отрицать?

Джулиана честно кивнула:

— Чего же вы ожидали от меня, ваша светлость?

— Признаюсь, я ожидал, что ты будешь хорошей, послушной девочкой и позволишь мне самому решать, что пойдет тебе на пользу, а что во вред. Глупо, не так ли?

— Даже очень. — Джулиана попробовала отнять свою руку, но Тарквин крепко сжимал ее в ладони.

— Я сделаю так, чтобы Люсьен впредь не искал твоего общества. Могу я быть уверенным, что ты не станешь его провоцировать?

— Я умею учиться на своих ошибках, милорд, — с достоинством ответила Джулиана.

— А я, в свою очередь, постараюсь сделать выводы из своих, — сказал Тарквин и выпустил ее руку, поскольку кеб остановился на Албермарль-стрит. — И хочется верить, что нас ждет спокойное будущее.

«Хочется верить», — подумала про себя Джулиана без особенного оптимизма. После нынешней ночи она на пушечный выстрел не подпустит к себе Люсьена, но теперь, более чем раньше, она преисполнилась

решимости помочь тем женщинам, чья жизнь проходит на Пьяцца.

Когда Джулиана ступила на мостовую, у нее вдруг закружилась голова, колени подогнулись, и она тяжело оперлась на Тарквина. Он подхватил ее и крепко обнял за талию.

— Теперь лучше, крошка?

Услышав его заботливый голос, Джулиана невольно потянулась к нему.

— Меня шатает, — пробормотала она извиняющимся, слабым голосом, уткнувшись в складки плаща. — Сама не знаю почему.

— Зато я знаю, — улыбнулся Тарквин. — Тебе пора в постель. — Он нагнулся и легко взвалил ее на плечо. — Прости за бесцеремонность, но это лучший и самый быстрый способ доставить тебя в спальню.

Джулиана слышала его как будто издалека. Она уже засыпала, когда граф внес ее в дом.

Глава 18

Тарквина разбудило утреннее солнце, проникавшее сквозь тончайшие шторы балдахина. Покрывало было отброшено, его обнаженное тело задрожало в ответ на волнующее прикосновение нежных рук. Тарквин чувствовал тепло Джулианы, по его животу разметались непослушные рыжие пряди. Ласковые движения ее пальцев и губ доставляли ему ни с чем не сравнимое наслаждение, и Тарквин блаженно закрыл глаза, отдаваясь во власть своих ощущений. Его рука невольно потянулась к ее плечу, коснулась груди и, наконец, зарылась в копне золотистых кудряшек.

…Тарквин помог Джулиане раздеться и уложил ее в постель, когда уже совсем рассвело. Когда он скинул с себя одежду и был готов присоединиться к ней, Джулиана уже крепко спала, удобно подложив ладошку под щеку, как уставший от долгой прогулки ребенок. Тарквин лег рядом с Джулианой, задаваясь вопросом, зачем ему понадобилось делить с ней ложе для сна, если за стеной уже давно приготовлена его собственная кровать. Тарквин никогда не оставался с любовницами на всю ночь, но в Джулиане было что- то настолько притягательное, что он изменил своей многолетней привычке. Глубокое, ровное дыхание; полумесяц ресниц, отбрасывающий темную тень на бледную щеку; детские веснушки на переносице; изгиб плеча, вдавленного в подушку; каскад волос, выбившихся из-под кружевного ночного чепчика, — перед всем этим невозможно было устоять. Джулиана, даже не проснувшись, потянулась к нему, как маленький зверек, в поисках тепла и защиты.

Тарквин заснул с улыбкой умиления на устах и проснулся с ней же…

— Крошка, иди сюда. — Тарквин легонько хлопнул ее по спине.

Джулиана, откинув волосы со лба, удивленно посмотрела на него:

— Почему?

— Потому что еще немного, и я не выдержу.

Джулиана подтянулась на руках и легла на него сверху, покрывая поцелуями заросший темными волосами торс, плавными движениями возбуждая его плоть.

— Так лучше? — прошептала она, трогая губами пульсирующую жилку на его шее.

Неуловимым и стремительным движением он вошел в нее, с улыбкой наблюдая, как изумление сменяется в ее глазах все возрастающим восхищением.

