на этот раз в море, Афина из тощей девчонки превратилась в красивую молодую женщину, как две капли воды похожую на его сестру. Неудивительно, что Марден в нее влюбился.
– Нет, девочка, я не могу оставить тебя и твоего брата у себя. Палуба корабля не место для благовоспитанной барышни или паренька со слабым здоровьем, пусть даже Ренсдейл и позволит мне взять его к себе. А если бы я оставил вас в Лондоне одних на попечение Макелмора, мне было бы неспокойно. Это место хуже в смысле опасности, чем фарватер без ориентиров. Куда ни глянь, акулы и барракуды, водовороты и мертвая зыбь, а ты уже высадилась на берег. Лорд Марден мне все рассказал.
– Все?
– Да, как вы здесь оказались и все такое.
– Он рассказал вам о поцелуях?
– Нет, этот негодяй не говорил о поцелуях! Иначе я задал бы ему трепку!
– Нет, дядя. Все это пустяки. То есть поцелуи не пустяки.
– Что ты городишь? Теперь я понимаю, что имела в виду леди Марден, сказав, что тебе необходимо выйти замуж.
– А что, если я этого не хочу?
– А целоваться хочешь?
Афина рассматривала черепаховые гребни, которые ей привез дядя.
– Да.
– Ну что ж, он славный малый, хорош собой. Тебя устраивает, что он большой, точно барка, а?
– О нет, он кажется мне очень привлекательным. И он вовсе не толстый для его роста.
– И не очень старый?
– Более молодые люди кажутся мне пустыми.
– Тогда, девочка, я не вижу оснований, почему бы тебе не выйти за него. Парень богат, очень щедр. Он влиятельный аристократ, но пользуется своей властью во благо. Сказал, что постарается сделать так, чтобы было выделено побольше деньжат на ремонт кораблей и увеличение провианта. Он хорошо относится к своей матери, у него хорошая кухня, и он блюдет свою честь. Твои братья считают, что он – лучше некуда. Чего тебе еще надо?
Афина провела пальчиком по зубцам гребня, и они запели.
– Мне нужно, чтобы он любил меня.
Капитан был ошарашен. Он погладил свою бороду, потом ее руку.
– А ты уверена, что он тебя не любит? Ведь он решил жениться на тебе.
– Только потому, что он щедр и благороден и заботится о своем фамильном имени. Он не хочет жениться на мне, просто считает это своим долгом.
– Я бы не стал говорить с такой уверенностью, мисс. Он мог бы найти и другой выход из положения – с его мошной и влиянием.
– Я опасаюсь, что он будет мне изменять с любовницами. Я этого не вынесу.
– Можно пригрозить ему, что, если он будет гулять, его завербуют в армию. Мак знает команды, которые подбирают рекрутов.
Она улыбнулась:
– Нельзя же насильно отдать графа во флот.
– Но я могу избить его до полусмерти, если, он сделает тебя несчастной.
– Не знаю, удастся ли ему справиться с самим собой. – Она понизила голос, словно доверяла дяде нечто крайне важное: – Понимаете, он повеса.
Капитан знал о Мардене все – от своего слуги Макелмора. По его мнению, небольшой опыт делает мужчину лучшим любовником для молодой жены, но Барнаби привык разговаривать с грубыми матросами на борту корабля, а не со скромными молодыми леди в гостиных.
– Не думаю, что нужно укорять мужчину за его прошлое, когда вы еще не знали друг друга, – сказал он.
– Он тоже говорит, что его прошлое не имеет отношения к будущему.
– Ну тогда ступай. Он честен с тобой, а это дорогого стоит. Главное – любишь ли ты его? Сдается мне, девочка, что ты танцуешь замысловатый танец вокруг бизани. Если ты его терпеть не можешь, я найму тебе компаньонку или куплю домик в деревне для тебя и твоей компаньонки. Жизнь без мужа, без детей – я не такого хотел бы для дочери моей единственной сестры, но я не могу выйти в отставку, пока не кончится война.
– Ах, я никогда не стала бы просить вас об этом. Флот – это ваша жизнь.
– Нет, я намереваюсь подать в отставку, как только мы посадим на цепь этого корсиканского дьявола. Но до того я предпочел бы видеть тебя в руках джентльмена, а не предоставленной самой себе. Каким бы я был опекуном, если бы оставил тебя плавать среди всяких опасностей?
– Вы замечательный опекун, дядюшка. Лучший, какого только может пожелать девушка.
– Ты могла бы пожелать опекуна, живущего в Лондоне, либо джентльмена, у которого есть жена, которая могла бы познакомить тебя с уймой холостяков, из которых ты могла бы выбирать, но компас не желает поворачиваться в эту сторону. Однако ты не ответила на мой вопрос. Ты любишь этого увальня или нет?
– Я… я не знаю. То есть я считаю его восхитительным во всех отношениях и хочу быть с ним, и мне нравится, как его рот кривится в одну сторону, а потом в другую, когда он улыбается. Я люблю разговаривать с ним, и мне кажется, что его карие глаза похожи на лужицы шоколада, и меня бросает в жар, когда он смотрит на меня. От него пахнет лимоном и специями, и он притворяется, что мое пение вовсе не ужасно, и он…
Капитан поднял руку.
