился. Чистые полы устилали ковры, из кладовых принесли гобелены и повесили на стенах, дымоходы прочистили, а вымытые окна сверкали на солнце. Отполированная воском мебель блестела, из ящиков вынули серебро, Адали насыпал благовоний в красивые фарфоровые чаши, найденные в западной башне замка. У каждого камина лежала аккуратная вязанка дров, на всех буфетах стояли хрустальные графины с рубиновым вином. Повсюду были расставлены букеты садовых и полевых цветов. Завтрак, обед и ужин подавались в определенное время.
Один из немногочисленных оставшихся в Гленкиркском аббатстве монахов стал наставником детей. Теперь этот некогда известный в стране центр образования переживал тяжелые времена. Старая вера находилась под запретом и исповедовалась втайне с большой осторожностью. Официальной церковью была признана англиканская. Пресвитерианцам тоже не возбранялось отправлять свои обряды, но власти не желали больше терпеть монастыри и аббатства на шотландской земле. Граф Гленкирк, будучи приверженцем новой веры, однако, не изгонял монахов из своих владений. Нынешний аббат доводился ему