— Совершенно иное ощущение… — пробормотала Джулиана.

— Если ты сядешь на корточки, будет лучше.

Джулиана послушалась. У нее перехватило дыхание от восторга, когда ее пронзила налившаяся горячая плоть. Джулиана коснулась кончиками пальцев его груди и взглянула в глаза Тарквину. Он опустил веки и застонал от наслаждения.

— Вам нравится, когда я так делаю, сэр? — Джулиана приподнялась, потом медленно опустилась, изогнувшись дугой и обхватив руками лодыжки. Он глубоко проникал в ее лоно, и Джулиана постепенно сосредоточилась на собственных ощущениях. У нее кружилась голова, тело изнемогало от возбуждения.

Тарквин лежал неподвижно, понимая, что скоро Джулиана достигнет пика наслаждения. Он наблюдал за ней сквозь полуопущенные веки, восхищаясь той непосредственностью, с которой девушка отдается своим ощущениям. Когда же она издала стон наслаждения, он обхватил руками ее ягодицы и крепко прижал к себе.

— Что случилось? — спросила Джулиана, когда к ней вернулся дар речи. — Вы хотите, чтобы я оставила вас в покое?

— Ненадолго, — ласково ответил Тарквин. Изысканно чувственная нагота Джулианы рождала в Тарквине необузданную страсть. Он раздвинул ее колени и коснулся губами нежной алой плоти, чем привел Джулиану в настоящее неистовство: она заметалась по подушке, стеная от восторга. Почувствовав, что девушка вот-вот потеряет сознание, Тарквин снова вошел в нее. Когда же все было кончено и Тарквин стал различать формы и контуры ее тела на простыне, испещренной замысловатым рисунком солнечного света, он лег на спину, перевернул обессилевшую Джулиану и положил ее голову себе на плечо.

Граф ласково гладил ее повлажневшую спину и думал, что же в этой женщине вызывало в нем такой неизменный восторг. Что вынуждало его забывать обо всем, кроме радости соединения? Что заставляло оберегать ее, всеми силами души желать ей счастья? Ему тридцать два года, он обручен с раннего детства с достойной женщиной, которая станет ему хорошей женой и не будет вмешиваться в его внесемейную частную жизнь. Она знакома с правилами и требованиями высшего света. И потом, он ведь действительно хотел на ней жениться. Так почему перспектива счастливого брака стала вдруг для него невыносимо мучительной? Воображаемые годы благополучной супружеской жизни, которая ожидала его после церемонии венчания, ужасали Тарквина своей удручающей монотонностью. Он чувствовал себя подавленным и угнетенным. Но почему? И он сам, и Лидия были взрослыми, трезво мыслящими людьми, которые возлагали на свой брак определенные надежды. Тарквин понимал, что союз с Лидией — это их долг перед обществом, ожиданий которого они оба не вправе обмануть. Богатство, власть, положение — это не только возможность возвыситься над людьми, но и тяжкое бремя, нести которое с честью Тарквин научился сызмальства.

Раньше, в минуты сомнений, мысль о собственном долге избавляла его от ненужных колебаний. Но с тех пор, как рядом с ним появилась Джулиана, все изменилось. Любая другая женщина на ее месте с восторгом отнеслась бы к возможности благополучно устроиться в жизни и к тому же получить титул. Но только не Джулиана. Ей нужен был он сам, что важнее, чем материальные блага, на которые он не скупился. Это осознание потрясло его, наполнило неизъяснимым восторгом и одновременно раскрыло глаза на его предстоящее бракосочетание с Лидией.

Обнимая соблазнительную, восхитительную Джулиану, ощущая ее пристальный взгляд на своем лице и вдыхая аромат ее волос, Тарквин вдруг понял, что в его счастливой жизни не хватает чего-то самого главного. Он инстинктивно чувствовал, что оно коренится в мятежной, непокорной и страстной натуре Джулианы и что если ему удастся постичь ее, то в целом свете не будет человека счастливее. Но как это сделать? Как найти ключ к такому тонкому и сложному механизму, как душа этой необыкновенной женщины?

Вы читаете Достоинство
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату