Однако едва он проглотил дьявольскую смесь, как глаза у него полезли на лоб. Он стал чихать и, улучив минуту, заорал:
— Ах ты, разбойник! Ты что мне дал?! Тьфу! Тьфу!
— Дорогой мой! — отвечал незнакомец. — Я дал вам напиток, который спасет вас от смерти.
— А-а, ну раз это пойло спасет меня от смерти, стало быть, вы правы. Но вы зря называете это напитком.
Он опять чихнул, скривив рот и вытаращив глаза, словно маска в античной трагедии.
Незнакомец воспользовался этой минутной пантомимой, чтобы запереть не только окно, — но и притворить ставни.
Гамен не без пользы для себя во второй или в третий раз раскрыл глаза. В этом судорожном движении век, как бы ни было оно мимолетно, мэтр Гамен успел оглядеться и с чувством глубокого почтения, которое испытывают все пьяницы к стенам кабака, он узнал, где находится.
Место в самом деле было ему хорошо известно; будучи ремесленником, он частенько бывал в городе и почти всегда заходил в кабачок у Севрского моста. В определенном смысле остановки в кабачке можно было бы счесть даже необходимыми, потому что вышеозначенный кабачок находился как раз на полпути к дому.
Это почтение возымело свое действие: прежде всего оно вселило в слесаря веру в то, что он находится в дружественном лагере.
— Эге! Отлично! — молвил он. — Похоже, я уже проделал половину пути.
— Да, благодаря мне, — заметил оружейник.
— Как это благодаря вам? — пролепетал Гамен, перегодя взгляд с предметов неодушевленных на предмет одушевленный. — Благодаря вам? А кто вы, собственно, такой?
— Дорогой мой господин Гамен! — проговорил незнакомец. — Этот вопрос показывает, что у вас короткая память.
Гамен взглянул на собеседника с еще большим вниманием, чем в первый раз.
— Погодите, погодите… — сказал он, — мне и впрямь кажется, что я вас где-то уже видел.
— Неужто? Как удачно!
— Да, да, да! Но когда и где? Вот в чем вопрос.
— Вы спрашиваете, где? Оглянитесь. Может быть, вам попадется на глаза какая-нибудь вещь, которая поможет вам вспомнить… Когда? Это другое дело. Возможно, нам придется выдать вам новую порцию противоядия, чтобы вы могли ответить на этот вопрос.
— Нет, спасибо, — возразил Гамен, выбросив вперед руку, — не желаю я больше вашего противоядия. Кажется, я почти спасен, вот я на этом и остановлюсь… Так где же я вас мог видеть... где я вас видел?.. Да здесь и видел!
— Ну, слава Богу, вспомнили!
— Когда же я вас видел? Погодите-ка, ну да! Это было в тот день, когда я возвращался из Парижа после... секретной работы… Можно подумать, я подрядился делать секретные замки, — со смехом прибавил Гамен.
— Отлично! А теперь скажите, кто я такой.
— Кто вы такой? Вы — тот самый человек, который угостил меня вином, и значит, человек порядочный. Вашу руку!
— Мне это тем более приятно, — отвечал незнакомец, — что между слесарем и оружейником не такая уж большая разница: достаточно лишь протянуть руку…
— А-а, да, да, да, теперь припоминаю. Да, это было Шестого октября, в тот день, когда король возвращался в Париж; мы с вами тогда немножко о нем посудачили.
— И мне было чрезвычайно интересно с вами разговаривать, мэтр Гамен; вот почему я, пользуясь тем, что к вам вернулась память, хочу продлить это удовольствие. Я хочу вас спросить, если, конечно, вы не сочтете это нескромностью, что вы делали час тому назад, лежа поперек дороги в двадцати шагах от повозки, которая уже готова была переехать вас надвое, не вмешайся я в эту минуту. Уж не горе ли какое- нибудь у вас, мэтр Гамен? Может, вы приняли роковое решение покончить счеты с жизнью?
— Покончить счеты с жизнью? Могу поклясться, нет! Что я делал, лежа посреди мостовой?.. Вы точно знаете, что это был я?
— Еще бы, черт подери! Вы только посмотрите на себя! Гамен осмотрел одежду.
— Iai! — воскликнул он. — Достанется мне от госпожи Гамен! Она еще вчера мне говорила: «Не надевай новый сюртук, надень старую куртку: для Тюильри и так сойдет».
— Как?! Для Тюильри? — переспросил незнакомец. — Так вы возвращались из Тюильри, когда я вас встретил?
Гамен почесал в затылке, пытаясь привести в порядок; свои воспоминания.
— Да, да, верно, — молвил он, — разумеется, я возвращался из Тюильри. Ну и что? В том, что я учил господина Вето слесарному мастерству, нет никакой тайны.
— Кто такой господин Вето? Кого вы называете господином Вето?
— Вы что, не знаете разве, что так называют короля? Вы что, с Луны свалились?
— В этом нет ничего удивительного! Я делаю свое дело и не занимаюсь политикой.
— Хорошо вам! А я, к несчастью, занимаюсь, вернее сказать, вынужден заниматься. Это меня и