– Но ты не уверена, что любишь его?
Афина улыбнулась:
– Я его люблю.
Дядюшка вздохнул, откинулся на стуле и похлопал ее по руке.
– Тогда выходи за него, девочка. Ничто не заставит его полюбить тебя больше, чем твоя любовь к нему, если он уже не полюбил тебя. И потом, как ты можешь это узнать не попытавшись? Ты ведь понимаешь, что тебе будет одиноко без него, не так ли?
– Так одиноко, что я умру, если никогда больше не увижу его.
– Тогда воспользуйся шансом, Эффи. Сначала подними нос и вскочи на ноги, как я всегда говорю своим матросам, когда мы находимся в безопасной мелкой воде. Если потонешь, я тебя выловлю, но ты должна коснуться дна и снова всплыть либо плыть к какому-нибудь прекрасному берегу. Никогда нельзя знать, что упустишь, если не прыгнешь.
– Вы хотите на мне жениться?
– Почту за честь и наслаждение.
– Вы уверены? – спросила Афина.
Йен поднес к губам ее руку и поцеловал пальцы.
– Быть увереннее просто невозможно. Хотя я ждал от вас цветов и кольца, даже надеялся, что вы сделаете мне предложение, став на колени. Конечно, мне не следует жаловаться, поскольку сам я сделал вам предложение весьма немногословное. Как вы думаете, может мне сделать его еще раз? В конце концов, что вы будете рассказывать нашим детям о нашей помолвке? Что я предложил вам омлет? Или что я был настолько туп, что вам пришлось сделать это самой?
На сердце у Афины стало тепло, когда он заговорил об их детях. Ее рука согрелась в его руке. Она улыбнулась и сказала:
– Они будут думать, что их родители ротозеи, если узнают, что я отказала вам.
– Значит, я могу снова сделать вам предложение?
– Думаю, мне бы это понравилось.
Не выпуская ее руки, Йен встал с дивана и опустился на колено. Второй рукой он вынул из кармана коробочку с кольцом и подал ей.
– Моя дорогая мисс Ренслоу, примите это кольцо. Я сделаю все возможное, чтобы вы были счастливы и благополучны, я буду лелеять вас до конца наших дней и ночей. Не окажете ли вы мне честь, приняв мою руку?
Афина посмотрела на Йена, которого обожала. Этот дурачок ведет себя так, словно она не знает, что ответить, словно не приняла решения, когда попросила его поговорить с ней наедине или когда попросила его жениться на ней! Он по- прежнему предоставляет ей выбор, выражает ей свое уважение. Дядя прав. Она не упустит свой шанс, но ради счастья стоит рискнуть. Она высвободила руку и открыла коробочку.
Господи, подумал Йен, почему ей нужно столько времени, чтобы ответить? Что, если она передумала и снова откажет ему? Он сойдет с ума. Нет, он ни с чего не сойдет. Он останется здесь, будет стоять на коленях, за запертой дверью, чтобы Афина не могла убежать. Он проведет так весь день – или неделю, если понадобится, – чтобы заставить ее согласиться.
Она смотрела на кольцо, на этот раз жемчужное, подходящее к нитке жемчуга, которую она носит на шее, только жемчужины на кольце окружали рубины в виде сердечка. Она протянула ему кольцо, и на глазах у нее выступили слезы.
– Вам не нравится? Если вы предпочитаете кольцо с бриллиантом, я могу поменять. Или закажу для вас новые кольца. Я думал о бирюзе и аквамарине, чтобы кольцо было в тон ваших глаз, но это показалось мне более необычным, за ним стоит многовековая история. Оно изображено на портрете первой графини. Вам не нужно носить его для…
– Замолчите, глупый. Оно прекрасно и нравится мне гораздо больше бриллиантового. Но надеть его мне на палец должны вы. Это ведь входит в понятие «делать предложение», не так ли?
– Откуда мне знать? Я делал предложение всего раз и все испортил. Но значит ли это, что вы примете его?
Она снова подняла руку. Он надел кольцо ей на палец. Слава Богу, оно было впору.
– С этим кольцом… Нет, это для свадебной церемонии. Я уже все сказал, черт побери, Теперь ваша очередь.
– С этим кольцом на пальце, с гордостью и с радостью, зная, какую честь вы мне оказываете, я принимаю ваше любезное предложение. С этим кольцом на пальце я вверяю вам себя, обещаю быть самой хорошей женой и лелеять вас и наших детей каждый день всю жизнь.
– И ночь?
– Разумеется.
Афина опустилась на ковер, став на колени лицом к нему, и они закрепили свой обет жгучим поцелуем, который длился до тех пор, пока Йен не застонал.
– Боже мой! Вам больно? Я не хотела укусить вас за губу. Я…
– Нет, это колени. Они просто онемели. Но это легко поправить. – Он лег на спину, положил Афину на себя и снова поцеловал, крепко прижимая ее к груди, так что сердца их бились в унисон. Он поднял подол ее платья, погладил ее по ноге, по коленке и по бедру, пробираясь все выше. Потом стал гладить ее ягодицы, издавая при этом тихое довольное
